Книга Путешествие в рай - Барбара Картленд

— Касается, и еще как касается, особенно после того, что вы сделали, — произнес ей вслед с кровати незнакомец. — У вас была возможность бросить меня здесь одного, когда я лежал без сознания, но вы ею не воспользовались. Вместо этого вы остались и сообщили хозяевам, что я ваш брат. Это означает, что теперь на мне лежит если не юридическая, то, по крайней мере, моральная ответственность.

— Я хочу всего лишь добраться до Саутгемптона.

— Это сделать несложно, но все будет гораздо легче, если вы расскажете, что вынудило вас бежать из дома, от вашей прежней жизни.

Возникла пауза. Первой ее нарушила Камала:

— Я жила в доме моего дяди. Он сказал мне, что я должна… должна выйти за человека, которого он выбрал мне в мужья.

— Если вы не хотели выходить замуж за того, кто вам не нравится, то что мешало вам попробовать убедить вашего дядю повременить с замужеством? Вот что нужно было сделать, а не убегать из дома!

— Переубедить его было абсолютно невозможно.

— Почему же?

— Он даже не спрашивал моего согласия… Просто приказал мне выйти за этого человека, которого я к тому же ужасно боюсь.

— Почему?

— Во-первых, он стар, ему почти шестьдесят, и… Он очень жесток. Он даже более жесток, чем мой дядя. Говорят, он безжалостно избил свою первую жену, избил до смерти.

— И ваш дядя хотел, чтобы вы вышли замуж за такого зверя?

— Он хотел избавиться от меня. Его дочь… моя кузина… должна выйти замуж за джентльмена, и она боится, что если я буду оставаться в доме, то…

Голос Камалы оборвался.

Она забыла о лежащем в постели незнакомце. В это мгновение ей вспомнился эпизод в столовой, когда Софи бросила ей в лицо "Я ненавижу тебя!" и дала пощечину.

— Судя по всему, — оборвал ее мысли незнакомец, — ваша кузина ревнует. Она боится, что этот самый джентльмен может предпочесть вас ей.

— К чему эти разговоры? — спросила Камала. — Я убежала, я ушла от них, я хочу все забыть!

— А мне кажется, вам нужно вернуться, — сказал он. — Ваш дядя наверняка встревожен вашим исчезновением. Я полагаю, что вы сможете убедить его, и он выслушает ваши доводы. Вряд ли он будет настаивать на том, чтобы вы в восемнадцать лет стали женой шестидесятилетнего мужчины.

— Он не просто хочет, чтобы я вышла замуж, он настаивает на этом браке! — возмутилась Камала. — Останься я дома, дядя заставил бы меня поступить так, как хочется ему! Он бы устроил мне порку… Он бил бы меня до тех пор, пока не вырвал бы у меня согласие!

— Бил бы вас?!!

Слова прозвучали резко, как пистолетный выстрел.

— Вы хотя бы знаете, что это такое, когда тебя избивают хлыстом? Когда тебя секут до тех пор, пока ты не утратишь способность думать, пока боль не станет невыносимой?! — бросила ему девушка. — И тогда ты соглашаешься с тем, чего от тебя требуют, лишь бы побои наконец прекратились! Вот поэтому я и сбежала из дома.

И больше никогда туда не вернусь!..

Ее голос оборвался, перейдя в рыдание. Возникла пауза, которую первым нарушил незнакомец:

— Подойдите ко мне!

Привыкшая повиноваться, Камала повернулась и, не сводя с него взгляда, с испуганным лицом и дрожащими губами подошла к кровати.

Незнакомец протянул к ней руку. Камала ощутила прикосновение его теплой ладони, и ее пальцы дрогнули.

— Посмотрите на меня, — произнес он, — посмотрите на меня, Камала!

Она заглянула в глубину его темных глаз — как ей показалось, прямо в его сердце.

— Это правда?.. Все то, что вы мне рассказали?

— Да… Правда.

— Ваш дядя действительно порол вас? С трудом верю, что кто-либо способен причинять боль созданию столь хрупкому и столь прелестному…

— Он всегда меня бил, — подтвердила Камала. — Я же вам сказала, что он ненавидит меня.

— Тогда побег был правильным поступком, но вы все равно не должны путешествовать одна. Я поеду с вами до Саутгемптона, чтобы оттуда вы отправились к вашей тете.

Их глаза встретились, но Камала поспешила отвести взгляд.

— Вы довезете меня до Саутгемптона… — шепотом сказала она. — Я буду вам очень благодарна… Правда, я боюсь, что дядя поймает меня и вернет обратно.

— Он этого не сделает, — пообещал незнакомец. — Но я до сих пор не могу поверить в то, что вы мне рассказали. Мне кажется, его жестокость сильно преувеличена.

— Клянусь вам, я сказала чистую правду! — взмолилась Камала. — Он презирал моего отца за бедность, а мою мать за то, что она вышла замуж за бедняка. Мне никогда не было так плохо, как эти последние три года!

— А теперь? — спросил незнакомец, держа ее за руку.

— Я счастлива и свободна! Мир кажется мне совсем другим! Даже ухаживать за вами было мне в радость. Я не была счастлива с тех самых пор, как утонули мои родители.

— Утонули?

— Утонули в море, возвращаясь из Италии, — ответила Камала. — Отец получил аванс за книгу, и они смогли позволить себе путешествие. Они так радовались этой возможности, даже называли эту поездку вторым медовым месяцем. Но мои бедные родители так и не вернулись домой…

— И тогда вам пришлось перебраться в дом вашего дяди?

При напоминании о Маркусе Плейтоне Камала снова вздрогнула. Выражение ее лица было красноречивее всяких слов.

— Забудьте о нем! — пылко воскликнул незнакомец, привстав на постели. — Выбросьте из головы все мысли о прошлом и думайте только о будущем! Вам понравится Франция, вот увидите. Это прекрасная страна! Почти такая же замечательная, как Италия.

— Вы бывали там?

— Много раз, — ответил он. — Но сейчас давайте поговорим о другом. Надо определить самое главное: поскольку вы сказали хозяйке, что вас зовут Камала Линдэм, то, видимо, и у меня появилось новое имя?

— Извините. Но вы были не в том состоянии, чтобы отвечать на мои вопросы, — улыбнулась Камала.

— Тогда позвольте представиться. Меня зовут Конрад Вериан, хотя теперь правильнее было бы назваться Конрадом Линдэмом.

— Мне нравится имя Конрад, оно вам идет.

— То же могу сказать и о вас, маленький Лотос!

Камала покраснела. Прежде чем она успела что-то сказать, до ее слуха донесся голос миссис Хейворд, поднимавшейся по лестнице. В следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге появилась хозяйка с подносом в руках.

— Я принесла вам поесть, сэр. Это будет посущественней, чем бульон, — сообщила она. — Я хорошо знаю, какой аппетит бывает у молодых мужчин, мне ведь приходится кормить сразу четверых. Теперь, сэр, когда вы вернулись в царство живых, вы наверняка проголодались.

— Верно, миссис Хейворд, проголодался, — согласился с ней Конрад Вериан. — Я весьма благодарен вам за заботы обо мне. Моя… моя сестра рассказала мне о вашей доброте.