Книга Сошедший с рельсов - Джеймс Сигел

На улице было ветрено. Похолодало настолько, что изо рта шел пар.

– Давай возьмем такси до вокзала, – предложила Лусинда. От резких порывов ветра у нее на глазах выступили слезы. Или она расчувствовалась от его доблести?

– Забудь о поезде, – сказал он. – Я возьму машину и довезу тебя до дома.

– Ты уверен?

– Да.

– Думаешь, это хорошая мысль?

– А почему бы и нет?

– Нас могут увидеть. – Первое признание, что они совершали нечто недозволенное.

– В вагоне нас тоже могут увидеть.

– В вагоне всегда незнакомые люди сидят рядом. Такси – совершенно иное.

– Хорошо, как хочешь. – Сам не сознавая как, он тронул ее за руку и почувствовал сквозь рукав пальто тепло ее тела. Будто жар подо льдом.

– Мне кажется, машина – не совсем то, что надо, – начала она.

– Согласен.

– Я могу сделать нечто такое, что не должна…

– Отключиться? – подсказал Чарлз с улыбкой, хотя было совершенно неподходящее время для шуток: он чувствовал, как Лусинда тянется к нему, становится намного ближе, чем раньше.

– Проглотить тебя, – закончила она.

– Тогда решено. Ловим такси.

Она поцеловала его.

Но дело было даже не в поцелуе – получилось нечто вроде искусственного дыхания «рот в рот», Чарлзу казалось, что он воскресает из мертвых.

Они целовались и целовались. А когда оторвались друг от друга, не могли отдышаться, словно выбрались на берег из моря, где провели дня полтора.

– Ух! Ох! – простонала Лусинда.

И точно выразила его ощущения. Впрочем, вполне хватило бы и одного возгласа – восклицания удивления и необузданной радости. Ладно-ладно, обузданной, поскольку он знал: в будущем их поджидают осложнения.

Осложнения, у которых были имена и облики людей, законно претендовавших на их любовь и верность, невзирая на то, что все это вдруг разом отступило на край Вселенной, как несколько минут назад – посетители бара.

* * *

В машине, устроившись на заднем сиденье, они все время прижимались друг к другу. Хотя слово «прижиматься» народ перестает употреблять после определенного возраста.

Они снова целовались, и Чарлз покрывал поцелуями не только ее губы, но и макушку, едва заметный шрам на внутренней стороне руки (несчастный случай на спортплощадке), темные мягкие брови. Он косился на шофера, который то и дело поглядывал в зеркало заднего вида и в то же время умудрялся обозревать все остальное. И следует признать, остальное было очень даже ничего, особенно раскрасневшиеся лица, ее-то уж точно; и сам он чувствовал жар. Вернее, не жар, а духоту. Их словно обволакивала дождевая туча, готовая промочить до костей. Когда это случится, он будет, как Джин Келли[13], танцевать по лужам.

Они сливались губами на Ван-Кортланд-авеню, стискивали друг другу руки под сенью «Ши»[14]и прижимались на Гранд-Сентрал-паркуэй. Он готов был биться об заклад, что никто в мире не испытывал ничего подобного, хотя прекрасно понимал, что это неправда. Первейший грех любого безнадежного поклонника – отрицание. Он превратился в самого настоящего наркомана: не мог пропустить две остановки городского транспорта без того, чтобы ее не поцеловать, прослушать три песни на музыкальной волне FM 101,6, чтобы не пробежаться по ее телу руками.

– Притормози, – попросила Лусинда, когда такси приблизилось к съезду на Медоубрук-паркуэй. Название предполагало, что где-то здесь среди луга течет ручеек. Однако ни луга, ни ручейка в окрестностях не наблюдалось – одна сплошная темнота. Лусинда обратилась к водителю, но вполне могла и к Чарлзу, тому тоже пора было давить на тормоза, иначе он рисковал пополнить число тех, что полегли в этом странствии неизвестно куда.

– Я выйду здесь, – сказала Лусинда и добавила: – Муж дома.

– А где твой дом?

– Через несколько кварталов.

Они остановились на углу Евклид-авеню. Кстати, дерево с таким именем больше не растет на Лонг-Айленде.

– Встретимся завтра в поезде, – сказала на прощание Лусинда.

Сошедший с рельсов. 9

Отель назывался «Фэрфакс». Он давно нуждался в ремонте и прозябал в неизвестности. Всякий нормальный человек спешил проехать мимо, чтобы подыскать что-нибудь поприличнее. Но только не Чарлз и только не теперь.

Он ехал туда, чтобы провести утро с Лусиндой.

* * *

Чарлз наконец набрался храбрости и сделал предложение.

Перед этим они еще дважды посещали ресторан, а потом вели себя в такси словно обезумевшие от взыгравших гормонов старшеклассники. Целовали, ласкали друг друга, обнимали. И вот наступило время развивать отношения. Чарлз произнес именно эти слова и, удивляясь, как они сорвались с языка, испытал бесконечную благодарность Лусинде за то, что она его не высмеяла за напыщенность. И гораздо сильнее обрадовался, когда через несколько секунд услышал: «А почему бы и нет?»

Он завел разговор между двумя чашками кофе на вокзале Пен-стейшн. Затем они шли, взявшись за руки, по Седьмой авеню и ехали в такси. Лусинда сходила через семьдесят кварталов, но ведь семьдесят кварталов – это тоже время, чтобы побыть с ней рядом и привыкнуть к мысли о предстоящей близости. «Куда?» – спросила она. Интересный вопрос. Куда направиться, чтобы довершить дело? Они проехали одну гостиницу в такси. «Нет, – возразила Лусинда. – Слишком близко к Пен-стейшн». Вторая гостиница показалась ей паршивой. Так они забрались в самый центр.

Отель «Фэрфакс».

Справа корейская закусочная, слева – женский оздоровительный центр. Сомнительная репутация? Пожалуй. Но такие гостиницы как раз и предназначены для подобных встреч.

– То, что надо, – согласилась Лусинда.

И они назначили встречу.

* * *

Поезд подошел к Пен-стейшн.

Чарлз заметил, что они притихли, как боксеры перед главным поединком жизни.

Большую часть пути Чарлз считал минуты между станциями: от Меррика до Фрипорта, от Болдуина до Рок-вил-центр. Под покровом темноты Ист-Ривер Лусинда схватила его за руку и стиснула пальцы. Они были холодными, как лед, будто вся кровь застыла в нем. От чувства вины? От стыда? От страха?

Было во всем этом нечто закономерное. До этого они двигались словно в потемках, но теперь обо всем договорились заранее. По дороге к стоянке такси Лусинда прижалась к нему. Но Чарлзу показалось, не столько от желания, сколько по инерции. Будто он тащил ее насильно, как багаж, по эскалатору и к выходу с вокзала.