Книга Призрачные дороги - Галина Ли

Последняя из версий казалась наиболее вероятной.

Какое событие заставит хищника смотать паутину? Только одно — в соседней уже жужжит более жирная муха. И это жужжание вряд ли нам во благо: если победят бредящие всевластием — ждать войны, а ее надо встречать в надежной крепости.

Конечно, можно попытать лучшей доли в далеких землях, но мне этого искренне не хотелось. Не верил я в истории о садах Ирии на стороне. Уж если родина словно мачеха, то что говорить про чужие страны? Вон, та же Риволия, загораживающая Фириту выход к внешнему морю, много оттуда возвращалось таких как я? Я имею в виду — нелюдей. Что-то пока не слышал.

Жрецы строгого Тудо Вэ сторожили гостей, грозя смертью тем, кто родился необычным человеком или не человеком. В Риволии даже маги выживали, лишь посвятив себя служению грозному божеству. Зато туда дороги нет и Фириту, и сирин… ну и мне заодно.

Да мало ли на какой подводный камень можно налететь в стране, которую не знаешь? В которой не знают тебя? В своем краю или хотя бы поблизости и ветер помогает.

Нет, далеко не побегу. Пока, во всяком случае. Будет та война или нет, еще неизвестно. Даже если будет — слишком много земель придется покорять сирин! Не осилят они таких территорий.

Эх… если бы не это проклятое пророчество… Похоже, я в него все-таки поверил, раз решил, что не поддамся… Но как теперь предугадать, какой шаг спасет от неверного пути, а какой к нему подтолкнет?

Да… задача.

Ближе к рассвету все, что придумал, показалось неправильным и сомнительным. Не умел я продумывать ходы с настолько дальним расчетом. Потому и предпочитал держаться в стороне от дворцовых интриг.

В итоге, как это обычно бывало в схожих ситуациях, я выругался вслух от души и тут же услышал.

— Что, мысли невеселые в голову лезут?

Ко мне поднялся Лаланн. Выглядел он как обычно — свежо, аккуратно и подтянуто. В этом Рис был здорово схож с князем, если только можно говорить "свеж" о мертвеце трехсотлетней давности. И почему, хотелось бы знать, вампиры не воняют, как те же умертвия? И не гниют? Надо на досуге у Андру поинтересоваться. А мысли — да, невеселые, милитес правильно угадал.

— Так и положение наше — не посмеешься.

Рис неопределенно пожал плечами:

— Бывало и хуже.

Это он верно заметил.

— Что твой упырь рассказал? — словно невзначай поинтересовался Лаланн.

Я, скривившись, поскреб ногтем щетину на щеке:

— Знаешь, Рис, ничего утешительного для меня лично, кроме одного известия — для всех вас я не опаснее, чем вы для меня.

Милитес хмыкнул:

— Расплывчато, не находишь?

Я развел руками — мол, большего сказать не могу.

В комнате повисло неловкое молчание, и чтобы избавиться от него, я сказал:

— Сирин больше не следят за нами.

— Да? — насторожился Рис, надолго замолчал, обдумывая новость, и вздохнул: — Теперь мы не можем предвидеть их поступки. Уходить надо из города!

Опять согласен, однако… что бы ни делали наши враги, вряд ли у них получится опередить Агаи: у него ведь тоже крылья растут. Но подготовиться в дорогу надо. Например, раздобыть зимних вещей — холода наверняка застанут нас в пути.

Восковой огарок прогорел и погас, погрузив комнату в темноту. За новой свечой я не полез: до рассвета оставалось не больше часа. А еще мне хотелось посмотреть, что происходит на улице.

Я подошел к окну, снял массивный внутренний ставень и осторожно отогнул край плотной куцей занавеси. Заросший травой двор с первого взгляда казался пустым и заброшенным. Со второго я увидел человека, притаившегося на дереве. Точнее — вампира. Одного из этернус князя. Не самое лучшее укрытие, на мой взгляд.

Я уже хотел вернуть ставень на место, как поза дозорного поменялась: он приготовился к броску. А в следующее мгновение во двор забежал крупный волчара — мы и думать про оборотней забыли в суматохе последних дней! Он шел явно по следу, припав черным носом к земле. Не думаю, что по нашему — слишком много времени прошло со дня вселения, да еще дождь пару раз моросил. Однако двигался вервольф очень уверенно, а значит, искал не нас. Точнее — искал не людей.

Подойдя к двери, волк обнюхал ее, заметно вздыбил холку, поджал хвост и попятился.

Вот дерьмо носатое! Его нельзя отсюда выпускать!

Я кинулся к выходу, но меня опередили — послышалось сдавленное рычание и возня.

— Зови князя! — приказал я Рису и вернулся на прежнюю позицию.

Когда оборотень схватился с вампиром, я узнал молодого этернус, что ходил со мной в дозор. В отличие от противника, драться упыренок пока не умел. Мало того, что не свернул шею зверю, так еще с трудом ускользнул от его зубов. Теперь две твари щерились друг на друга, показывая в злобном оскале острые клыки. У волка они были внушительней. Вампир отрастил когти, но по мне — клинок, который мальчишка оставил в ножнах, был бы надежнее. И почему, хотелось бы знать, кровосос его не обнажил?!

Вервольф, чуя слабость противника, снес его на землю одним броском. И тут бы оборотню сбежать, но ненависть взяла свое — он вцепился вампиру в горло. Я даже услышал, как хрустнули позвонки.

Все, медлить нельзя. Отпустить эту тварь — еще хуже, чем наследить перед домом!

Я повернулся к двери, но услышал резкое:

— Даже не думайте, Дюс! Без нашего участия обойдутся!

Андру уже стоял рядом со мной.

Со стороны улицы метнулась быстрая тень: к мальчишке подоспела помощь. Волк не успел заскулить, как ему снесли башку.

Давно бы так. Сталь намного надежнее когтей и зубов.

Между тем подоспел еще один вампир. Упыри деловито подхватили труп оборотня и потащили его прочь со двора. Белобрысый остался лежать. Князь некоторое время молча за ним наблюдал, потом вздохнул и скрылся в глубинах дома.

Неужели так и оставит?

— Дюс, — окликнул меня Лаланн, — все кончено, иди отдыхать. Моя очередь караулить.

На этот раз спорить не стал: мне не терпелось поговорить с князем о смене гостеприимного крова. Что не сделал один лазутчик, успешно закончит следующий. Натоптали во дворе порядочно, и пройди стая по следу пропавшего товарища, нас бы обнаружили. Так что назрела необходимость все же воспользоваться тайным убежищем Андру, о котором он говорил во время скитаний по подземелью Сырта.

Когда я спустился в гостиную, раненый этернус уже лежал на диване. Князь осторожно осматривал повреждения шеи. Клыки вервольфа, раздавив позвонки, словно куриную кость, и разорвав гортань, фактически отделили голову от туловища. Зрелище было не из приятных. Мальчишка лежал неподвижно, только трепыхание век говорило о том, что он еще борется за существование. Человек давно бы умер.