Книга Любовь — всего лишь слово - Йоханнес Марио Зиммель

— Вы все же очень злы на меня.

— Клянусь, что нет! — Я уже одет и запихиваю вещи в сумку. Их немного. Я никогда не кладу много в сумку, когда еду в Германию. Иначе потеряешь массу времени.

Те двое все еще стоят на своем месте. Теперь они держатся за руки и молча смотрят друг на друга. Наверно, ему скоро пора лететь. Ясно, что летит именно он — судя по ее одежде.

Во время шмона до меня постоянно доносились объявления по радио. Ну вы знаете: «Внимание, «Эр Франс» объявляет отправление самолета, рейс 345, в Рим, с посадкой в Мюнхене и Цюрихе. Желаем приятного полета», «Attention please! Passengers Wright, Tomkinson and Harris, booked with Pan American World Airways to New York, please, come to the counter of your Company…»[19]. И так далее.

Так вот — только я засунул в карман свои сигареты, как слышу: «Госпожа Верена Лорд! Вас просят подойти к справочному бюро. Вас вызывают к телефону!»

Сквозь свое маленькое окошко я вижу, как вздрагивает женщина в громадных солнечных очках. С ужасом взирает на обнимающего ее мужчину. Она что-то говорит. Он что-то говорит. Она мотает головой. Красивые черные с синим отливом волосы разлетаются по сторонам.

«Госпожа Верена Лорд… Госпожа Верена Лорд… Вас просят к телефону… Подойдите, пожалуйста, к справочному бюро!»

Теперь он говорит ей что-то, пытаясь ее успокоить. Жестикулирует руками. Конечно, итальянец. Она топает ногой.

Толстый таможенник отворяет дверь.

— Всего доброго, господин Мансфельд. Вы можете идти. И, пожалуйста, Бога ради не держите зла.

— Да, да, — говорю я и, не глядя, подаю ему руку. Сейчас я вижу только женщину в черных очках. С сумкой в руке я прохожу мимо нее — нее и ее мужика. В этот момент она поворачивается и мы сталкиваемся.

— Пардон, — говорю я.

Она смотрит на меня совершенно отсутствующим взглядом и убегает куда-то через зал. Мужик, поколебавшись, следует за ней. Что он — боится? Кажется, что так. Я бы на его месте тоже боялся. Вдруг его даму требует к телефону господин супруг?

Почему здесь пахнет ландышами?

Ну да, конечно, — это запах ее духов. Это «Диориссимо». Эти духи я знаю. В предпоследнем интернате, из которого меня вышибли, у меня была этакая маленькая и клевая телка, которая любила эту жидкость. И я ей частенько дарил ее. Я вовсе не жмот. Совсем не жмот. Но стоит это бешеных денег, а запах такой нестойкий и выдыхается с такой же быстротой, с какой я вылетел из интерната из-за этой маленькой телки.

Верена Лорд…

А мне, между прочим, надо в справочное бюро. Мне нужно там узнать, как проехать во Фридхайм. Что по автостраде — это ясно. А дальше как?

— Алло, носильщик!

— Слушаю вас, господин.

— Не будете ли вы так любезны пригнать из гаража мою машину? Белый «ягуар».

— Вы его поставили у нас, когда улетали?

— Да.

— Можно попросить у вас документы?

Я отдаю их ему.

— У вас есть еще багаж?

— Нет. Ключ от машины в зажигании.

— Тогда я подгоню машину прямо к главному входу.

— О'кей.

Я иду к справочному бюро и обгоняю при этом черноволосого. Такого красивого. Такого вальяжного. Он о чем-то размышляет — это видно по нему.

«Диориссимо». Я все еще ощущаю их запах. Длинные ноги. Черные с синим отливом волосы. Верена Лорд. И вдруг я чувствую укол в печени.

Стоп. Момент. Верена Лорд…

Верена Лорд?

3

— Извините, ради Бога, за беспокойство…

Прошло десять минут.

Я как раз забрасываю свою мягкую коричневую дорожную сумку за спинку сиденья «ягуара», когда слышу вдруг этот голос. Прокуренный, низкий, почти хриплый. Я оборачиваюсь — передо мной стоит она, и снова запах ландышей.

— Слушаю вас, мадам.

Мне приходится держаться за борт машины, потому что такое бывает только в романах или?.. Я имею в виду такое вот, что теперь со мной.

Госпожа Верена Лорд стоит передо мной и делает руками так, будто моет их невидимым куском мыла. У нее пунцовое лицо, и она не знает, как быть дальше. Поэтому спрашиваю я:

— Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

Дурацкий вопрос! Разве бы она обратилась ко мне иначе? Когда дама так долго смотрит на меня, мне необходима порция коньяка. Двойная! Хотя я и не вижу ее глаз. Но и того, что я вижу, достаточно.

— Да, — произносит она этаким гортанным голосом, который способен свести с ума каждого нормального мужчину, — я думаю, вы можете мне помочь… то есть, если вы захотите… Я имею в виду… О, Господи, как неудобно, — И вновь она выглядит сейчас так, будто вот-вот расплачется — как тогда, в темном закоулке у склада, где она обнималась со своим мужиком.

А мужик между тем тоже приближается ко мне. Этак медленно-неспешно. Молодец — допер, что даме одной не уладить свою проблему. Я думаю, в тот момент он дал бы «Альфа Ромео»[20]за то, чтобы не говорить со мной. Но никуда не денешься. Ибо на лице дамы выражение полной беспомощности.

И вот он наконец передо мной. Красавец. Говорит с итальянским акцентом, но бегло:

— Синьор, дама очень спешит. Вы недавно обращались в справочное бюро…

— Да, — говорю я.

— …и я стоял рядом с вами, пока уважаемая дама говорила по телефону.

Ее глаза теперь неотрывно глядят на меня. Почему у меня вдруг повлажнели ладони? Да это ж просто идиотизм! Впрочем, никакой не идиотизм. Конечно, я уже поимел с десяток телок. Но чтобы такое… Нет, такого еще не было! Ее щеки теперь побледнели, ее груди учащенно поднимаются и опускаются. Он же продолжает говорить словно гид или человек, рассказывающий вам, как играть в покер.

— Поскольку я стоял рядом с вами, — scusi, signore[21], — я невольно слышал, как девушка объясняла вам дорогу на Фридхайм.

— Да, мне туда.

— Уважаемой госпоже тоже нужно туда.

Ох, ребята, как выглядит этот парень. Мне бы так — хоть один-единственный раз. Всего лишь два дня. Пусть один день. И хоть наполовину так, как он. А уж потом в больницу — лечиться от истощения. Этот мужик и дамочка вообще здорово подходят друг другу. Так, кажется, вообще часто бывает с теми, кто никогда не сможет быть и не будет вместе.