Книга Троянская лошадка - Андрей Дышев

Толпа снова зааплодировала. Полная женщина в красном берете, стоящая рядом со мной, пронзительно запищала: «Ура-а-а!!» Я не сразу понял, что речь идет обо мне, и даже посмотрел по сторонам, желая увидеть этого ненормального, которому больше нечего было делать, как шастать в одиночку по сельве. Но тут Ирэн толкнула меня в спину и зашипела на ухо:

– Ну, чего ты застрял! Иди!

И тут я с ужасом понял, что ведущий имел в виду именно меня, и все на мгновение притихли, стали крутить головами и ждать, когда я отделюсь от толпы, перейду невидимую границу, за которой начинается мир телезвезд, и взойду на сцену. Бред какой-то! Но при чем здесь я? Кто внес меня в списки? Я вовсе не изъявлял желания участвовать в этом шоу в каком бы то ни было качестве.

– Вацура Кирилл Андреевич! – повторил ведущий.

Это был какой-то кошмар. Операторы водили камерами из стороны в сторону, словно поливали зрителей огнем. Ведущий застыл с микрофоном у рта. В зале повисла напряженная тишина.

– Да иди же ты! – громко сказала Ирэн и при этом как-то странно подморгнула мне, словно хотела подать какой-то тайный сигнал, но только я его не понял. Десятки глаз устремились на меня. Женщина в красном берете всплеснула руками, глядя на меня так, будто знала меня по крайней мере миллион лет и все эти годы любила меня, любовалась моими фотографиями и даже не смела мечтать увидеть меня так близко.

– Ой! – прошептала она и прикусила губу. – Это вы?

Что мне оставалось делать? Я кинул многозначительный взгляд на Ирэн и пошел к сцене. Зал снова взорвался аплодисментами. Я чувствовал себя голым, выставленным на всеобщее обозрение. Что за глупая шутка? Это сделала Ирэн? Что ж, она напросилась на жесткий разговор со мной. Сейчас я объясню ведущему, что меня внесли в список ошибочно, и выйду из зала.

Я поднялся на сцену. Осветители развернули софиты и направили их безжалостный свет на меня. Я наполовину ослеп. Потная, тяжело дышащая толпа осталась где-то далеко внизу, нас теперь разделяла вечность. И Ирэн осталась вместе с ней на земле, маленькая, глупая, коварная Ирэн, которую вот уже несколько дней кряду я был не в силах понять. Ведущий взял меня под руку и вывел на середину сцены, где уже стоял первый спасатель. От нестерпимо яркого света у меня слезились глаза. Никогда не думал, что работать на телевидении – это такая пытка. Ведущий назвал третью фамилию. Невидимая толпа ревела, вздыхала, свистела где-то за софитами, в сыром душном мраке, напоминая некое омерзительное болотное чудовище в минуты спаривания. Вокруг меня что-то происходило, на сцену поднимались все новые и новые люди, молодые и не очень, мускулистые и жилистые, лысые и патлатые, ведущий что-то говорил, и его многократно усиленный голос вылетал из динамиков подобно тяжелым чугунным ядрам. И это сумасшествие длилось нестерпимо долго, и я уже начал терять терпение, и мне хотелось подойти к ведущему, вырвать у него из рук микрофон и громко сказать все, что я думаю о его дурацкой Игре, о зрителях и об Ирэн, которая так не смешно пошутила надо мной. Но бежали минуты, а я не уходил со своего места, на которое меня поставил ведущий, и мне казалось, что мои ноги налились свинцовой тяжестью, и я прирос к доскам сцены и стал похож на мачту фрегата.

– А теперь начинается самый ответственный момент! – объявил ведущий своим чугунным голосом и стал вышагивать передо мной. Его затылок был так близко от меня, что я мог без труда дотянуться до него рукой и пощупать его жесткие темные волосы, прилично разбавленные сединой. – Начинается формирование команд. Внимание! Право выбрать себе спасателя предоставляется участнику под номером один!

Убил бы того, кто первым придумал, что зрители в телевизионных шоу должны кричать, улюлюкать и свистеть! От шума у меня заложило уши. Ведущий на пятках круто повернулся ко мне, едва заметно кивнул и сделал мужественное лицо, желая меня приободрить. Наверное, со стороны я выглядел как мешок, набитый прошлогодней соломой. Ничего удивительного! Я не собирался паясничать и кривляться на телеэкране, меня заманили на сцену хитростью, и потому я смотрюсь нестандартно. Ничего, все равно режиссер вырежет меня на монтаже. Потому можно вести себя так, как хочется. Можно сунуть два пальца в рот и свистнуть. Можно показать толпе кукиш. Можно встать на руки и пройтись по сцене…

И я, совершенно не ожидая от себя такого подвига, встал на руки и прошелся по сцене – к софиту, поливающему меня огнем, и обратно. Толпа дружно аплодировала в такт каждому моему «шагу». Оператор опустился на корточки, снимая мое покрасневшее лицо крупным планом. Ведущий, захлебываясь от восторга, громко вещал о том, что из таких парней, как я, гвозди можно делать…

Когда я вернулся в нормальное положение и отряхнул руки, то увидел рядом с собой страшно знакомого коренастого мужчину с крупной, будто просевшей в туловище головой. Он широко улыбался, показывая мне блестящие красные десны, и его глаза превратились в узкие щелочки. Черты лица грубые, словно вытесанные из полена тупым топором. Мужчина протягивал мне руку, и я машинально ее пожал, медленно осознавая, кого перед собой вижу.

– Браво! – возопил ведущий, перекрикивая аплодисменты и органный вой толпы. – Замечательный выбор! На вашем месте я, пожалуй, поступил бы так же…

– Крот!! – наконец выпалил я, узнав Лобского. – Грандиозно! Я в восторге!

– Вы правильно сделали, что послушались моего совета, – сказал он.

Продолжая с силой сжимать его широкую крепкую руку, я обернулся в зал в надежде увидеть глаза Ирэн, либо встретить понимающие взгляды людей, но там не было ничего, кроме пылающих софитов.

– Итак, первая команда создана! – гнул свое ведущий. – Отныне вам предстоит бороться за победу вместе…

Я чувствовал, как пот струится по моей спине и щекочет между лопатками. Какая гнусность! Ирэн распоряжается мною, как своей собственностью! Выходит, она знала, что Крот будет принимать участие в Игре, и втихаря внесла меня в списки. Теперь я должен буду оберегать жизнь этого чурбана и тащить его на себе к финишу, словно бурлак баржу? Ну, уж нет! Такие фокусы со мной не проходят!

Я шагнул к ведущему и попытался выхватить из его руки микрофон, но тот ловко увернулся, продолжая расписывать достоинства очередной пары. Я повернулся к Лобскому, сжимая кулаки. Мной овладело дерзкое веселье. От прежней скованности не осталось и следа. Операторы, заметив, что я веду себя необыкновенно, опять нацелили на меня объективы. Эх, звезда телеэкрана!

– Успокойтесь, Кирилл, – сказал Лобский краем рта. – Не делайте глупостей. Поговорим с вами позже…

Нет, говорить нам не о чем. Говорить я буду только с Ирэн. А для начала я посмотрю ей в глаза. Я хочу увидеть ее красивые лживые глазки. Я хочу послушать ее торопливую, путаную речь, как она будет заверять меня в том, что сама страшно удивилась, увидев здесь Лобского, и даже предположить не могла, что Лобский выберет именно меня.

Я спрыгнул со сцены, перешагнул провода софитов и сошел с небес на землю. Меня снова окружила потная, издающая водопадные звуки толпа. Я чувствовал, как десятки рук трогают меня, щупают, ободряюще похлопывают по плечам, а я крутил головой, стараясь отыскать Ирэн… Ах, вот она! Проталкивается ко мне. Лицо разгоряченное, на щеках пылает румянец.