Книга Кровь скажет - Рекс Стаут

– Так вы работаете для него, да?

– Да, я думаю, что он невиновен. Что думаете вы?

– Не знаю. Мне все равно. Я понимаю, как отвратительно это звучит, но мне безразлично Я очень… ну, скажем, практичная особа. Так вы не адвокат?

– Я частный детектив, работающий по лицензии. Делая скидку на то напряжение, которое вы сейчас переживаете, вы выглядите лет двадцати. Вам больше?

Она не выглядела на двадцать лет. Я бы дал ей лет двадцать восемь, но, очевидно, я не учел напряжение, потому что она сказала:

– Мне двадцать четыре.

– Поскольку вы особа практичная, вас не обидят нескромные вопросы. Как давно вы проживаете в этом доме?

– С того времени, как вышла замуж. Почти три года.

– Где вы находились днем в понедельник с часа до восьми?

– Конечно, полиция этим интересовалась. Я пообедала вместе с Мартином Кирком и пришла с ним в то здание, где помещается его работа, где-то в половине третьего. Затем пошла в Метрополитен музей посмотреть костюмы. Я создаю некоторые костюмы для сцены. Там я пробыла часа два, затем…

– Достаточно. Что вы ответили, когда полиция вас спросила, привычно ли вам обедать с мистером Кирком?

– Ни о какой привычке не может быть и речи. Он оставил жену и… ему были необходимы друзья.

– Вы к нему сильно привязаны?

– Да.

– А он к вам?

– Нет.

Вулф хмыкнул.

– Если бы вам задавал вопросы представитель враждебной стороны, ваши ответы были бы восхитительными, но для меня они излишне лаконичны… Известно ли вам, как ваш муж провел дневные часы в понедельник?

– Известно только то, что он говорил по этому поводу. Он ездил в Лонг-Айленд Сити посмотреть какое-то оборудование и возвратился слишком поздно для того, чтобы идти в офис. Поэтому он заглянул в бар и что-то там пил, дома был около семи, мы с ним пошли в ресторан пообедать.

Она пожала плечами

– Мистер Вулф, я вовсе не «стараюсь» специально быть лаконичной. Если бы я считала, что мне известно что-то такое, что помогло бы Мартину, независимо от того, какого рода эти сведения, я бы по собственной инициативе вам их сообщила.

– Вот и прекрасно, давайте посмотрим, что вам известно. Скажите, как вам понравится, если я установлю, что миссис Кирк убил ваш муж?

Она ответила не сразу:

– Вы имеете в виду, что его вина будет доказана? И его арестуют?

Вулф кивнул:

– Такое может быть необходимым, чтобы снять подозрение с мистера Кирка.

– Ну что же, я порадуюсь за Мартина и пожалею мужа. Независимо от того, кто убил миссис Кирк, я… мне будет жалко этого человека. Она получила по заслугам… нет, я не стану этого говорить. Таково мое глубокое убеждение, но произносить вслух подобные вещи не принято.

– Фи. Если бы люди почаще высказывали откровенно свои убеждения, жизнь намного бы улучшилась, ибо условности постоянно вступают в конфликт с разумом… Скажите, а вы знали о существовании интимной близости между вашим супругом и миссис Кирк?

– Да.

– Им было об этом известно?

– Да.

– Вы относились к этому безразлично?

– Нет.

Это было сказано едва слышным шепотом, поэтому она повторила еще раз «Нет!». Губы у нее задрожали, она сжала челюсти, чтобы унять предательскую дрожь.

– Конечно, вы предполагаете, что убить ее могла и я, у меня имелись на то веские причины. Если бы я это сделала, то только из-за Мартина, а не из-за мужа. Она терзала его, превратила его жизнь в постоянную пытку. Моему же мужу ей не удалось бы испортить жизнь, потому что он сам – как бы это выразиться? – пустышка.

Она помолчала, вздохнула и вновь заговорила:

– Мне и в мысли не приходило, что когда-либо я буду вести подобные разговоры с кем угодно, но мне пришлось кое-что объяснить в полиции. Теперь я готова вывернуться наизнанку, лишь бы это пошло на пользу Мартину. Конечно, я не могла быть совершенно равнодушной в отношении Поля и Бонни, но когда первое чувство незаслуженной обиды прошло, я подумала, что не так уж это и важно. Все, кроме Мартина, стало мне безразличным. Не считайте меня безнравственной дурочкой, когда согласилась выйти замуж за Поля. Решила, что могу согласиться на его предложение, потому что никогда ни в кого не влюблялась и была уверена, что это чувство мне недоступно. Когда вчера в полиции мне начали задавать вопросы, я решила, что не стану скрывать, как отношусь к Мартину. Да вряд ли бы мне это удалось, хотя прежде никто ни о чем не догадывался.

Вулф взглянул на часы. Без двадцати час, еще тридцать пять минут до ленча.

– Вы сказали, что ей не удалось бы испортить жизнь вашему мужу, потому что он пустышка. Вы полностью отвергаете возможность того, что он ее убил?

Она задержала дыхание.

– Нет… Это слишком сильно сказано… Если он был там с нею и она что-то сказала или сделала… Не знаю.

– Иными словами, непреднамеренное убийство?

– Возможно… Не знаю.

– Не знаете ли вы, не было ли у вашего мужа личных конвертов и почтовой бумаги Джеймса Невилла Бэнса? Кремового цвета с золотыми обрезами и теснением?

Она широко раскрыла глаза:

– Что? Джимми Бэнс?

– Да. Это важно в силу одного обстоятельства, о котором вы не знаете, а мистер Кирк знает. Вопрос очень простой. Видели ли вы когда-нибудь в вашей квартире чистый листок и конверт, которые сделаны на заказ для мистера Бэнса?

– Нет. Чистых не видела. А надписанный им, – да.

– Вы бывали у него в квартире?

– Конечно.

– Знаете ли вы, где хранятся его почтовые принадлежности?

– Да, в письменном столе в студии. В ящике. Вы говорите, это важно?

– Да. Спросите у мистера Кирка, он вам сможет объяснить. Как хорошо вы знаете мистера Бэнса?

– Ну… он владелец дома, в котором мы живем. У нас имеются общие знакомые, иной раз мы у них встречаемся. У него в студии имеется подробный перечень всех приемов за каждый месяц. В этом отношении он странный педант.

– Это он убил миссис Кирк?

– Нет. Разумеется, я задавала себе этот вопрос. Я спрашивала себя решительно обо всем. Но Джимми Бэнс, если вы его знаете, почему бы он это сделал? Почему вы интересуетесь его почтовой бумагой?

– Спросите у мистера Кирка. Я стараюсь выяснить некоторые бессистемно выбранные моменты. Миссис Кирк пила водку?

– Нет. Если и пила, то я этого никогда не видела. Она вообще не была большой любительницей спиртного, а уж если пила, то непременно джин с тоником летом, а зимой «Вакардис».

– Ее муж пьет водку?