Книга Колокола судьбы - Богдан Сушинский

— Интересно, днем они смотрятся отсюда так же угрюмо? — тихо спросил он идущего впереди Отшельника.

— Одичавшая земля. Никому и в голову не придет искать здесь путь к вершине. Даже самоубийце. А взойти, как видишь, можно, и путь этот, если учесть, что до Крестной тропы, по которой вы все поднялись на пустошь, нужно обходить по бездорожью почти девять километров, — не такой уж трудный.

— Жаль, что раньше я не знал, что собой представляет эта пустошь. Слышать слышал, но бывать в этих местах не приходилось.

— Еще насмотришься на нее. Ты везучий, на твой век хватит. И находишься по этим чертовым камням, и навоюешься.

— Когда вернемся — поговорим, есть о чем.

— Да, по-моему, обо всем уже поговорили. Я тебе дорогу показал? Показал. Ну и скажи спасибо. Еще немного проведу, вон до того холма, а дальше воюй, как знаешь. Только уже без меня.

Поднявшись на холм, бойцы несколько минут с одинаковым интересом всматривались и в околицу села, выдававшую себя очертаниями крыш в двух километрах отсюда, и в первые, розоватые блики рассвета, и в мрачную зубчатую стену Лазорковой пустоши, казавшейся неприступной и, конечно же, необитаемой.

— Радиста лучше всего усадить на склоне этой «звонарни», — посоветовал Отшельник, взойдя на холм последним. — Тогда немцы остановят машину сразу за ущельем и попрут по редколесью окружать партизан. Даже подкрепления не попросят. А засаду здесь можно организовать великолепную. Радисту тоже отходить удобно.

— Кажется, ты не хотел встревать в бой? — сказал Беркут. — Вот и останешься с ним.

— Не останусь. Буду ждать за ручьем. На тропе, между камнями. Кто вернется, того и проведу, — угрюмо, но довольно решительно ответил Отшельник. После чего положил у ног Беркута немецкий пулемет, потом снял с плеча автомат и, поигрывая им, словно игрушкой, начал спускаться с холма той же тропой, которой привел их сюда. Впрочем, метрах в тридцати от холма тропка сворачивала вправо, и дальше Задунаев уже сам должен был находить путь к вершине.

— Что значит — ты будешь ждать нас там? — взорвался Колодный. — Тебе же приказано! С тобой говорит капитан.

— Угомони его, Беркут, а то я и прибить его могу ненароком, — проворчал Отшельник, не оглядываясь. — А ты, радист, если заблудишься, ориентируйся вон на тот коричневый выступ на скале. Тропа начинается влево от него. Там и буду ждать тебя.

— Откуда взялся этот фрукт? — раздраженно спросил младший лейтенант, рассчитывая именно на то, чтобы Отшельник обязательно услышал его. — Где вы откопали такого, капитан?

— Здесь ещё и не такие случаются.

— Скажу прямо: лично мне он не нравится. Как и весь организованный им утренний променад.

— Он затем и привел нас сюда, чтобы фрицам красиво подставить, — мрачно поддержал его стоявший рядом радист.

— Не исключено, — спокойно заметил Андрей. — Мы — в тылу врага. Здесь нужно быть готовым ко всему. Но пока что продолжаем операцию. Строго и точно выполнять любой мой приказ. Это требование жесткое и безусловное. Задунаев, остаетесь на этом склоне холма. Разворачивайте рацию и немедленно выходите в эфир.

— Один?

— Не понял?

— Я спрашиваю: остаюсь один? Без боевого охранения?

— Без.

— Товарищ младший лейтенант, но ведь нужно оставить хотя бы одного бойца. Я не могу так работать: один, в лесу, под самым носом у немцев.

Колодный вопросительно посмотрел на Беркута. Он понимал, что Задунаев прав: радиста не положено оставлять без охраны. Однако знал он и то, что привычное армейское «положено — не положено» здесь, в тылу врага, да еще в группе Беркута, будет срабатывать далеко не всегда.

— У нас мало бойцов, рядовой Задунаев, — деликатно объяснил Беркут. Но радист плохо знал характер капитана и, очевидно, счел эту мягкость тона за попытку оправдаться перед ним и остальными бойцами. — Поэтому вам придется привыкать к работе в одиночку, в лесу, под носом у немцев. Впрочем, в пятистах метрах от вас будет прикрытие.

— Но, товарищ младший лейтенант, — упорно обращался к своему бывшему командиру Задунаев, — я все-таки прошу оставить со мной хотя бы одного бойца для охраны. Я не могу так.

— Вы не поняли меня, рядовой, — вплотную подошел к нему Беркут. Улыбка, которой он одарил при этом радиста, была такой, что Задунаев вздрогнул и на шаг отступил от капитана. — Вы останетесь здесь и немедленно выйдете в эфир. Единственная ваша привилегия: как только услышите выстрелы, сворачивайте станцию и уходите к ручью.

— Ты слышал приказ командира группы, — сразу же поддержал Беркута младший лейтенант.

9

Дорогу, ведущую в село, бойцы обнаружили довольно быстро. Выйдя из редколесья, она снова заползала в изрытую каменистую равнину и исчезала где-то в долине. Здесь, на опушке, за камнями, капитан оставил младшего лейтенанта, ефрейтора Низового и рядового Гаёнка. Их задачей было: как только немцы высадятся с машин, сразу же выявить себя и отходить в глубь леса, заманивая противника в сторону от холма, на котором работал радист.

— Только не увлекаться, — посоветовал он младшему лейтенанту Колодному, уводя свою группу дальше. — Действуйте врассыпную. К речке отходить лишь после того, как оторветесь от немцев. Они не должны догадываться, что мы базируемся на Лазорковой пустоши, не должны узнать дорогу туда.

Каньон оказался значительно ближе к окраине, чем это выходило из объяснений Отшельника. Крайний дом находился в каких-нибудь трехстах метрах от того места, где он переходил в обычную долину. Но улица, в которую вливалась эта лесная дорога, действительно начиналась далековато.

Осмотрев каньон, Беркут мысленно поблагодарил проводника за подсказку. Ущелье было нешироким — метров двадцать. Но, чтобы пробиться к бойцам, которые будут находиться в засаде за гребнем его склона, немцам придется сначала преодолеть его или обойти, и на это уйдет уйма времени, да и людей потеряют немало. А лес рядом, отходить к нему под прикрытием скал и деревьев довольно удобно.

Оставив старшину с бойцами и двумя пулеметами в дальнем от села конце каньона, Беркут уже собрался идти вместе с Мазовецким на разведку, но между холмами вдруг блеснул едва заметный свет фары.

— Мотоциклисты, товарищ капитан! — негромко предупредил старшина, успевший взобраться на вершину скалы. — Пока вижу одну машину.

— Без команды не стрелять, — сразу же отреагировал Беркут. — Мазовецкий, Копань, Горелый — за мной. Остальным затаиться и быть готовыми к бою!

— Странно: всего один мотоцикл, — удивленно подтвердил старшина.

— Божественно! Держись чуть позади, — объяснил Андрей Горелому, преодолевая каньон в самом неглубоком месте. — Снимаешь того, кто попытается убежать. Стрелять в крайнем случае. Набрось плащ-палатку. И спрячь свой советский автомат, за версту видно, что не шмайсер.