Книга Обойму монетами не набьешь - Сергей Зверев

Был и еще один интересный факт. Похоже, за их кортежем следили. Сначала серая «Ланча», а примерно с середины пути ей на смену пришла потрепанная «Субару». Этот факт Мангуст просто мысленно отметил, но продумывать и анализировать пока не стал – слишком мало информации.

Дом, к которому они подъехали, производил сильное впечатление. Что-то подобное можно видеть в голливудских фильмах о жизни миллионеров – видимо, не все реалии режиссерами придуманы. Здание было белоснежным, дорожка, ведущая от ворот в узорчатой ограде к самому дому, была усыпана мелкими цветными камушками и обсажена высокими деревьями – эвкалиптами, если память Мангуста не подводила. С одной стороны от дорожки бассейн и какие-то хозяйственные постройки – каждая из них была и размером, и внешностью не хуже загородной дачи среднего российского бизнесмена. С другой стороны был сад или парк – как назвать это точно, Мангуст не знал. Высокие деревья, дающие хорошую тень, так и тянет присесть под каким-нибудь из них и просто побездельничать, наслаждаясь теплом и свежим воздухом.

– Интересно, у меня все городские дома такие? – пробормотал себе под нос Тимохин. – Помнится, у меня их семь.

Несмотря на то, что слова эти не были обращены ни к кому конкретно, Энрике услышал и ответил:

– Разумеется, нет, Игорь Михайлович. – Бизнесмен уже успел объяснить ему, что такое обращение ему нравится куда больше, чем «господин Тимохин». – Остальные беднее, некоторые намного. Этот самый лучший. Но наследника дона Пабло я должен был привезти именно сюда.

Ворота перед ними распахнул гладко выбритый парень. Одет он был так же, как и сопровождавшие их ребята – в белую рубаху навыпуск и легкие брюки. На поясе у него, кстати, тоже просматривался пистолет. Они прошли по дорожке, поднялись на крыльцо. Рядом с дверью висел вполне современный домофон. Энрике нажал на клавишу, что-то негромко сказал по-испански. Через считаные секунды дверь открыла горничная. Черная форма, белая наколка, белый передник – выражение лица строгое, серьезное.

Компания разделилась на две части. Вторая горничная, появившаяся откуда-то сбоку, увела за собой охранников, привезенных Тимохиным из России. А за первой последовали солидные господа – сам наследник, Мангуст, который официально считался его юристом из России, Родригес, Степан и Энрике.

Горничная привела их в большой зал с широкими окнами. По стенам было развешано оружие – взгляд Мангуста задержался на русской кавалерийской сабле образца 1907 года. Он интересовался историей российского оружия, поэтому определил это безошибочно. «Интересно, не того ли самого российского эмигранта, основателя фамилии, эта сабелька?» – подумал Андрей.

Все расселись вокруг низкого, но широкого стола, на котором стояло несколько блюд с какими-то закусками. Энрике был этим удивлен – он сделал было попытку сначала предоставить гостям комнаты и дать возможность отдохнуть после довольно долгого перелета. Но Тимохин решил иначе. Он еще по дороге объяснил Родригесу, а, тот, в свою очередь, по телефону своему шефу, что хочет познакомиться с ситуацией сразу, не тратя времени на отдых. И сейчас глава нотариальной конторы, которую представлял Родригес, был уже в пути. Такой напор несколько удивил и Мангуста. С другой стороны – может, так оно и правильно.

Через пару минут горничная принесла мартини с апельсиновым соком и льдом. Это было весьма кстати – пить всем хотелось сильно.

– Скажите, Энрике, а как получилось, что вы свободно говорите по-русски? – спросил Мангуст, пригубив немного охлажденного напитка. Он рассудил, что до прибытия начальника Родригеса еще пройдет некоторое время, и глупо тратить его впустую. А управляющий показался ему интересной фигурой. Да и вообще, пора было входить в курс дел. Особенно в свете пары фактов, которые он заметил по дороге сюда.

Управляющий ничуть не удивился вопросу.

– Я же сам частично русский, как и сеньор Пабло. Мой прадед приехал из России вместе с ним. Он был его ден-чшик. – Последнее слово явно далось Энрике с трудом. Тимохин, внимательно прислушивавшийся к разговору, непонимающе поднял брови. Мангуст и сам был в недоумении. Но недолго, всего через пару секунд догадался.

– А! Понял! Денщик, видимо, имеется в виду, – сказал он вслух. – Ну, правильно, у офицеров же были денщики. Иногда, особенно в тяжелые времена, становились им почти друзьями и в эмиграцию, бывало, вместе отправлялись.

– Да, – кивнул Энрике. – Прадедушка был господину Тимохину скорее другом, чем слугой. И они оба очень тосковали по России. Дети учили два языка, и испанский, и русский. Это стало традицией в наших семьях.

– Интересно, – протянул Тимохин. – А у вас в России родственники есть?

– Да, разумеется, – кивнул Энрике. – Я даже с ними знаком – специально ради встречи с ними я ездил в Россию.

– А как вы сумели их найти? – спросил Степан. – Ведь с Гражданской войны уже почти сто лет прошло.

– Это было нелегко, – ответил Энрике. – Пришлось потратить немало сил и денег, чтобы отыскать их. К счастью, существуют специальные фирмы, которые занимаются составлением родословных и другими делами такого рода. К одной из таких я и обратился. Правда, к сожалению, мои родственники оказались... – Он запнулся, явно подбирая нужное слово.

– В общем, вам они не очень понравились, – помог ему Тимохин.

– Да, – кивнул Энрике. – Но все равно, хорошо, что знаю о них.

– А сама Россия вам понравилась? – с интересом спросил Степан, который до сих пор почти не принимал участия в разговоре. Объяснялось это, видимо, тем, что он был не слишком разговорчив – положение зама по безопасности позволяло ему участвовать на равных с остальными.

– Да, – сказал Энрике. – Сама Россия очень понравилась. Конечно, она не такая богатая, как европейские страны, но все равно. В ней есть сила, есть дух – а это важно, и это хорошо понимаем именно мы. Нортеамерикано этого не поймут никогда. Россия – хорошая страна.

– Странно, что в вашей семье через столько лет сохранились чувства к России, – задумчиво сказал Тимохин. – Вы кажетесь скорее русским, чем... – Он запнулся.

– Чем коронадо, вы хотели сказать? – спросил Энрике. И, видя, что его не поняли, он пояснил: – Так называем себя мы, местные жители. И я сам, конечно же, именно коронадо, а не русский. А то, что мои предки из России... Это не слишком важно. У большей части коронадо предки когда-то приехали сюда из Европы. В основном – из Испании и Португалии, хотя и выходцев из других стран немало. И то, что я интересуюсь страной своих предков – не исключение, напротив, это бывает весьма часто.

– Пабло тоже был таким? – Этот вопрос Мангуст задал словно бы невзначай. Но на самом деле ответ интересовал его очень серьезно. От мотивов, которыми руководствовался покойный, многое зависело.

– О да, – кивнул Энрике. – И в очень большой степени. Он буквально болел Россией, грезил ею. Книг по русской истории у него было несколько сотен. А еще художественная литература российских писателей, справочники, фильмы... Особенно сильно это стало проявляться в последние лет десять. Сами понимаете – старость, к старости такие капризы у многих обостряются. Тем более что у вас сменилась власть. При всем своем интересе к России дон Пабло совершенно не переносил коммунизм. Так его воспитали отец и дед.