Книга Смерть эксперта-свидетеля - Филлис Дороти Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он главный научный сотрудник. Тарифная ставка – до восьми тысяч.
– О Господи! Да он больше за один год получает, чем я – за четыре романа! Ну, я думаю, если он из-за пяти сотен уперся, то уж с четырьмя тысячами вряд ли расстанется, тем более что высоких процентов мы ему никак предложить не можем. Пожалуй, я решусь сама с ним поговорить.
Разумеется, Стелла просто ее поддразнивала, но Анджела слишком поздно догадалась об этом и не смогла скрыть охватившей ее паники:
– Нет, Стар, прошу тебя! Ни за что!
– Ты и в самом деле его так ненавидишь?
– Не ненавижу, нет. Он мне безразличен. Просто я не хочу быть ему ничем обязана.
– Так и я этого не хочу. Ты и не будешь ему ничем обязана.
Анджела вышла в переднюю и вернулась, надевая пальто.
– Я опоздаю в Лабораторию, если задержусь хоть на минуту. Жаркое – в духовке. Постарайся не забыть включить духовку в половине шестого. И не трогай регулятор. Я убавлю огонь, когда вернусь.
– Мне думается, я справлюсь.
– Я беру с собой бутерброды, так что к ленчу домой не приду. В холодильнике – ветчина и салат. Тебе этого хватит, а, Стар?
– Не беспокойся, как-нибудь выживу.
– То, что я вчера отпечатала, – в папке. Но я не перечитывала.
– Ай-яй-яй, как нехорошо! Стелла проводила подругу до двери.
– Я не удивлюсь, если в Лаборатории все думают, что я тебя эксплуатирую.
– В Лаборатории никто о тебе ничего не знает. И мне безразлично, что они там думают.
А Эдвин? Он тоже думает, что я тебя эксплуатирую? – что он вообще думает обо мне?
– Я не желаю о нем говорить.
Анджела накинула шарф на белокурые волосы. В древнем зеркале с рамой из резных ракушек она увидела себя и Стеллу, с лицами, искаженными дефектом в стекле: зелено-карие, огромные глаза Стеллы расплылись, словно мазки влажной краски, заполнив глубокие впадины между носом и ртом, а ее собственный широкий лоб выпукло выпяпятился, как у ребенка-гидроцефала.
Интересно, что бы я почувствовала, если бы Эдвин вдруг на этой неделе умер? – сказала она. – Сердечный приступ, автомобильная катастрофа, кровоизлияние в мозг…
– Жизнь вовсе не так удобно устроена.
– Смерть тоже. Стар, ты ответишь сегодня этому поверенному?
– Он не ждет ответа раньше понедельника. Я могу просто позвонить ему в Лондонскую контору в понедельник утром. Так у нас будет еще пять дней. За пять дней всякое может случиться.
– Но они же точь-в-точь как мои – штанишки эти! У меня точно такая же пара! Я их у «Маркса и Спенсера» купила, в Кембридже, с первой зарплаты!
Было десять тридцать пять утра, и Бренда Придмор за регистрационным столом в дальней части главного вестибюля Лаборатории следила широко распахнутыми глазами, как инспектор Блейклок придвигает поближе полиэтиленовый мешок с наклейкой. Прибыли первые вещественные доказательства по делу об убийстве в меловом карьере. Бренда осторожно провела пальцем по прозрачному пластику, сквозь который были ясно видны скомканные трусики с пятнами в промежности. Констебль-детектив, доставивший вещдоки, сказал, что девушка эта была на танцах. Странно, думала Бренда, как это она не позаботилась надеть чистое белье? Может, она была не очень опрятна? Или слишком спешила и ей некогда было переодеться? А теперь ее самые сокровенные одежки, которые она так бездумно надела в день смерти, будут разглаживать чужие руки, их будут пристально рассматривать в ультрафиолетовых лучах, а может, даже, тщательно описанные и снабженные новыми ярлыками, они будут переданы в руки судей и присяжных Королевского суда.
Бренда сознавала, что теперь никогда уже не сможет надеть свои трусики – теперь их прелесть для нее навсегда омрачена воспоминанием о незнакомой убитой девушке. Может быть, они обе выбирали их вместе, в одном и том же магазине, в один и тот же день. Бренда хорошо помнила радость первой траты первых самостоятельно заработанных денег. Это было в субботу, во второй половине дня, и в отделе дамского белья была настоящая давка; множество рук, наталкиваясь друг на друга, перебирали трусики. Ей больше всего понравилась пара с россыпью розовых, машинной вышивки цветочков по всему переду. И этой незнакомой девушке – тоже. Может быть, их руки даже соприкоснулись, выбирая…
– Инспектор! – воскликнула Бренда. – Смерть – это ведь ужасно, правда?
– Ужасно убийство. Смерть – нет. Во всяком случае, не больше, чем рождение. Одно ведь не может существовать без другого, иначе нам всем не хватило бы места. Я так думаю, что не слишком буду волноваться, когда мое время придет.
– Но ведь полицейский, который вещдоки доставил, сказал – ей было всего восемнадцать. Как мне!
Блейклок готовил папку с бумагами для нового дела, аккуратно перенося туда все детали из полицейского протокола. Голова его, с коротко стриженными волосами, так напоминавшими сухую стерню, низко склонилась над страницей, Бренда не видела его лица. Тут она вспомнила – ей ведь говорили, – что он совсем недавно потерял единственную дочь. Ее сбила машина, а подлец-водитель умчался, даже не остановившись. Бренда пожалела, что начала этот разговор, вспыхнув, она отвела глаза.
Но когда Блейклок заговорил, голос его звучал очень ровно:
– Да, бедная девочка. Наверное, водила его за нос. Ничему их не научишь. Что там у тебя?
– Пакет с мужскими вещами. Костюм, ботинки, нижнее белье. Как вы думаете, это вещи главного подозреваемого?
– Скорее всего это вещи ее мужа.
– А что по ним можно доказать? Ее ведь задушили, разве нет?
– Точно никто не скажет, пока мы не получим заключения доктора Керрисона. Но обычно исследуются вещи главного подозреваемого. Может остаться след крови, песчинка или кусочек земли, краска, крохотные волокна с одежды жертвы, даже след ее слюны. Или еще – она могла быть изнасилована. Весь этот узел отправится в Отдел биологических исследований, в поисковую лабораторию, вместе с одеждой жертвы.
– Но ведь полицейский ничего не сказал об изнасиловании! И мне кажется, вы сказали, это вещи ее мужа?
– Слушай-ка, не надо тебе об этом беспокоиться. Надо научиться быть отстраненной – так, кажется, говорят? Вроде врача или медсестры.
– А судебные медики? Они тоже так к этому относятся?
– Скорее всего. Это же их работа. Они не думают о жертвах и подозреваемых. Над этим полицейские голову ломают. А наших интересуют только научные факты.
Он, конечно, прав, думала Бренда. Она вспомнила, как всего лишь три дня назад, когда старший научный сотрудник Отдела по исследованию орудий и инструментов разрешил ей заглянуть в огромный электронный микроскоп-сканер, она увидела, как изображение крохотного кусочка замазки мгновенно разрослось в сверкающий экзотический цветок. Ученый объяснил ей: