Книга Избушка в наследство - Анна Маренина

светскую беседу, обмениваясь новостями и сплетнями. Из этого разговора ведьмочки узнали, что этот конкретный леший, против обыкновения, на зиму не засыпает в какой-нибудь уютной яме в глуши, а очень даже бодрствует, обихаживая лагерь и зачитываясь книгами.

— О, дак ты, небось, Ядочкина дочка?

— Внучка, — с кивком ответила девушка.

— О как. Да, быстро же время летит. Я твою бабку помню еще такой голенастой девченкой, чуть не под стол пешком ходила! Даа… — Под конец голос лешего погрустнел. — Скажи-ка, как твое обучение продвигается?

— Да не особо пока, на самом деле, — вклинился Вася. — Как ни бьюсь, не могу эту мелочь научить видеть, понимаешь? Силы-то так и плещет, а вот контролировать худо-бедно, чего колдует, вот только сегодня научилась. Причем девочка-то умненькая, это я никак не могу подход к ней найти. Старею, что ли?

— Ххммм… А ну-ка, — леший пошарился по многочисленным карманам энцефалитки и извлек браслетик. Простенькая ниточка бисера, пестренькая такая. — Держи, попробуй!

— С-спасибо? — Яша протянула руку, принимая неожиданный подарок — …А оно какое-то волшебное?

— Разумеется, волшебное. Надень и глянь.

Девушка послушно продела руку сквозь браслетик, огляделась — и, вау.

— Какая красота!! А это все — ваше волшебство, да?

— В основном, да. — С гордостью в голосе ответил Ярослав Вернидубович. — Хотя заезжие детишки тоже порой изрядно плетут, всякое.

Домики, деревья и даже сам воздух были пронизаны искристо-зелеными, оранжевыми и розовыми ручейками и пылинками, превращая сумеречный лагерь в новогоднюю елку.

На автобус девочки сели сильно позже, чем планировали, с одинаковыми нитками бисера на запястьях и наполненные спокойной, теплой и усталой радостью.

* * *

После этого дни начали незаметно протекать один за другим, более похожие на предыдущий, кажущиеся чуть менее безумными и выбивающимися из колеи. Яша просыпалась, собиралась и шла в школу. Отсиживала шесть-семь уроков, при возможности болтая с Таней и в основном игнорируя остальных одноклассников, как и прежде, не желая привлекать к себе негативное внимание. После школы ведьмочки, в зависимости от количества домашки, либо действительно шли домой к одной из них и корпели над тетрадями, либо ехали в лагерь к лешему и практиковались в магии.

Это оказалось гораздо медленнее и тяжелее, чем Яша предполагала: хотя сырой и грубой Силы в ней, как и в Тане, было много, обернуть свои мозги вокруг чего-то настолько нового, ни на что не похожего и трудно описываемого словами было, мягко говоря, некомфортно и трудозатратно.

У Тани было несколько больше опыта и с самого начала не было таких проблем со всякими непонятно откуда взявшимися блоками, так что блондинка уверенно опережала Яшу. Это самую малость жалило обидой и ощущением несправедливости, но ведьмочка проглатывала эти дурацкие чувства, давила их в зародыше, и сосредотачивалась на прекрасном ощущении того, что, наконец-то, у нее есть подруга, настоящая, с который у нее много общего, и с которой они вряд ли расстанутся в ближайшее время.

Быть рядом с Таней ощущалось легко, приятно, спокойно. Блондинка будто бы носила за собой ауру невозмутимости. Яша бы, наверное, начала сомневаться и решила бы, что она Тане только докучает своей сбивчивой болтовней и всеми этими написанными на лице жирным капсом эмоциями, и дурацким обыкновением рассказывать кучу подробностей о себе и своей жизни. Вообще, Яша так и делала время от времени, вдруг резко одергивая себя мысленно и затихая на несколько часов. В последнюю очередь ей хотелось утомить и отпугнуть подругу, с которой они удивительно быстро нашли общий язык и начали делиться историями из жизни и мыслями, с удивлением находя множество совпадений. Эта социальная ниточка была слишком важна и ценна, такая необходимая отдушина от всех стрессов и расстройств.

Волшебным (ха-ха) образом другая ведьмочка словно читала Яшины мысли и принималась в ответ рассказывать длинную и детальную историю о себе, или угощала ее чем-нибудь, или брала за руку, или просила списать домашку, или- в общем, (не?)намеренно помогала Яше почувствовать себя тоже полезной-нужной-востребованной в этих отношениях. Яша мысленно вздыхала с облегчением, и ее отпускало на некоторое время.

После «тренировок колдовства», в ходе которых Таня оттачивала точность и аккуратность приходящих ей в голову фокусов, а Яша пока в основном училась контейнировать выбросы магии, делать нарушающие привычные законы физики штуки, когда надо, и не делать их, когда не надо, усталые девочки разбредались по домам. После Яша зачастую делала еще кое-какую домашку, тихо радовалась, что до нее не особенно докапываются с домашними делами, и вырубалась.

И на следующий день все повторялось.

Казалось бы, все хорошо. Все просто замечательно! Она вывозит учебу, в этом году особенно тяжкую из-за ненавязчивой подготовки к ЕГЭ по всем предметам, и погружение в магическую реальность, и дома по мелочи делает достаточно, чтобы не выглядеть совсем уж неблагодарной дочерью. В конце концов, она не поехала крышей, не начала пить/курить/колоться, и не забеременела в шестнадцать. Уже, по идее, есть повод порадоваться, или хотя бы не чувствовать этого тоскливого разочарования.

Однако эти глупые эмоции, эти дурацкие мысли о том, что все недостаточно- что она недостаточно- они просто… Появлялись в ее голове время от времени, все чаще. Занимали уголок сознания и отравляли ее существование, портили настроение и высасывали силы.

И если раньше негатив всегда выражался у нее «внутрь» — в виде собственных, достаточно тихих, страданий, никогда не нацеленных на окружающих, наоборот, с попыткой доставить людям вокруг как можно меньше неудобств… То теперь, теперь крошечная, но существующая, самодурственно-самовлюбленная и избыточно самоуверенная часть ее почувствовала вкус силы. Могущества. Способности контролировать и пугать других. И теперь эта часть ее хотела отвечать силой и грубостью и эпатажностью на грубость и несправедливость и обидные едкие комментарии одноклассников.

Не раз и не два Яша ловила себя на фантазиях о том, как она могла бы при помощи магии насолить острым на язык грубиянам, непонятно что забывшим в старшей школе. На размышлениях о том, что именно она бы сделала от испуга, если бы какой-нибудь гадкий пьяный мужик полез к ней приставать по дороге домой вечером.

Однако все эти темные мысли оставались лишь мыслями: в ту самую секунду, как ведьмочка оказывалась лицом к лицу с ситуацией «бей или беги», даже самой безопасной и симулированной, она замирала на месте, как вкопанная, а после пары секунд дергано и неловко старалась оказаться как можно дальше от пугающей штуки. И в момент испуга ей совершенно не приходило в голову, что у нее, вообще-то, теперь в распоряжении есть магия. А после расстраивалась и пыталась снова, и вновь ничего путного не получалось, подкидывая дров в тлеющую гору разочарования и самобичевания по любым мало-мальским поводам.

И весь этот негатив — утомление и