Книга Остров - Питер Бенчли

– Я выбил три очка.

– Да, но... – Зря он об этом заговорил. Мейнард вспомнил, что ствол был таким длинным, что Юстину пришлось держать его под рукой, вместо того, чтобы прижать к плечу. – Я тоже сначала выбил три очка.

– Да, но во второй раз – девятнадцать. Самолет снизился, подпрыгнул и замедлил скорость после того, как были опущены закрылки.

– Ты решил, куда хотел бы сходить?

– В это новое место – музей Авиации и Космонавтики, по-моему, оно так называется. Ты сказал, что тебе надо часа два.

– Около того. Но не тревожься, если я немного задержусь. И, Бога ради, не уходи от этого здания.

– Папа... – В голосе Юстина звучал упрек. Его рассудительность и зрелость подверглись несправедливому сомнению.

– Извини.

– Чего я все же не понимаю, так это почему ты не мог поговорить с этим типом по телефону.

– Телефон не совсем подходит для того, чтобы знакомиться с людьми. По телефону ты не сможешь им понравиться, они не смогут тебе довериться. А мне нужно, чтобы этот человек мне поверил.

– Зачем?

– Потому что я хочу, чтобы он рассказал мне то, о чем ему приказано не говорить. Я думаю, он однажды уже об этом рассказывал, и тем испортил себе карьеру.

– Тогда он больше об этом не будет говорить.

– Может быть, но я надеюсь, что будет. Надеюсь, что он разозлен.

* * *

В аэропорту они взяли такси. Мейнард высадил Юстина у Смитсоновского музея Авиации и Космонавтики, вместе с номером телефона вашингтонской редакции “Тудей”, “на случай, если музей сгорит или там еще что-нибудь”. Затем Мейнард дал шоферу адрес: рядом с вашингтонским собором.

Когда такси ехало по Рок-Крик-парквэй, Мейнард освежил в голове вопросы, которые он собирался задать Майклу Флорио, служащему Береговой Охраны, которого перевели на другую работу после того, как он заинтересовался исчезновениями судов. По телефону Флорио был с ним осторожен. Сначала он отказался говорить и настоял на том, чтобы перезвонить Мейнарду через коммутатор еженедельника “Тудей”. Это был старый, но надежный прием, позволявший убедиться в том, что звонивший – именно тот, за кого себя выдает, – или, по крайней мере, что он работает там, где и говорит. Потом Флорио завел обычную бюрократическую песню: он точно не знает, почему его перевели на другую работу; людей все время переводят на другую работу; он сделал то, что ему было приказано.

Ни один из этих ответов не удивил Мейнарда. Флорио оставалось несколько лет до пенсии. Зачем ему было рисковать своей пенсией – только ради того, чтобы увидеть свое имя напечатанным в журнале?

Такси повернуло с Коннектикут-авеню и поехало вверх по Тридцать четвертой улице в тихий, заросший кустарником район, со старыми домами средних размеров и средней стоимости. Водитель остановился перед серым оштукатуренным зданием с покривившимся деревянным крыльцом.

Майкл Флорио выглядел лет на сорок пять, живот у него был плоским; он, очевидно, держал себя в хорошей физической форме. Волосы коротко пострижены, белая футболка, а руки и лицо были покрыты тонкой белой пылью. Вокруг глаз – следы от защитных очков.

– Я рад, что вы согласились со мной встретиться, – сказал Мейнард.

– М-да, – Флорио пропустил его в коридор и закрыл дверь. – Хотите пива?

– Спасибо.

Флорио провел его на кухню в задней части дома. Мейнард догадался, что он живет здесь один, так как на кухне невозможно было готовить – она была превращена в мастерскую. Круглый стол был завален борами, резцами, крошечными молоточками и кусками слоновой кости; к краю стола привинчены тиски. Полки были забиты резными изделиями – китами, акулами, рыбами, птицами и кораблями.

– Отличные штучки, – заметил Мейнард.

– Да. – Флорио достал из холодильника две банки пива. – Потом мне пригодится любое ремесло. Я не смогу двадцать лет просидеть на крыльце, глядя, как заходит солнце. – Он протянул Мейнарду банку пива и сказал: – Я не даю интервью.

– Я так и понял.

– Что бы я ни говорил... я имею в виду, если я что-нибудь скажу... это не для записи.

– Прекрасно.

– Серьезно? – Флорио был удивлен. Мейнард отпил пива.

– Не примите это за оскорбление, но меня интересуете совсем не вы.

– Отлично. Я не хочу, чтобы кто-нибудь интересовался мною. Ну их всех к черту.

– Я не хочу вас подводить. Я не буду упоминать вашего имени, если вы этого не хотите.

– Именно так. – Флорио расслабился. Он сел и жестом указал Мейнарду на стул. В тисках была зажата полуобработанная голова орла, и Флорио не отводил от нее глаз.

Мейнард указал на орла:

– Пусть мое присутствие вам не мешает.

– Отлично. – Флорио допил пиво, надел защитные очки и набросился на орла, зажав между пальцами тонкий резец. – Знаете, они до сих пор мне звонят.

– Кто?

– Родственники пропавших без вести. Они знают, что это меня очень тревожило, – так оно и было, – и думают, что я смогу им чем-то помочь. Я не могу, но они считают, что могу. Это ужасно – знать, что они все еще на что-то надеются.

– А кто-нибудь может? Помочь, я имею в виду. Флорио покачал головой.

– Самое скверное в том, что нет никаких свидетельств – ничего; это вам не Уотергейт. Это просто... – Он поднял глаза. – Не знаю, что это такое. Похоже на слова Береговой Охраны: “Если мы сможем найти вас без труда, то найдем. Если же не сможем, то дело плохо. Если вы сообщите нам по радио, что попали в беду, мы из кожи вон вылезем, чтобы вам помочь” – и, скажу я вам, они волшебники, когда берутся за дело, – “но если вы исчезнете бесследно – что ж, скатертью дорога”. Они полицейские, действующие по сигналу, а не бюро поиска пропавших людей.

– Шестьсот десять судов! Должен же быть хоть какой-то ответ.

– Вот именно, целая куча. Некоторые из ответов вы знаете, вы мне их перечислили по телефону. Есть и другие: плохо построенные суда водят туда, куда не надо; люди, бывает, сами топят свои корабли, чтобы получить страховку, и сами тонут – до того, как их могут спасти; причуды погоды. Один там, другой здесь, это все хорошие объяснения. Но вы правы – более шестисот! И сколько еще, никто не знает. Возьмите “Мариту”, это случилось прямо на днях. Вот и хороший, и плохой пример, кстати.

– Как это?

– Хороший, потому что это было крепкое судно, отлично построенное, его держали в отличной форме, его водил первоклассный капитан, в его команде были профессионалы. Она утонула – если она утонула – в совершенно тихий день, и пропала вся команда. Я вам говорю, в таких условиях и ребенок мог дня три на ней плавать, и ничего бы не случилось. А плохой пример, потому что она была зарегистрирована на Багамских островах, и Береговой Охране наплевать, что бы с ней ни случилось.