Книга Пропавшие. В погоне за тенью - Сергей Александрович Милушкин

дотянувшись до трубки телефона.

— Вы что, правда не знаете? Вы не с этой планеты?

— Мы не с этой планеты, — подтвердила Света. Руку с часами она спрятала в кармане куртки.

— Ясно. Все ясно… — старик, казалось, смирился со своей участью. Он медленно присел на табурет возле окна, руки безвольно повисли вдоль тела. — Все равно это когда-нибудь должно было случиться. Я ведь это знал, просто думал, что раньше умру.

Он говорил тихо, почти шепотом, но каждое его слово я слышал отчетливо и внятно, словно в огромном пустом зале — окружающие звуки поблекли, растворились. Я слышал биение своего сердца и его — не то шепот, не то тихий говор.

— Все это похоже на какой-то бред, но… — он поднял осунувшееся лицо, посмотрел на нас: — Вы… правда не в курсе? Я думал, об этом знает каждый житель… нашей страны. А может быть и планеты.

Мы одновременно покачали головами.

— Удивительно. Вы и правда с другой планеты свалились, если, конечно, не смеетесь на до мной и не испытываете мое терпение. — Он глянул на наши напряженные лица — нам явно было не до смеха и нехотя, через силу, продолжил: — Весной… двадцать первого мая 1981 года на севере города прогремел взрыв. Раньше там была промзона, закрытая территория, в основном военные предприятия. По тем временам взрыв в городе — общегосударственное ЧП, однако… как водится, дело сразу засекретили, в газетах и на телевидении передали, что в аммиачном цехе взорвалась емкость, несколько рабочих погибло, пожар на площади сто квадратных метров локализован, все последствия устранены. Причинами аварии займется государственная комиссия.

Однако, судя по количеству пожарных расчетов, машин скорой помощи, милиции и прочих спецслужб, которые были стянуты в том числе из других городов, авария явно превышала заявленные сто квадратных метров. И рванула там не аммиачная цистерна.

Об этом мы узнали гораздо позже. А 22 мая ко мне в мастерскую, пришли трое мужчин в костюмах. Нетрудно было догадаться, из какой они организации, поэтому я даже удостоверения не попросил — тогда это было не приятно. Впрочем, они сами показали.

— КГБ, — сказал я.

— Да… — старик откашлялся, взял пластиковую бутылку воды и сделал большой глоток. — Один из них спросил, слышал я что-нибудь о вчерашней аварии, работает ли у меня кто-то на заводе «Звезда», член ли я партии — вот в такой очередности и спросили. На все вопросы у меня был отрицательный ответ. Они сильно нервничали, постоянно оглядывались, будто здесь, в этом закутке кто-то мог затаиться. По их виду было непонятно, устроил ли их мой ответ, или нет, но следующий вопрос поставил меня в тупик. Они спросили, ремонтировал ли я женские золотые часы «Чайка» и приносил ли кто-нибудь такие часы в недавнее время.

Старик посмотрел в окно. Там прогромыхал трамвай.

— Для тех времен это были дорогие и довольно редкие часы. Они нечасто ломались, но… удивительно, но именно после полудня прошлого дня ко мне пришла женщина и принесла такие часы. Точнее даже не сами часы, а запчасти, если можно так выразиться. Она спросила, можно ли собрать эти часы, так, чтобы они вновь пошли. Я посмотрел все детали, но так как позади нее образовалась очередь, я попросил ее прийти завтра. Такие вещи с кондачка не делаются, это тонкая, ювелирная работа.

— И вот, когда они зашли и стали спрашивать… я увидел ее там… — Часовщик повернулся и указал на правый угол огромного пыльного окна. — Время как будто остановилось. Комитетчики не могли ее видеть, но, разумеется, сыщики и физиономисты они хорошие, плохих тогда туда не брали. Не успел я сказать «да», как один из них выскочил на крыльцо. Его не было минут пять. Потом он вернулся один. Тихо переговорил с остальными и ушел. А мне, тем временем, пришлось выложить на стол те самые часы. В журнале была ее фамилия и номер телефона, но я их, разумеется, не помню. Но память моя, несмотря на мои годы еще не такая дырявая, как может показаться.

Он повернул свое обветренное лицо к Свете, чуть приспустил пенсне и сказал совсем тихо:

— Ведь это были вы там в окне.

Оглушительная тишина, наступившая сразу после сказанных им слов, могла бы, вероятно, возникнуть где-нибудь на окраине вселенной, куда не долетает даже свет, испущенный в момент Большого взрыва… но мы были почти в центре города, рядом с оживленной улицей и…

Я повернулся к Свете. На моем лице застыло какое-то дурацкое выражение и это было даже не «что, черт возьми, тут происходит?», а, скорее — «разбудите меня прямо сейчас, я опаздываю на работу, хватит, прекратите немедленно!»

Пауза затягивалась. Я не знал, что делать и, похоже, не только я.

— Что ж… — сказала Света, когда пауза стала просто невыносимой. — Вы тогда спасли мне жизнь. И, возможно, не только жизнь.

Старик едва заметно усмехнулся. Впрочем, может мне показалось.

— В наши времена не задумывались, помогать или нет. Впрочем, я ничего не особенного не сделал и, честно, говоря, был удивлен, что они… не успели вас догнать.

— Иногда мгновение может спасти вечность. Вашего кивка было достаточно.

— Но я не кивал.

— Вы моргнули. Поверьте, в тех обстоятельствах мне хватило с лихвой.

Я слушал их негромкий разговор словно завороженный. Судя по всему, мое падение в кроличью нору продолжалось. Причем, скорость этого падения все время нарастала.

— Те часы… они еще у вас? Я бы хотела…

— Изъяли, все изъяли, — вздохнул часовщик. — Перевернули мастерскую вверх дном. Дома тоже был обыск. Но… — он вдруг хитро подмигнул, — кое-что я все же утаил. Это было не так сложно, хоть и очень опасно.

Он нырнул куда-то под столешницу, я дернулся — мне вдруг всюду начали мерещиться те трое спецслужбистов, но Света слегка подняла руку, и я остановился.

Старик копошился под прилавком минуты две, которые вновь растянулись в целую вечность. Оттуда доносились странные звуки отдираемой клейкой ленты, кряхтенье, покашливание. Наконец, он появился — с красным лицом и вздувшейся веной на лбу.

— Вот. Держите. — На деревянную столешницу лег маленький прозрачный пакетик.

Я присмотрелся, и мне показалось, что внутри