Книга Ледяная колыбель - Ярослав Гивиевич Заболотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постараюсь…
Немного погодя, перед ассасином вспыхнули алые глаза с чёрными, словно перья ворона, зрачками. Правда, угасли они так же неожиданно, как и появились, — взгляд воина остался блуждать в кромешной темноте.
— Что не так? — не выдержал Рэксволд.
— Мне… — вампирша замялась. — Мне тебя жалко…
— Вот дурёха, — в голосе ассасина послышалась улыбка. — Нашла кого жалеть… Снова шлёпнуть тебя по заднице? Тогда, в Эльтароне, ты взбеленилась не на шутку.
— Боюсь, таким меня уже не проймёшь…
— Да что ты?.. — заговорщически протянул тот и нащупал бок девушки. — А так? — он рывком притянул её к себе.
Лайла ощутила на ягодицах и затылке ладони воина. Высокую грудь же потеснил кожаный доспех. Не успела вампирша опомниться, как в прохладные уста вжались тёплые губы, а в рот протиснулся горячий язык. Он скользнул по ровному ряду зубов тенью вора и с осторожностью присевшего у чужой двери домушника коснулся клыка. От такой неслыханной наглости девушка на миг оторопела. Потом протестующе замычала, замотала головой и наконец освободила рот от дерзкого поцелуя:
— Рэксволд!!! Ты вообще…
Продолжить фразу не удалось: ассасин уткнул возмущённое лицо в голую шею, за что сразу поплатился: не медля ни секунды, Лайла вонзила в неё острые клыки.
— Так бы сразу… — игнорируя боль, он смиренно опустил руки: не стоило злить пробудившегося хищника.
Лайла же, наоборот, окольцевала воина мёртвой хваткой. Нежные и хрупкие ладони, сейчас вдавленные в мускулистые лопатки, ощущались копытами лошади, наступившей на спину упавшего всадника. Сама же вампирша представилась мраморной статуей: твёрдой, холодной и неподвижной. Дышать полной грудью в её тесных объятиях уже не удавалось — с каждым скупым вдохом спёртый воздух второго этажа всё больше походил на тягучий воск.
Во мгле ежесекундно звучали жадные глотки. Сложно было вообразить, что кто-то мог так самозабвенно лакомиться жертвой — в какой-то момент Рэксволду даже стало не по себе. Сперва он сослался на мимолётную тревогу, но потом понял, что это головокружение, не то от потери крови, не то от недостатка воздуха.
— Всё, хорош… — шепнул ассасин — ответной реакции не последовало. — Э, ты слышишь? — он попытался подвинуть вампиршу, но та, издав низкий звериный рык, только сильнее вцепилась в спину. — Лайла, ты убиваешь меня…
Собственное имя, прозвучавшее в столь пугающем контексте, возымело эффект: девушка вздрогнула и ослабила хватку — через мгновение две глубокие ранки зашипели, словно камышовые коты. Едва крохотные огоньки угасли, пред Рэксволдом возникли сиявшие рубинами глаза:
— Прости… Не знаю, что на меня нашло… — Лайла сделала шаг назад, и её взор растаял во тьме. — Я… тебе ничего не сломала?
— Нет, конечно, — усмехнулся ассасин, но смешок вышел фальшивым, как комплимент торговца в ювелирной лавке. — Видать, я очень вкусный…
— Ещё раз прости… — куда более виновато произнесла вампирша.
— Проехали… — воин провёл пальцами по пульсировавшей шее и поднял воротник. — Ну? Как рука?
Раздался шорох засученного рукава — опущенный взгляд Лайлы накалился, подобно железу, затем снова остыл.
— И следа не осталось. Я бесконечно благодарна тебе. Признаюсь, сперва твой поступок обескуражил меня, но сейчас понимаю: иначе могло не получиться. Хотя… язык всё же был лишним, — в голосе девушки мелькнула робкая улыбка.
— Просто решил удовлетворить любопытство. Раз уж до этого дошло. Меня ещё в Эльтароне мучил вопрос: мешаются ли клыки при поцелуе? При настоящем, естественно… Ну, ты поняла…
— И как? Удовлетворил?
— Ну, так… Отчасти…
— Мог бы спросить. Или попросить. Мы же друзья. Сам про это недавно говорил…
— Ага… Так бы ты и согласилась… Сказки-то не рассказывай…
Усмешку Рэксволда спугнуло нежное прикосновение прохладных губ, за ним в рот прокрался металлический привкус крови, а на затылок осторожно легла ладонь. Поцелуй длился секунд пятнадцать. Его первую половину воин попросту стоял истуканом и лишь потом осмелился проверить давние предположения: ничуть не мешают. После этого вампирша мягко отстранилась.
— Умеешь ты удивить… — пробормотал ассасин. — Только жалеть не начни, когда протрезвеешь…
— Не начну, — Лайла зажгла на ладони маленький огонёк, продемонстрировав ясный изумрудный взор. — Сейчас мой рассудок прозрачнее стекла. Я искренне хотела отблагодарить тебя и наглядно показать, насколько ценю нашу дружбу, — она кротко улыбнулась. — Но, чтобы не разрушить её, впредь в подобных вопросах ограничимся теорией.
Рэксволд приподнял подбородок девушки и аккуратным движением пальца стёр с её губ багровое пятнышко:
— Как скажешь… — опустив руку, он посмотрел на пыльные стены, которые в свете пламени казались невыносимо тесными. — Что-то в этой комнате уже слишком много секретов…
— Пусть они здесь и останутся.
— Тогда вниз, — ассасин направился к выходу.
— Рэкс…
— М? — оглянулся тот.
Лайла продолжала стоять с огоньком на ладони:
— Дрова…
— Точно.
* * *
Спустя полчаса Бамбук хрустел хвоей, мерно потрескивала накормленная печь, а избежавшие смерти на морозе странники крепко спали. Все, кроме одного — пленника. Не очень-то отдыхалось в компании мертвеца. Догорающий факел бросал на стены болезненную желтизну, и даже висевший на гвозде открытый бурдюк, который можно было легко пригубить без помощи рук, походил на издёвку.
Сидя напротив трупа, лежавшего с глубокой раной на боку, остроухий перетирал кожаные путы об угол пустого комода, старательно и без остановки, так, что стянутые за спиной запястья обросли мозолями. План виделся простым: освободить руки, развязать ноги, а уже потом думать о побеге. Пусть вытянутые зубами ящики комода не принесли ничего путного, возможно, у покойника найдётся что-нибудь полезное. Если, конечно, воин в чёрном не вывернул его карманы прежде, чем забросить в комнату, подобно мешку дерьма, — от удара об пол мертвец выплюнул россыпь зубов, которые теперь светлели в луже крови игральными костями. Чего бы от него ни хотели незнакомцы, такие же бледные, как убитый, верить им — последнее дело. Нужно любой ценой вернуть наруч, тогда каждый из них заплатит сполна. И за позорный плен, и за ссадину на подбородке, и за ноющие ушибы…
Затем можно будет задаться главными вопросами: куда он попал и каковы размеры странного подземелья, раз каменный свод с чем-то ярким не разобрать из-за плотной дымки?.. Однако для начала неплохо бы вспомнить собственное имя. Ведь с момента пробуждения на мерзком, покрытом серой плесенью создании, мысли скользкие, будто пещерные слизни…
Думы, сопровождаемые шуршанием сыромятины о тумбу, прервал тихий деревянный стук — пленник покосился на мертвеца, смотревшего мутным взором на косой потолок. Обычная судорога. Мёртвое тело прощается с последними сгустками жизни. Таким никого не удивишь…
Стук повторился, притом намного громче. Темнокожий насторожился, плутая взглядом по малочисленной мебели. Лишь на третий раз он заметил вздрогнувший под столом сундук, огромный и старый, укрытый тенью, как столица Кальвантийского Грота. В нём явно кто-то был…
Какая бы тварь ни сидела внутри, ржавые петли долго не выдержат — остроухий принялся быстрее перетирать путы. Запястья горели, словно обожжённые кислотными грибами, но кожаный ремень никак не поддавался.
С четвёртым ударом сундук перевернулся, а с ещё одним ветхая крышка отлетела на середину комнаты…
* * *
Рэксволд проснулся от какого-то шума, вслед за которым с потолка осыпалась пыль. Не хотелось отлипать от тёплого бока Эрминии, но, похоже, пленник что-то учудил.
— Лучше бы ты повесился… — со вздохом прошептал ассасин.
Он поднялся с расстеленного у очага тряпья и направился к лестнице. Спросонья запнулся о первую же ступеньку, отчего на втором этаже оказался ещё более злым, с выдернутым из держателя факелом и не менее ярким желанием пустить ушастому кровь.
От света пламени коридорная мгла расползлась по щелям, как насекомые из-под приподнятого камня. Третья по счёту дверь была по-прежнему закрыта на подпорку — уже хорошо. Осталось заглянуть в комнату. Если сейчас оттуда выскочит черномазая белобрысина, видят боги, его глаза смогут посмотреть друг на друга. Рэксволд вынул упёртую в ручку тугую доску и, приоткрыв дверь остриём кинжала, осторожно посмотрел в щель: возле убитого варвара неподвижно лежал пленник. Связанный. Однако на тёмных путах различались белёсые потёртости — не исключено, что теперь они накинуты на запястья лишь для вида.
— Ну да… — ассасин вошёл в комнату, остановившись сразу за порогом. — Ничего умнее не придумал? А давай я тебе кинжал в бедро
