Книга Король мертвецов - Василий Анатольевич Криптонов

Обломов посмотрел на меня так умоляюще, что от завтрака я бы отказался, даже если бы помирал с голоду. Пожрать, в конце концов, где угодно можно. А таких, как Аглая Бонифатьевна, я в Смоленске ещё не видал. Да и в принципе… Гхм.

— Спасибо, завтракать не желаю. Удачи тебе в личной жизни. И, это…

— Что? — Обломов, устремившийся было назад в столовую, обернулся.

— Если что, жениться тебе теперь ничто не мешает. И детей иметь — тоже.

— А ведь и верно! — возрадовался Илья Ильич. — Чёрта-то больше нет! Пойду, обрадую Аглаюшку.

— Уж ты постарайся. Радуй как следует. Не справишься — зови на помощь. Так и быть, выручу.

Но Обломов меня уже не слышал, нёсся обратно.

Тот парень, что приходил гонцом к Троекурову, появился в гостиной минут через двадцать. Вытянулся передо мной в струнку.

— Звали, ваше сиятельство?

— Звал. Прежде всего — благодарю за службу. Красиво исполнил, молодец. Держи, — я протянул парню серебряный рубль. — А теперь — как насчёт еще одного поручения?

* * *

Новую задачу парень выполнил так же безукоризненно. Полчаса спустя вышел из кабака в сопровождении неприметного мужичка. Ещё с полчаса он и сопровождающий петляли по улицам, уходя всё дальше от центра города. Я, на безопасном расстоянии, следовал за ними.

Путь закончился у входа в мастерскую. Сообразив, что именно здесь мастерят, я малость прифигел. Решил, что объекты слежки пока просто не добрались до места, остановились передохнуть. Парень, выделенный мне Обломовым, судя по всему, подумал так же. И задал спутнику вопрос, на который получил вполне однозначный ответ.

Неприметный мужичонка развернулся и упылил прочь. Парень остался обалдело стоять перед дверью в мастерскую.

Я, подождав, пока неприметный скроется из виду, свистнул. Парень подошёл ко мне.

— Это что ещё за фокусы?

— Не могу знать, ваше сиятельство! Сам изумился. Но тот, из кабака, поклялся, что правильно привёл.

— В гробовую мастерскую?

— Ну да. Заходи, дескать, не сомневайся. Хозяину в конторе скажи, что гроб тебе нужен дубовый, трижды лаком покрытый, с латунными ручками. Хозяин поймёт. И там уж можно о настоящем деле разговаривать.

Угу. Нет, ну я сам — не сказать, что ангел. Но Троекуровский цинизм просто все рекорды бьёт. Не удивлюсь, если заказчику порчи потом скидку дают на гроб. А у отдельных личностей, может, и накопительная действует.

— Что дальше, ваше сиятельство? — парень снова вытянулся в струнку. — Какие ещё будут указания?

— Только одно. Ступай в хороший кабак, угостись как следует и выпей за моё здоровье. Оно мне, чую, понадобится.

Парень откланялся и ушёл.

А я, прислонившись к стене дома на противоположной стороне улочки, ещё раз рассмотрел мастерскую. Н-да, это тебе не подвальчик в Питере. Здесь у Троекурова дело поставлено с размахом.

Мастерская представляла собой длинное, приземистое одноэтажное здание. Справа — дверь. Над дверью вывеска: «Гробовых дел мастер Зеленчук».

Кто такой — чёрт его знает, но это неважно и мне неинтересно. А интересно то, что в мастерской нет окон. Ни единого. Дверь, а дальше глухая стена. Хм-м…

Я, стараясь не палиться — на случай, если окна таки есть и за мной кто-то наблюдает, — обошёл здание. Здесь стена тоже была практически глухой. Единственное небольшое окно, напротив того места, где спереди дверь.

Я приблизился к окну. Ухватился за подоконник, осторожно подтянулся. Заглянул.

За столом, спиной ко мне, в тесной захламленной комнатушке сидел плешивый старик и читал газету. На столе перед ним я заметил письменный прибор и наваленные грудой бумаги.

Угу. Это, стало быть, и есть та самая контора. А старик — весьма вероятно, Зеленчук, хотя этот момент меня сейчас беспокоит меньше всего. Мне интересно, где, чёрт возьми, окна?

Если там, внутри здания, и правда мастерят гробы — они что, наощупь это делают? Я ещё раз оглядел здание. Под крышей, с обеих сторон фасада, увидел чердачные окошки — для вентиляции, чтобы крыша быстрее просыхала после дождя, — но забраться в дом сквозь них сумела бы разве что кошка. Даже мой пятнистый Бро бы не пролез. Наверное. Ещё пара раз погостит в моей усадьбе, на тётки Натальиных хлебах — точно не пролезет…

Ладно. Зато крыша — из соломы, как водится в здешних местах. Если забраться на неё с обратной стороны здания, то с улицы меня не увидят. Можно будет раскидать солому и пробраться на чердак. Осталась ерунда — попасть на крышу.

Полёт, что ли, открыть? С одной стороны — двадцать родий жалко до зарезу. С другой стороны — штука полезная. Мало ли, когда ещё пригодится. И на крышу по-другому не попасть… Эх, ладно!

Через минуту я стоял на краю крыши. Ещё через десять нырнул в лаз, который проделал, разобрав солому. И оказался на чердаке.

Под ногами были настелены доски. Грубо, их даже не стелили толком — просто покидали на балки, оставив щели толщиной в палец. Как же тут, наверное, зимой-то холодно! Хотя, так-то, я и печной трубы на крыше не видел…

Я лёг на пол и заглянул в щель между досками. В помещении цеха ожидаемо было темно, как в гробу. Но движуха, несомненно, шла — я слышал шарканье рубанков, стук молотков, повизгивание пил.

Недоумевая всё больше, протолкнул сквозь щель Светляка. Если заметят, тут же погашу! Но на светляка не обратили внимания. Работники цеха были в принципе ребята не любопытные.

У верстаков стояли мертвяки.

Глава 5

Вот оно, значит, как, господин Троекуров. Вот оно как. Дьявольская хитрость, признаю: в гробовой мастерской делать гробы. Не подкопаешься. А то, что гробы эти делают мертвецы — ну так что ж такого! Как говорится, погребение мертвецов — дело рук самих мертвецов. Это они почему по земле ходят? Потому что у них гробов не было. А теперь, как гробы появятся, так они