Книга Позор семьи - Татьяна Королева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дим-Дим в задумчивости промокнул лысый лоб платочком и протянул:
— Гипермаркет — это да… По прежней жизни — засандалить бы пару фугасов ему в… гм… в торговый зал! Сразу бы уразумел, кто он есть в этом городе!
— У меня как раз случайно остались два изъятых фугаса, — поддакнул верный Жека.
Отец ностальгически вздохнул и с недобрым прищуром глянул на изображение многометровой «Сладкой дольки», надкушенной неведомым гигантом.
— Не искушай меня, Дим… Нельзя сейчас! Пока на IPO выйдем — надо себя блюсти, по крайней мере не создавать дополнительных репутационных рисков. У нас и так деловой имидж далек от евростандарта…
— Знаем мы их двойной стандарт — наши деньги, сволочи, на просвет проверят. — Дим-Дим метко швырнул подушку на соседний диван, сразив условного вражину наповал, — За несчастных триста лет забыли, как сами раскрутились с пиастров капитана Моргана! Придумали фафты[3]-шмафты… Как с ними бороться?
— Будем с ними бороться правовыми методами! И на Дольникова найдем управу… Сейчас заедем к Дроздову, и болт этот прощелыга вместо земли около аэропорта получит!
— Гошка, ну ты череп! — Дим-Дим искренне пожал отцу руку, — На этого Дольникова вообще — посмотреть построже, и его бизнес распадется, как ядерное топливо!
— Ника, а ты чего ждешь? На работу опоздаешь! — снова заметил меня отец.
— Если меня отвезут, то успею, — робко намекнула я.
— Мы спешим. — Папа подозвал забракованного жениха, нервным пальцем музыканта указал в мою строну и наскоро распорядился: — Ладно, Жека, подбрось ее. Только без глупостей — лично башку отобью, если что!
Разгар рабочего дня
Стильное алое купе неслось, вздымая из луж веера грязной воды.
Пострадавшие от брызг граждане замирали на скользкой тротуарной плитке, злобно хмурились или ругались нам вслед, а менее решительные молча отряхивали серые капли и жались поближе к витринам, хлопали зонтиками — пытались заслониться яркими кружками цвета, такими беспомощными и бесполезными среди размокшей осенней тоски.
Наконец стихийное бедствие прекратилось, машина лихо тормознула у входа в офис. Жека, движимый рефлексом охранника, вылез первым, повертел головой и только потом выпустил меня.
На эффектное действо таращилась, придерживая губами незажженную сигарету, Аленка. Я насупилась: рабочий день начался меньше часа назад, но глазастая коллега уже устроила себе перекур! Торчит у главного входа, раскачивается на высоченной платформе под терпким ветерком и чиркает спичками.
После каждой попытки прикурить Аленка ритуальным жестом опускала руку и поправляла крошечный кусочек клетчатой ткани на бедрах. На ее впалом голом животе целомудренно чернела полоска выбившихся трусиков-стрингов, напрочь перечеркивая мысли сластолюбцев об отсутствии у барышни белья.
Жека галантно протянул ей зажигалку, с белозубым оскалом осведомился:
— Слушай, белобрысая, тебе в такой юбочке не поддувает?
И заржал непосредственным смехом сельского аборигена.
Образованные девушки из книжек на английском в такой ситуации задаются риторическим вопросом: «Почему это происходит именно со мной?»
Я же патриотично взмолилась:
Мать моя Родина! Разверзни сыру землю у меня под ногами, чтобы я провалилась в пустоту Агартхи, пролетела ее насквозь, пробила еврогазон в далекой стране, оказалась среди антиподов, ни слова не знающих по-русски, и была избавлена от этого кошмара!
Но Родина меня игнорировала.
Пришлось спешно взять инициативу в свои озябшие руки и запихнуть коллегу в двери офиса вместе с сигаретой. Аленка не оценила моей заботы, даже наоборот — она наблюдала за отъезжающим авто, развернув голову почти на сто восемьдесят градусов — как сова! — и грустно простонала:
— Классный у тебя парень! И тачка разрывная…
— Он не мой парень! — возмущенно запротестовала я, — Большое дело — тормознула машину, вот и все! Я его вообще первый раз видела, этого дебила!
— Жалко! Значит, ты телефон его не знаешь… — Аленка растерянно повертела в руке зажигалку: — Смотри, клубная, «PARTYзан»… Там, наверное, круто — за вход двадцать баксов берут!
Двадцать баксов за вход… — представляю себе этот виварий!
Я вознамерилась просветить Аленку о сомнительном статусе подобных заведений, но по коридору, прямо на нас, развив крейсерскую скорость, неслась ответственная за корпоративных клиентов Ирина Николаевна с картонной коробкой в руках! Ее безуспешно пытались догнать бдительный глава службы безопасности и сам Чигарский.
— Ирина Николаевна, а вы куда? — Аленка исхитрилась тормознуть беглянку.
— Я уезжаю!
— В бюро регистраций?
— Нет — в Италию! — Ирина Николаевна отодвинула Аленку от входной двери и окатила преследователей ушатом презрения, затем, четко разделяя слоги, добавила: — НА-ВСЕГ-ДА!
— Замуж? — Аленка даже сигарету от зависти выронила.
— Да!
— За богатого?
— За весьма состоятельного…
— Ира, выйдешь ты замуж, а что ты потом будешь там делать? — печально шевелил тараканьими усиками отвергнутый любовник из службы безопасности.
— Ничего! Совсем ничего!
Вот это да!
А я думала, выйти замуж, чтобы «не делать ничего», — это мое ноу-хау!
Дверь за Ириной громко хлопнула, невидимая волна гнева Чигарского всей мощью ударилась о преграду и накрыла нас с Аленкой.
— Что улыбаетесь?
Улыбаемся — просто так. Улыбка не наказуема!
— Алена! Ты оштрафована на двадцать долларов за курение в офисе! — огласил приговор Чигарский, — А ты, Вероника, — на десять за опоздание!
— Я проводила мониторинг! С таким качеством экспонирования клиенты от нас начнут разбегаться! — оправдывалась я, вынимая из сумки блокнот и делая вид, что читаю, — На Титова — провисает растяжка, в панно ресторана «Сакура» перегорели две первые буквы, на Тимирязевской отлетели два сегмента в рекламе сигарет…
— Ладно, — насупился шеф, — На первый раз прощаю опоздание, взыщу только за разбитый телефон — пятьдесят долларов.
Психолог! Больше некому. Успела, гадина, насявать шефу про телефон!
Да такой телефон новый стоит меньше двадцатки! От такого беспредела даже я осмелела и резко сказала:
— Правда? А я думала, наоборот, вы мне премию дадите!
— Премию? — От непривычного слова лицо Чигарского свело нервной судорогой.
