Книга Семь смертей - Мила Серебрякова

В тот самый момент, когда Валя закончила первую главу, Анна Дмитриевна познакомила дочь с пятидесятилетним вдовцом Федором Михайловичем. Представив его как своего лучшего друга, Фурманова как бы невзначай бросила:

– Федор Михайлович вдовец, и у него есть девятилетний сын Сашка.

Валя словам матери не придала должного значения. Как оказалось, зря, потому что уже через полгода вдовец с сыном поселился в хоромах Фурмановых. Анна Дмитриевна вышла замуж.

К отчиму и сводному брату Валя относилась нейтрально, мать не ревновала, скандалов не устраивала, мелких подлостей не делала. Валя целиком была поглощена написанием романа.

Сашка стал называть Фурманову мамой, Валю считал сестрой, и счастливая Анна Дмитриевна частенько заявляла соседке:

– Маша, мне был послан второй шанс. После смерти мужа я поставила на личной жизни крест, а теперь видишь, как все получилось. Нет, все-таки правду говорят, никогда нельзя отчаиваться.

Но счастье длилось недолго, через шесть лет Федор Михайлович скончался.

К тому времени Валя – студентка-третьекурсница – давно позабыла о своем подростковом увлечении и все свободное время тратила на любовные авантюры с представителями противоположного пола. Валентина бросалась в романы, как в омут. Парней она меняла, словно перчатки, порой Анна Дмитриевна даже путала имена кавалеров дочери, из-за чего часто оказывалась в дурацком положении.

Когда на руках оказался диплом, Валентина выскочила замуж. Впрочем, прожила в статусе супруги она недолго. Через год последовал развод. Затем второй брак, третий, четвертый. Пятого, правда, не было, так как муж номер четыре оказался тем самым единственным неповторимым, которого Валечка любила больше жизни. Во всяком случае, так утверждала она сама.

Сашка после окончания девятого класса пошел учиться в техникум, затем устроился автослесарем и был полностью доволен жизнью. В двадцать пять лет Александр привел в дом Анфису, представив ее матери как свою будущую жену. Анне Дмитриевне девушка вначале приглянулась, она даже хвасталась невесткой перед Марией, утверждая, что Фиса мастерица на все руки, а Сашку просто боготворит.

Но уже через год после бракосочетания Анна резко изменила отношение к Анфисе. От новоявленной невестки стало частенько попахивать перегаром. Дальше – больше. Анфиса начала потихоньку баловаться спиртным прямо дома. Закрывалась в ванной комнате и с упоением опустошала стеклотару. Однажды Фурманова наткнулась на невестку, лежащую на грязном полу в подъезде. Разумеется, пьяную.

С Александром была проведена серьезная беседа, из которой следовало, что молодые люди могут продолжать жить в квартире Анны только в том случае, если Фиса поклянется больше не притрагиваться к спиртному. Фиса поклялась, но клятву не сдержала. Она нарушила ее уже через пару дней после разговора с мужем.

Не в силах смотреть, как молодая женщина превращается в алкоголичку, а бедный Сашка никак не может повлиять на ситуацию, Анна Дмитриевна заговорила о расторжении брака.

– Зачем тебе эта обуза? Разведись, пока не поздно. Ты парень молодой, красивый, да только свистни, десяток девчонок у твоих ног окажется.

– Мне нужна Фиска, – мямлил Сашка. – Я ее люблю.

– Любишь, – хмыкала Анна. – А она тебя любит? Ты спроси, спроси у нее, кто ей больше по душе – ты или бутылка водки? Нет, Сашка, как хочешь, а я не смогу сидеть сложа руки.

– Мам, давай с тобой договоримся, ты не вмешиваешься в наши отношения, и мы с Фиской все проблемы решаем самостоятельно. Идет?

– Нет, не идет. Ты мой сын, а эта... Она ломает не только свою, но и твою жизнь. Сынок, пойми, Фиса больной человек, ее сильно затянуло в пучину.

– По-твоему, Фиску надо выбросить за ненадобностью? А как же чувство долга? Я поклялся быть с Фиской и в горе, и в радости.

– Тогда пусть лечится, – взвизгнула Анна Дмитриевна. – Могу договориться.

– Не сейчас.

– Саша! Ты себя слышишь? Лечиться она не хочет, работать тоже, целыми днями жрет водку, сколько это будет продолжаться?

Александр молчал.

Анна Дмитриевна терпела выходки Анфисы исключительно ради сына, но, как известно, любому терпению рано или поздно приходит конец. Фурманова потребовала, чтобы Фиса освободила жилплощадь и убиралась восвояси. Сашка встал на сторону жены:

– Если гонишь Фиску, значит, уйду и я.

– Не делай глупостей.

– Я ее люблю, – твердил, словно испорченная пластинка, Сашка. – Жаль, что ты не желаешь этого понять.

– Она пьяница.

– И тем не менее.

– Идиот! Посмотри, в кого ты превратился. Отощал, ходишь бледный как смерть, эта сволочь все соки из тебя выжала.

– Не смей называть ее сволочью!

– Не ори на меня, в конце концов, я твоя мать.

– Ты мне не мать, а мачеха, – выпалил Александр.

Анна Дмитриевна осеклась. Она ожидала услышать что угодно, но только не эти слова. А Сашка уже не мог остановиться.

– Не мать, – повторил он. – Была бы ты моей родной матерью, наверняка поняла бы мои чувства. А так... Между нами нет кровного родства.

Саша с Анфисой покинули квартиру Фурмановой, и с тех пор о них не было ни слуху ни духу. Анна Дмитриевна вычеркнула сына из памяти, а когда Мария Евгеньевна нечаянно упоминала его в разговоре, морщилась и раздраженно бросала:

– У меня нет сына. Я родила только Валентину. Попрошу это хорошенько запомнить.

Валентина продолжала жить с четвертым мужем – Леонидом, заделавшимся бизнесменом. Где именно работал зять Фурмановой, Мария Евгеньевна не знала, но в том, что мужчина заколачивает большие деньги, не сомневалась. Сама Валя не работала, она целиком была на иждивении у мужа.

И все вроде бы у них было хорошо, пока вдруг у Леонида не начались странности.

Чуть более пяти лет назад Мария Евгеньевна стала замечать, что супруги частенько скандалят, причем скандалят основательно. Валя громко кричала, била посуду и закатывала истерики. Анна Дмитриевна в дела дочери и зятя не вмешивалась.

– Это их дело, – откровенничала она с соседкой. – Муж и жена – одна сатана. Начнешь вмешиваться, потом же виноватой останешься.

Летом Марию Евгеньевну пригласила в гости подруга, живущая в Одессе. Недолго думая, пенсионерка купила билет и отправилась к Черному морю. У подруги Мария гостила три недели, а по возвращении домой стала свидетельницей странной сцены.

Зайдя в подъезд, Мария Евгеньевна начала медленно подниматься по лестнице. Шум и крик она услышала, поравнявшись с дверью Фурмановой. Секундой позже на площадку выскочил Леонид. Он был в одних трусах, а в правой руке держал кухонный нож. Мария Евгеньевна попятилась назад, гадая, какая муха укусила всегда спокойного и миролюбивого соседа.

Увидев старушку, Леонид пробасил: