Книга Песнь песков - Брижит Обер

— Он бы нам солгал: никаких проблем якобы не существует.

Его передатчик забулькал, он нажал на кнопку.

— Они едва не забрали Уула, придрались, что его виза не в порядке! — сказала Лейла. — А ко мне он прицепился из-за фотографий. «Военная зона» и все такое. К счастью, я успела спрятать все пленки под обшивку сиденья. А ему сунула три ролика из Бейрута.

— Прекрасно, деточка! — ответил он, улыбаясь. — Надеюсь, ты разговаривала вежливо.

— Я же не идиотка! Вот только интересно, что это за типы.

— Подвыпившие стражи революции.

— Сомневаюсь. Ты обратил внимание на часы Али? Я никогда не видела, чтобы пасдаран[14]выставлял напоказ «Патек-Филип» за пять тысяч евро. Тем более тайваньскую подделку.

Роман ощутил легкое покалывание в боку.

— Что за чепуха?

— Никакая не чепуха. Я хорошо знаю товар: у меня был приятель, который как раз его сбывал. Знаешь, я думаю, что нам очень повезло. Или эти типы хотели сэкономить боеприпасы, или они боялись, что кто-то услышит выстрелы, но могу тебя заверить: к Комитету они никакого отношения не имеют!

Связь неожиданно прервалась, послышалось потрескивание и шипение. Роман досадливо выругал аппарат. День оказался слишком уж насыщен событиями.

В общем, все сводилось к одному — задержать их. Прямо как в каком-нибудь старом фильме, где соперники участвуют в забеге и используют все возможные средства, чтобы команда противников оказалась дисквалифицирована. С одним только отличием: насколько им известно, по этой дороге они едут одни. Или, может быть?.. Могло ли случиться, чтобы, сама того не ведая, экспедиция играла некую роль в военной игре?

Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. «Серебряный Рейнджер» следовал за ними след в след, а пикап исчез, скрывшись за горной грядой.

— Как там у них все прошло?

Ян наклонился вперед. Роман пожал плечами:

— В целом нормально. Он хотел конфисковать фотографии Лейлы, но она всучила ему какую-то ненужную пленку.

— У того типа, что проверял документы у нас, был довольно странный акцент, — задумчиво заметил Ян.

— Какой? — поинтересовался Маттео Сальвани.

— Не знаю. Не думаю, что он иранец. Эта манера тянуть гласные…

Он был в явном недоумении.

— Я бы сказал, есть тут какая-то нелепость…

— Только не ты, Шерлок! — поддела Татьяна.

— Нет, в самом деле, если бы я его не видел, я бы подумал о семье балтийских языков.

— Что? Неужели литовец? — изумленно спросил Д'Анкосс, подняв голову от своих дорогих листочков.

— Гм… Но его лицо… Странная смесь! — сделал заключение молодой ученый и откинулся назад, облокотившись на спинку сиденья.

Стражи революции. Балтийский акцент. Тайваньские часы. Казалось, на запотевшем переднем стекле ярко-красной краской само написалось слово «наркодилер». Да, похоже, они еще дешево отделались.

— Проклятый денек! — внезапно пробормотал Влад, выразив общее мнение.

Три часа подряд они ехали без всяких происшествий по хаотичному ландшафту, где огромные темно-красные куски горных пород нависали над сверкающими на солнце соляными озерами.

— Преддверие Даште-Кевира, — сообщил Влад.

— По последней теории, Большая соляная пустыня и ее младшая сестра, пустыня Луг, — это остатки внутреннего моря, где город Йезд был островом, — заметила Татьяна.

— Ох уж мне этот славянский романтизм! — хохотнул Ян. — А случайно забредшие сюда кельты бросили свои алебастровые рукописи в воду, чтобы мы их случайно выудили три тысячи лет спустя.

— Татьяна права, — заметил Маттео. — Впрочем, мне не терпится взять кое-какие образцы.

— Когда видишь эту пустыню, трудно себе представить, что человеческие существа могли поселиться в таких неприветливых местах, — заметил Д'Анкосс, поправляя узел своего шелкового шейного платка небесно-голубого цвета.

— Чудо канатов[15], профессоре, шедевр ирригационных сооружений, не правда ли, Татьяна?

Маттео повернулся к женщине, по-прежнему погруженной в изучение листочков.

— Весьма примечательно и изобретательно, — ответила она, не поднимая головы. — Когда подумаешь, что этим сооружениям более трех тысяч лет… Подземные каналы! Просто и эффективно! Я написала об этом монографию…

— Да, я ее читал. Очень интересно…

Роман слушал их беседу, между тем небо медленно темнело, а соляные озера мраморно поблескивали уже при свете луны, молчаливые, словно огромные могилы.

Влад зажег фары.

— Через час будем в Кутчахе, — объявил он. — Нужно будет там остановиться и предупредить Сефир Руда, что мы прибудем на место только завтра утром.

— Ладно, — согласился Роман, чувствуя, как спину сводит судорога.

Путь заканчивали в полном молчании. Наконец в лунном свете стали вырисовываться приземистые силуэты домов крошечного поселения Кутчах, похожие на игрушечные домики. Остервенело залаяли черные собаки, бросаясь к машинам, которые постепенно замедляли ход. Влад затормозил возле общинного колодца, за ним остановился автобус, и все с удовольствием стали мыться, между тем как собачий лай, казалось, стал вдвое громче и яростнее. Роман подумал, что сейчас, наверное, весь поселок выскочит посмотреть, что происходит, но почему-то не открылась ни одна дверь.

Он спрыгнул на землю, и собаки отбежали назад со вздыбленной шерстью. Они боялись людей. «Убирайтесь!» — бросил он им, щелкнув языком, этому фокусу его научил Уул; собаки отбежали еще дальше.

Влад долго потягивался, а остальные разгружали имущество, чтобы начать устраиваться на ночь.

— Я спрошу у них, можно ли разбить палатки возле хлева, — сказал Роман, направляясь к ближайшему дому; собаки плелись за ним, обнюхивая его сапоги, низко наклонив головы и опустив хвосты.

— Я с тобой.

Лейла уже обогнала его, предусмотрительно набросив на лицо край платка.

Что-то здесь не так, подумал Роман. Он слышал, как Омар шутит с Уулом, Ли ругается, Влад помогает Татьяне выйти из автобуса, Маттео и Д'Анкосс продолжают свой вечный спор, Ян насвистывает песню «Команданте Че Гевара», насвистывает крайне фальшиво, но главное, что он воспринимал, была тишина, совершенно неестественная тишина.

Он постучал кулаком в старую деревянную дверь, выкрашенную в ярко-синий цвет. Ответа не последовало. Какая-то собака стала громко выть, обнюхивая дверь, потом принялась яростно скрести створку, которая со скрипом открылась на несколько сантиметров. Лейла на мгновение застыла от удивления, затем повернулась к Роману: она, женщина, первой заговорить не могла.