Книга Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

— Это, Саня, не Голливуд тебе! Есть фильм такой, «Шакал», Уиллис ирландский террорист, Гир — тоже, но ему пообещали срок скостить, поэтому он за наших. У Уиллиса супер-пуперный пулемет с телекамерой и радиоуправлением, он сидит за километр, видит все на мониторе и мышкой наводит на цель. Смотрел?

— У-у-у, — неопределенно промычал Турецкий.

— А тут вообще, понимаешь, стрелка нет! Компьютер, «калашников» — и все! «Терминатор», мать его, слава Богу, ходить еще не научился. Скоро научится, и тогда полная задница, Саня: робокопа — на работу, нас с тобой коленом под зад — на пенсию. Нет, ну это ж надо, а?! Русский блокбастер, мать его! Ни на каком, на хрен, ни на экране, прямо под окнами!

— Ну, положим, не под нашими окнами, — философски заметил Турецкий, мы с тобой пока в Покровском-Глебове не живем и переезжать не собираемся.

— Важен прецедент! — столь же философски возразил Грязнов. — Но это тоже, на самом деле, только присказка. Дальше — совсем интересно. Наш робот завалил четверых гомо сапиенсов и собаку. Собака, кстати, вице-спикера Хайкина. А среди погибших небезызвестный товарищ генерал в отставке Тарасенков Виктор Тимофеевич. Вроде фээсбэшникам все карты в руки: ваш человек, вы и расследуйте. Но ни фига подобного! Товарищи в штатском сразу свои шаловливые ручки в брючки. Мы тут ни при чем. Понимаешь?! Клиническому дебилу ж ясно, кто у нас в стране такими игрушками балуется. Да еще на своем и испытали. Но у них, значит, настолько все шито-крыто, что даже замять дело собственными силами не хотят. Пожалуйста! Ищите! Ну, понял теперь, к чему я веду? Дело-то по своим масштабам достойно быть принятым к производству Генеральной прокуратурой. И дело, заметь, высокодерьмовое, это видно невооруженным глазом. Таким образом, оно неизбежно попадет к горячо всеми нами любимому… и уважаемому…

— Вот за него и выпьем! — подытожил Турецкий. — За то, чтоб это дерьмовое дело прошло мимо, хватит с него труб. И за то, чтобы мы уху сегодня попробовали до того, как начнется белая горячка (костер к этому моменту погас решительно). Иначе потом не вспомним, какая она была.

Денис выгреб из костра, к чертовой матери, дымящиеся веточки и, вооружившись топором, отправился за дровами посерьезнее. А когда вернулся, выяснилось, что начало истории про трубы, специально для него предназначавшейся, он пропустил — Турецкий таки не выдержал, начал, не дождавшись кворума. Дядя незаметно, так ему, наверное, показалось, подмигнул Денису: мол, ничего страшного, пьян он, сто раз повторится.

— …сто километров! — кричал вошедший в раж Турецкий. — Нет, ты представь себе: сто километров труб! Почти метр диаметром. И спрятать их негде. Леса там нет, понимаешь? И пункта приема вторсырья нет, и металлургического завода нет. Тундра! Ну да, болота, конечно. Но они мелкие, во-первых. Во-вторых, их все проверили металлоискателями — нет труб!

— На тысячу километров по тундре обыскали все болота?! — возмутился Грязнов-старший. — Хорош заливать!

— Слава, мы же не иголку искали. Три тысячи тонн железа! Когда к трубопроводу подлетаешь, он еще за горизонтом, а прибор уже зашкаливает. Потом на вертолете такую груду металлолома за год не перевезешь. На железнодорожной станции все перегружено на гусеничные тягачи. Документы в полном порядке. И еще полсотни свидетелей подтверждают: все так и было. Тягач оставляет в тундре след, который за два года не зарастет, там же бурьяна по пояс нет — мох, сантиметр — уже высокий. Я все проверил, десять раз на вертолете облетел. Не сворачивали они никуда по дороге, понимаешь? Не сво-ра-чи-ва-ли! И обратно эти трубы чертовы в вагоны не загружали, чтоб назад по железке отправить, и в полости от выработанных скважин не прятали: я под конец уже и такие версии на полном серьезе проверял. Ну, нет этих труб нигде, хоть тресни! Испарились! Но и это, как ты изволил выразиться, только присказка. Сказка — это люди. Вахтовики. Вахта официально три недели, они торчат в тундре по полгода, косят деньгу. Деньги за такую работенку по московским меркам смешные, но москвичей, как ты понимаешь, там нет. Кругом свои да наши, в общем, мафия. Человека со стороны не подпустят на пушечный выстрел ни на какую должность. Будешь наниматься нужники бесплатно чистить — не возьмут, найдут тысячу и один предлог. А главное круговая порука. Немей партизан в сто раз, можешь себе такое представить?! Бред какой-то. Зэков из бура в зоне особого режима проще разговорить. Короче, я допросил больше двухсот человек, и ни один! Слава, ни один!!! Ни слова, ни малейшей зацепки, ничего! Продолбился две недели — без толку. Прямой ущерб бюджету на двести пятьдесят миллионов зеленых денег, а крайних нет, одни стрелочники. Вот это фокус. Покруче твоего «робота-киллера».

— Это не фокус, Саша, это — жопа! — сказал Грязнов, смакуя каждое слово. — Давай подставляй тару, заканчиваем вторую, надоела. Денис! Будет сегодня уха?!

— Будет, будет, — заверил Денис, помешивая овощи на сковородке, только третью не начинайте, потерпите десять минут!

Грязнов-старший все-таки взял третью, но не открыл, стал придирчиво изучать этикетку, пробку, качество закупорки, выражая нетерпение всем своим видом, поминутно покачивая головой и приговаривая:

— Ой, поспеши! Ой, а то не дотерпим! — и, чтобы убить время, поинтересовался: — Саня, а почему двести пятьдесят миллионов? Золотые у тебя трубы, что ли?

Турецкий, уже начавший понемногу впадать в прострацию, оживился:

— Не-е-е! Стоимость труб в эти двести пятьдесят не входит. Это только неустойка за сорванный контракт. Причем сроки строительства нефтепровода сорвала частная фирма — «Бен Ойл», принадлежащая некоему господину Христичу. Но штраф, представь себе, выплачивается целиком из государственного кармана! Поскольку контракт заключен под гарантии государства. Круто, да? Христич, он у нас как бы олигарх, но второго эшелона. Миллиард пока не сколотил, по ящику не светится, но связи на зависть любому березовскому: полправительства и полдумы — лучшие друзья…

— Пятиминутная готовность! — объявил Денис. Лук с морковью изжарились, он выложил их в котелок, залил молоком, забросил туда рыбу, раков, зелень и тертый сыр «Чеддер». — Закипит, и можно наваливаться!

— А потом рыбку половим! — страшно зевая, протянул Турецкий, заваливаясь на бок в опасной близости от огня.

Отреагировать должным образом Денис не успел: дико заверещал мобильник, настроенный на максимальную громкость для езды по проселочным дорогам, за суетой вернуть ему нормальный голос он забыл.

— Эй, начальник! — Это был Щербак.

— У аппарата! — прокричал в отместку Денис так, чтобы у того тоже зазвенело в ухе.

— Локальная катастрофа, — пояснил Щербак на три тона тише, — зовут Ольга, фамилия Минчева. На вид — конфетка, глаза большие красные, на мокром месте. Похоже, уже несколько суток.

— Представил. Проблема в чем?

— Цитирую: «Ой! Ой! Срочно-срочно! Срочно-срочно-срочно! Дело не терпит отлагательств. Говорить буду только с главным начальником». А я и сам с ней говорить не хочу, хочу в отпуск!!! Чем я хуже Татьяны или Самохи?!