Книга Шерлок Холмс. Дыхание бога - Гай Адамс

Руфни лихорадочно шарил глазами по комнате и одновременно стягивал с шеи галстук. Потом скомкал тонкий шёлк, затолкал его в рот и проглотил. И снова — секундное облегчение, а вслед за ним жестокий приступ боли.

Окна и незваные гости во дворе больше не интересовали лорда: голод гнал его дальше в поисках пищи. Руфни подбежал к застеклённым шкафам. Чучела! Пусть в них больше нет мяса, но зато осталась выделанная шкура. Лорд потянулся к голове молодого лося, хотел снять со стены, но она крепко держалась на крючьях. Тогда Руфни подтянулся и вцепился зубами в сухой нос зверя. Он рвал куски кожи, жевал их и снова рвал. Его мокрые губы покрылись слоем пыли.

Ещё!.. Ещё!..

Он разбил кулаком стекло и добрался до самых крупных экспонатов своей коллекции. Подхватил лиса за лапы, сжевал его уши, выломал клыки, отчаянно пытаясь выдрать из пасти остатки кожи.

Зубы лорда, не приспособленные к такой твёрдой пище, крошились и шатались в дёснах.

Наконец-то он добрался до мяса, которого так жаждал!.. Но облегчение было недолгим.

Разум покинул Руфни: с багровым от удушья лицом он повалился на пол; выпученные глаза, не мигая, уставились в потолок; собственный откушенный язык, крошки костей и опилки забили ему глотку.

Он ещё успел заметить боковым зрением, как сильный порыв ветра распахнул окна.

Трое проникли в кабинет. Один направился к столу Руфни, другие к камину.

Руфни умер, а они занялись своими делами.

Глава 7

ВОЗВРАЩЕНИЕ САЙЛЕНСА

Историю лорда Руфни я узнал за завтраком, когда просматривал утренние газеты. Однако я бы покривил душой, если бы сказал, что она как-то повлияла на мой аппетит: я бывший солдат и мне приходилось хлебать суп под огнём, поэтому вряд ли что-то сможет помешать моему пищеварению.

— Вы видели это, Холмс? — спросил я, когда мой друг со взъерошенными после сна волосами появился из своей спальни. — Мне показалось, это достаточно претенциозно, чтобы заслужить ваше внимание.

Я сложил газету так, чтобы нужная статья оказалась наверху, подбросил её к тарелке Холмса, а сам занялся копчёным лососем.

— Да, таков мой жребий, — вздохнул Холмс. — Эксперт по странностям и сыщик для клоунов. — Он взглянул на статью и поднял бровь. — Хотя… подобную смерть трудно игнорировать.

На несколько минут Холмс погрузился в чтение, а потом отбросил газету в сторону.

— Итак, — сказал он, приподняв крышку над кастрюлькой с яйцами, — лорд Руфни умер смертью человека, потерявшего рассудок. Вопрос в том, был ли его психический недуг вызван естественными причинами, или этому поспособствовало нечто постороннее. — Холмс положил себе на тарелку пару яиц. — В любом случае нас это не касается: и без того есть чем заняться.

— Вы пришли к каким-то выводам?

— Только к одному: добрый доктор Сайленс определённо желает привлечь наше внимание.

— Тут не поспоришь, иначе он бы не стал искать встречи с вами.

— Но почему?.. Зачем всё это? Он ведь не нанял нас и не попросил разгадать какую-нибудь тайну.

— Смерть Де Монфора…

— Только часть истории. Это понятно. Но сколь велика эта часть? — Холмс приступил к еде.

— А что заставляет вас думать, будто смерть молодого человека играет второстепенную роль?

— Никто не приложит такие усилия, чтобы убить легкомысленного представителя высшего общества. Если бы кто-то и желал смерти Де Монфора, капля яда в бокале дорогого шампанского легко решила бы эту проблему. Смерть Хилари де Монфора лишь часть постановки, она направлена на то, чтобы привлечь внимание. Убийство не главная цель для тех, кто его совершил.

— Привлекать внимание убийством? — засомневался я.

Возможно, цель была противоположная: отвлечь от какого-то другого события или предупредить о событиях грядущих. О чём я и сказал Холмсу.

— Вполне вероятно, — согласился он. — Или это было своего рода сообщение.

— Очень грозный намёк, если ваше предположение верно.

Холмс с досадой взмахнул руками:

— У нас недостаточно свидетельств, чтобы строить какие-либо предположения.

Он встал и с явными признаками нетерпения начал расхаживать по комнате. Под ногами шуршали газеты, полицейские отчёты и карандашные наброски, которыми обычно усеян пол в наших апартаментах. Казалось, что все эти бумаги — результат утечки информации из мозга Холмса.

Вдруг он остановился у окна и повернулся ко мне. Следов раздражения на его лице как не бывало.

— Для нашей топки, Ватсон, ещё есть уголёк! — воскликнул он. — Таинственный доктор Сайленс возвращается!

Холмс снова занял своё место за столом и набросился на гренки со страстью изголодавшегося не на шутку человека. Когда миссис Хадсон проводила к нам гостя, мой друг воплощал собой джентльмена, чья жизнь всецело посвящена потреблению джема.

— Присаживайтесь, доктор, — сказал он. — Угощайтесь — кофе, гренки. У миссис Хадсон душа широкая, как у всех шотландцев. Уверен, она будет рада подать завтрак ещё на одну персону.

— Естественно, она будет рада, — изрекла миссис Хадсон. — Учитывая все обязанности, которые я выполняю в этом доме, лишний рот — ничто.

— Я уже позавтракал, — сказал наш гость. — Но чашечку кофе выпью с удовольствием.

Холмс пожал плечами и намазал джем на гренок.

— Чем мы обязаны повторному удовольствию быть в вашей компании, доктор?

— Я вижу, вы уже получили утреннюю прессу, — сказал Сайленс, указывая на стопку прочитанных мной газет. — И без сомнения, прочитали о крайне необычных обстоятельствах смерти лорда Руфни?

Холмс на секунду замер, не донеся гренок до рта.

— Разумеется, — подтвердил он. — Мы как раз её обсуждали.

— Но вы наверняка не осведомлены о том, что Руфни, как и молодой Де Монфор, являлся членом «Золотой зари».

— Как и владетель Боулскина мистер Алистер Кроули, — добавил Холмс и пристально посмотрел на доктора, ожидая увидеть его реакцию.

Сайленс ничем себя не выдал, просто кивнул и продолжил:

— Я вижу, мы с вами ведём расследование в одном направлении. Хотя мистер Кроули более не состоит в упомянутой организации.

— Вы с ним говорили?

— Нет. Насколько мне известно, в последнее время он редко покидает свой дом. Но мы, я уверен, могли бы поговорить.

— Мы? — уточнил Холмс с лёгкой улыбкой.

— Я подумал, что, учитывая последние новости, вы могли бы более не демонстрировать своё безразличие и помочь с раскрытием этого дела.

У меня даже дыхание перехватило от предложения, высказанного в столь назойливой форме. Холмс не любил «помогать» кому бы то ни было в каком бы то ни было расследовании — ни представителям властей, ни уж тем более тому, кого он в лучшем случае считал шарлатаном. Мой друг не замедлил поставить Сайленса на место: