Книга Пасынки безмолвия - Андрей Фролов

Сорока, от скуки занятый изучением маркировки на новеньких банках тушенки, вздохнул и поднял голову к приемнику. Этот жест по всему рынку повторили сотни продавцов и покупателей. Все те, кто поставил себя на кон, мечтая выиграть огромные деньги, но рискуя потерять жизнь. Ради справедливости. Ради закона сохранения энергии и равенства шансов…

– Итак, друзья, – проскрипел старенький приемник, лучась состраданием и одновременно счастьем, – в этот раз «оранжевый билет» достался жителю нашего города по имени…

Казалось, весь базар затаил дыхание.

Так бывало каждый месяц. Все, кто не смог выиграть миллион, приникали к радиоприемникам, чтобы после озвученного имени шумно выдохнуть, без потерь выскользнув из дуэли со смертью. Сорока даже хмыкнул, наблюдая, как сутулый немолодой продавец тканей напротив через торговый ряд закусил губу и сжал кулаки.

– Павел Сорокин, житель Трехчасового Сектора Новосибирского Циферблата! – огласил ведущий. – Если Павел сейчас с нами, передаю ему свои искренние соболезнования. И пусть его уход станет вестником того, что ровно через месяц еще один счастливчик выиграет безбедное будущее, за которое мы должны быть благодарны укрытым Куполами корпорациям…

Сороку ударило под дых.

В ушах зазвенело, мгновенно вспотели ноги.

Он оцепенел. Банка тушенки выпала из рук, по дуге укатившись под прилавок.

Первой мыслью было: это не он! Мало ли в Новосибирске с его многомиллионным населением Павлов Сорокиных? Даже проживающих в секторе Трех Часов. Затем он поймал взгляд сутулого, и по сердцу будто резануло ножиком.

Второй мыслью было: произошла страшная ошибка. Он обязательно разберется, и когда из Инкубаторов пожалуют охотники за разумной дичью, все встанет на свои места. Вернется на круги своя. И сегодня вечером они с Ливнем выпьют самогона, закусив вкусным ужином…

– Силы Местной Самообороны уже предупреждены о вручении «оранжевого билета», – продолжал традиционную речь ведущий розыгрыша. – Согласно политике о невмешательстве, они приложат все силы, чтобы во время награждения победителей Лотереи не пострадали мирные жители и не был нанесен ущерб имуществу новосибирцев. Тем же, кто невнимательно следит за проведением игр, я хочу напомнить, что любая помощь Павлу Сорокину будет расценена как диверсия против Лотереи, а потому спешу предостеречь слушателей от вмешательства в процедуру награждения…

Дальше Сорока не слушал.

Он вообще перестал что-либо слышать, продолжая стоять за прилавком живой статуей. Пока еще живой. Затем парень начал медленно двигаться. Подложил горючего в печь, протер коробки с товаром. А чуть позже стали подходить сочувствующие, которых он почти не помнил…

Стеснительный продавец обуви. Электронщики, предложившие передать завещание тому, кого бедолага посчитает своим правопреемником. Парни Тугого, передавшие, что с оплатой квартиры компаньоны могут не спешить и если сейчас с деньгами неважно, босс сделает отсрочку.

После его накрыло душной волной осознания, и Сорока повалился на стул.

От выпитого в голове шумело и мешало думать. Над прилавком еще кто-то нависал, что-то бормотал, пытался пожать руку. С ним, живым мертвецом, прощались все: как те, кто знал парнишку раньше, так и те, кому только-только ткнули в неудачника пальцем.

– Мой тебе совет, – доверительно прошептала фигура без лица и имени, которую Сорока наблюдал как сквозь дымку смога. – Сидишь на оружии, все при тебе. Не давай ублюдкам шанса, земляк. Говорят, пару лет назад кто-то из желтопузых так и сделал. Они его нашли, а мужик табельный ствол в рот – и бах! Хоть как-то испортил ублюдкам удовольствие…

Фигура удалилась. Появились новые.

Но слова так и звучали в ушах продавца, навевая страшные образы. Его сочувственно хлопали по плечу. Обещали присмотреть за лавкой, пока не вернется Сливоносый. Советовали быстрее написать письма любимым. Напиться вдрызг, в конце концов.

Сорока обмяк, невидящим взглядом уставившись на часы над контейнером с тканями. Туда, где электронные секунды его жизни продолжали испаряться, как вода с нагретого солнцем камня.

А затем маховик мыслей завертелся все быстрее и быстрее, стряхивая пары алкоголя, словно парень и не пил. Сумбурно, наперебой, сбивчиво, но предположения различной степени бредовости все же закружились в сознании.

Он встал со стула, встряхнувшись бродячим псом. Конечности слушались плохо, будто отлежал и руки, и ноги. Но он не позволил себе сесть обратно. Глядел на часы и думал о своем…

Чаще всего получившие «морковку» сдавались. Безропотно возвращались домой или шли в парк, где, завершив мирские дела, предавались размышлениям и ожидали парниковых, пришедших по их душу.

Чуть реже пытались бежать. Пару раз, говорят, даже за пределы Циферблата, хотя такая судьба не лучше пули в лоб. Другие терялись в городе, делая «награждение» таким, каким его хотели видеть нелюди из «стекляшек». Азартным, наполненным погонями и даже перестрелками. Иногда затянутым на несколько дней. Реже – недель.

Несколько раз – и тут незнакомый мужчина с историей про желтобрюхого не врал – проигравшие кончали с собой. Выпивали яд или бросались с крыши, а если позволяли возможности, то стрелялись. Что-то поговаривали про тех, кто пытался за деньги заручиться поддержкой бандитов. Но когда тех автоматически записывали в пособники, улицы краснели от крови: с оснащением ловчих не могли тягаться даже силы Местной Самообороны, носящие форменные черно-желтые бронежилеты.

Было и так, что в пособники уходили добровольно.

Сорока слышал легенду, что года четыре назад парниковые «наградили» совсем молодую пару. Вытянул «морковку» он, а она отказалась его бросать даже на смертном одре. Когда милков нашли, пара перегрузилась наркотой и занималась любовью в тесной комнате старого общежития. Тогда изрешетили обоих, сплетенных в единое последнее целое. Говорят, корпоративные псы из Девяти Куполов были особенно счастливы настолько романтичным стечением обстоятельств.

Некоторые пробовали сдаваться. Вступать в переговоры. Умолять.

Про таких потом вспоминали не очень хорошо, ибо весь город знает: если ты участвуешь в Лотерее, будь готов и к деньгам, и к расплате. Парниковые, естественно, слушать не желали. Они вообще не умели слушать, эти выродки из сверкающих небоскребов, результат древнего дурацкого эксперимента по возведению человека на новую ступень эволюционного развития. Просто расстреливали бедолаг. Иногда резали – все зависело от конкретного характера того, кто возглавлял «награждение».

Еще шептали, что где-то на Циферблате существует мифическое сопротивление парниковым и их беспощадно-щедрой игре. Круг Противодействия, дескать, так они себя именуют. Хотя кто в точности именует и перед кем именует, было неясно: за годы игр подпольщики не спасли ни одной жизни и ни разу не проявили себя активными действиями. Впрочем, если над целым городом нависает беда, пусть даже добровольная, люди обязательно придумают сказочного защитника, так уж устроена натура…