Книга Кот госпожи Брюховец - Елена Басманова

Мура шмыгнула носом.

– Обследование прошло удачно? – примиряюще спросил доктор, хлопоча над раной Бричкина.

– Боюсь, что нет. Теперь не знаю, что делать.

– Самое главное, чтобы сейчас не заявилась наша клиентка. – Бричкин поморщился.

– Эта самая госпожа Брюховец? – уточнил доктор.

– Нет, совсем другая, – откликнулась Мура.

Боковым зрением доктор видел, что она снимает намотанный на голову ужасный платок.

– Так у вас уже не один клиент? – притворно изумился он.

– Разумеется, от клиентов нет отбоя, – слишком уверенно и горделиво подтвердила Мура, – впрочем, это все конфиденциальные дела.

– Я так и думал, – поспешил ретироваться доктор.

– Пока вы тут возитесь, пойду переоденусь.

Мура скрылась за дверью в смежную комнату. Доктор закончил обработку раны, сложил принадлежности в саквояж и покосился на стол.

– А это что такое? – Он кивнул в сторону черного безобразного комочка.

– Это? – поджал губы Бричкин. – Конфискованная нами шкура. Шкура зайца.

Доктор недоверчиво воззрился на вещественное доказательство преступления. Но Бричкин поспешил выдвинуть ящик стола и брезгливо смахнул в него шкуру.

– Доктор Коровкин, вы ничего не видели и ничего не знаете, – заговорщицки прошептал он, – а то может пострадать репутация нашего бюро.

– Да-да, – рассеянно подтвердил доктор.

Из своего убежища появилась Мура – если б не заплаканные глаза, она была бы так же хороша, как и утром на празднике в Воздухоплавательном парке.

– Совсем другое дело, – улыбнулся одобрительно доктор и шутливо заверил: – Вашу работодательницу, Софрон Ильич, доставлю домой в полной сохранности.

– А я останусь на своем посту, – скромно потупился Бричкин.

Молодые люди выбрались на свежий воздух: в опустелом дворе дремали густые кусты акации. На Большом призрачными тенями скользили силуэты припозднившихся прохожих; пыль к вечеру улеглась, каменные стены зданий излучали накопленное за день тепло.

– Вас, Мария Николаевна, наверное, обыскался следователь Вирхов. Воздухоплаватель Лейкин собирался обратиться к нему. Лейкин не верит в несчастный случай. Думаю, и нас привлекут к дознанию.

– Но я по существу ничего не видела.

Неторопливое цоканье копыт за спиной заставило их обернуться – извозчик выискивал пассажиров. Клим Кириллович помог Муре подняться в пролетку, но назвать адрес не успел. Девушка тронула его за рукав:

– Если вы считаете, что дело важное, может, не дожидаясь приглашения, заедем на Литейный? Как вам кажется, Карл Иваныч еще на службе?

Изумлению доктора не было предела. Он собрался сказать, что визит можно отложить до утра, даже если Вирхов еще в своем кабинете, но Мура, неожиданно воодушевившись, крикнула извозчику:

– Эй, дружок, езжай на Литейный, к зданию Окружного суда! – Она повернула головку в светлой, игриво сдвинутой шляпке к опешившему спутнику: – Милый доктор, надеюсь, вы не против в романтическую пору белых ночей провести в обществе молодой девушки несколько лишних минут?

Доктор задохнулся от возмущения и почувствовал, что краснеет. Откуда вдруг этот игривый тон?

– Я лишь загляну к Карлу Иванычу на минутку, – продолжила кокетливо Мура, – чтобы он не думал, что я скрываюсь от правосудия. А вы тем временем подождете меня в экипаже.

Доктор смотрел на свою спутницу с нарастающим раздражением – дал же Бог профессору такую неугомонную дочь! Почему он обречен потворствовать ее капризам? Судя по всему, она еще надолго застрянет в Петербурге. Доктор с досадой думал, что ему неловко завтра утром отправиться на «Виллу Сирень» без Муры. Обитатели дачи не поймут, если он оставит девушку без поддержки. Тетушка Полина изведет его вздохами и многозначительными взглядами!..

Экипаж остановился у парадных дверей Окружного суда, и Мура легко спрыгнула на землю. Помахав Климу Кирилловичу рукой, обтянутой белой перчаткой, она скрылась внутри здания.

Карл Иванович Вирхов оказался на месте. Он сидел с расстегнутым воротником мундира, лицо его было багровым от гнева: он только что с помощью дежурного по коридору курьера дотащил до свободной камеры мертвецки пьяных кандидата Тернова и Дашку-Зверька. Хозяин кабинета в правой руке сжимал стакан с водой, а левой придерживал бешено колотящееся сердце.

– Извините за позднее вторжение, Карл Иваныч. – Мура, робея, застыла на пороге. – Я, кажется, не вовремя?

Вирхов, раздувая ноздри, уставился на явление в светлом костюме и в шляпке с фиалками.

– Надеюсь, вы не пьяны, фройляйн, – наконец буркнул он.

– Нет, Карл Иваныч. – Мура шагнула вперед. – Я считаю своим долгом помочь следствию.

– Это можно сделать и завтра утром, – нелюбезно ответил Вирхов. – А может быть, вам самой требуется помощь? – Осененный догадкой, Вирхов хлопнул себя ладонью по лбу. – Всегда готов служить.

– Я... я... только хотела спросить, – Мура сделала еще шаг, – не упоминался ли в ваших сводках большой черный кот?

– Что?!

Следователь приподнялся. Испугавшаяся Мура хотела было прошептать, что это все не важно, и быстро ретироваться. Но в эту минуту дверь кабинета с грохотом отворилась – задев Муру локтем, к вирховскому столу бросился неизвестный мужчина в белом костюме.

Вирхов отпрянул, быстро присел, как будто намеревался залезть под стол, – в нижнем ящике он хранил огнестрельное оружие.

Но, добежав до стола, незнакомец резко остановился и повернулся на сто восемьдесят градусов. Едва сдерживая прерывистое от долгого бега дыхание, он воззрился на поправлявшую шляпку барышню: синие глаза в черных ресницах, румяное личико, капризно изогнутые яркие губы, тонкий прямой носик, и чудные тугие округлости. Подвластный живому магнетизму визитер бесшумно двинулся к пленительному созданию. Мура, как зачарованная, смотрела на стройного незнакомца в белом: выразительный рот, готовый вот-вот разомкнуться, орлиный нос, черная волнистая шевелюра, разметавшаяся по лбу и плечам, выпуклые золотисто-оливковые, трагические глаза. Младшая дочь профессора Муромцева внезапно обнаружила, что чернокудрый красавец приблизился к ней вплотную. Она привстала на цыпочки, непроизвольно потянулась к нему. Как будто предчувствовала, что звучный голос подобно незримой тетиве, пошлет в глубины ее души остроотточенные стрелы – стрелы восторга и вожделения:

– Богиня! Благословенна земля, по которой ступают ноги твои, розоперстая Эос!

Смутившаяся Мура опустила глаза: он был само совершенство – с головы до ног. И это чудо – что не обут! Зато безупречные античные формы ступней с идеально соразмерными пальцами под тонким сиреневым шелком проступали превосходно! Смуглый Аполлон медленно преклонил колени перед Мурой. Еще минута – и она сама бросилась бы ему на грудь, если бы рядом не раздался громовой глас: