Книга Наркомент - Сергей Донской

– Я ищу Геворкяна, – вежливо сообщил я.

– Нет. Никаких Геворкянов я не знаю.

Очень не хотелось расставаться с призрачной надеждой, поэтому я по возможности красочно описал нужного мне человека: невысокий, бородатый, армянской наружности. Еще когда я дошел до геворкянской бороды, в глазах директора «Оазиса» наметился огонек понимания, и я оживился. Каково же было мое разочарование, когда по окончании моей тирады Пал Палыч прищурил свои водянистые глаза и отрицательно покачал головой:

– Понятия не имею, о ком идет речь. Еще вопросы есть?

Вопросы имелись. Директор старательно отводил взгляд и демонстрировал свою полную некомпетентность. Мог бы, например, поинтересоваться, почему это я разыскиваю неизвестного ему человека именно в этом магазине. Мог бы для порядка задумчиво нахмурить плешивый лоб. А вместо этого он нетерпеливо барабанил пальцами по столу и делал вид, что я превратился для него в невидимку.

Печально улыбнувшись, я вздохнул:

– Выходит, ошибся. Извините. – Моя правая рука выскользнула из кармана и устремилась к Пал Палычу в прощальном жесте. – До свидания.

Он небрежно протянул мне пятерню:

– Всего хорошего.

Но ничего хорошего меня не ожидало. Значит, и его тоже. Я ловко поймал его ладонь, на ощупь отыскал на ней два пальца и заломил их назад. Это были безымянный и мизинец. Они дружно щелкнули суставами, Пал Палыч ошеломленно крякнул, на этом маленькая болезненная операция закончилась. Скукожив лицо, он медленно оторвал зад от кресла и открыл рот, готовясь заорать благим матом. Чтобы избежать ненужного шума, я свободной рукой нанес точный удар по дернувшемуся директорскому кадыку. Трагически охнув, Пал Палыч опустился мимо кресла и остался сидеть в тесном закутке, неудобно привалившись к допотопному металлическому сейфу. На некоторое время он отключился.

Я бы постеснялся назвать себя мастером рукопашного боя. Но моя молодость прошла в период повального увлечения восточными единоборствами, и я не остался в стороне. Не было у меня за спиной никакой конкретной бойцовской школы, не имелось соответствующих поясов или данов. Просто когда-то я посещал подпольный зал, в котором заправлял медведеобразный дядя Миша, велевший называть его сэнсэем.

Тренировки проходили на голом энтузиазме, приемы дядя Миша перенимал из гонконговских боевиков или разучивал по бледным ксерокопиям книг с громкими названиями. И все же польза от занятий доморощенным карате была. Воображая себя Чаками Норрисами и Брюсами Ли одновременно, мы по вечерам оттачивали и отрабатывали приемчики в парке культуры и отдыха. Там вечно собиралась всякая шпана, так что нарваться на неприятности было парой пустяков. Вот мы компаниями по два-три человека и нарывались, проверяя себя и своих товарищей в деле. Эти почти ежевечерние променады вокруг танцплощадки дали мне несравненно больше, чем натужные позы и движения, навязываемые дядей Мишей. Я научился главному, что должен уметь мужчина: принимать удары и самому наносить их, не закрывая от страха глаза.

А эти навыки не проходят бесследно. Умение драться по-настоящему и умение эффектно спарринговать на показательных выступлениях – очень разные вещи. Во мне не развился инстинкт сдерживать удары, намечать их контролируемыми касаниями. Если уж я бил, то бил в полную силу. Так что не в меру замкнутого директора «Оазиса» пришлось приводить в чувство около пяти минут.

Когда его глазные яблоки затрепетали под веками, а губы стали страдальчески подергиваться, я склонился над ним, взял в руки его покалеченную пятерню и предупредил:

– Если вздумаешь орать, будет еще больнее. Я не оставлю тебе ни одного целого пальца, ни одного зуба. И никакая помощь тебе не понадобится, разве что «Скорая». Ты меня слышишь? Понимаешь? Если да, то кивни, этого будет вполне достаточно.

Когда он подчинился, кривясь от боли, страха и унижения, я продолжил:

– Мне нужен Геворкян – невысокий плотный армянин с бородой, который обитает в Новотроицке и имеет какое-то отношение к этому магазину. Ты узнал его по моему описанию. Неважно, под каким именем или кличкой он известен тебе. Для меня он Геворкян. И ты поможешь мне с ним встретиться.

Чтобы подстегнуть мыслительные процессы Пал Палыча, я отделил его указательный палец от остальных и сделал вид, что готовлюсь приступить к продолжению экзекуции.

– Не надо! – взвизгнул он, выпустив из ноздри большой зеленоватый пузырь.

– Тогда говори.

– Возможно, – директор шумно сглотнул, – возможно, речь идет об Арарате?

– Очень даже может быть, – поощрил я его одобрительной улыбкой. – Этот Арарат со своими мальчиками не привозил ли вчера в магазин белую «Текну»?

– Белую – кого? – Директорский голос сделался плачущим. Викторина на сообразительность не закончилась, и он боялся дать еще один неверный ответ.

– Белый кондитерский шкаф. Холодильный, – терпеливо разъяснил я.

– Нет! – Косясь на свою пятерню, находящуюся в моих руках, Пал Палыч энергично помотал головой. – Арарат, он не занимается коммерцией. Он…

Мой собеседник замялся, и я пришел ему на помощь:

– Он просто курирует этот магазин, верно?

– Да, – с облегчением выдохнул Пал Палыч.

– Значит, – обстоятельно продолжал я, – Арарат не только получает свою долю выручки, но и оказывает тебе кое-какие услуги. Например, присылает своих орлов, если тебя кто-нибудь обижает. И на этот случай у вас существует связь, так? Сейчас именно такой случай. Позвони Арарату и сообщи, что из Курганска приехал человек, который желает встретиться с ним и уладить одно маленькое дельце. Пусть приезжает поскорее. Я буду ждать его снаружи, в темно-синей «шохе». Ничего не перепутаешь?

Задумчиво поигрывая директорским пальчиком, я дождался клятвенного обещания в точности выполнить мое поручение и только тогда оставил Пал Палыча в покое, сунув ему дребезжащий телефонный аппарат.

6

Мы сидели в машине и тупо слушали попсовые песенки, перемежающиеся рекламными вставками и клоунскими репризами ведущих, вынужденных прикидываться такими же дебилами, как и их постоянные слушатели. Дожидаясь прибытия опекуна «Оазиса», я почерпнул по радио массу бесполезной информации, но так и не узнал, зачем Новотроицку с его двухсоттысячным населением понадобилась многокилограммовая партия наркотиков. Впрочем, у меня не было особого желания разгадывать эту загадку. Мне хотелось избавиться от сумки и вплотную подумать о своем дальнейшем существовании.

– И долго мы так будем сидеть? – спросил Леха, когда ему надоело следить за монотонной работой «дворников», сметающих снег с лобового стекла.

– За простой заплачу, – пообещал я.

Вместо того чтобы облегченно расслабиться, Леха энергично заерзал на своем сиденье. От избытка положительных эмоций, надо полагать.

А я был мрачен и неподвижен. Смотрел прямо перед собой, прикидывая, много ли у меня шансов выбраться из этой переделки целым и невредимым. Расклад получался не слишком обнадеживающим. Перспективы передо мной вырисовывались не более обнадеживающие, чем у того ямщика, который замерзал в степи глухой. В интерпретации развязного радиобалагура он кончил так плохо потому, что не обзавелся пейджером. Меня же могла выручить только спутниковая связь с ангелами небесными, а как ее наладить, я понятия не имел. Тем более что и погодные условия этому не способствовали.