Книга Вторая попытка - Владимир Чернявский

дата-центра. Ольге показалось странным, что самое человеческое в человеке спасают не люди, а их имитации с помощью других имитаций.

Она вздохнула. Хорошо, что Артем этого не видит. Ольга не брала сына в больницу, стараясь защитить от кошмара, ставшего явью, хотя видела, что он все равно страдает.

В палату неслышно вошел врач – как всегда, деликатный, в накрахмаленном белом халате. Он замер, ожидая, пока Ольга отвлечется и обратит на него внимание.

– Мы благодарны за разрешение использовать цифру вашей свекрови, – произнес он, когда Ольга повернула голову. – Это помогло. У вашего супруга нет детской цифры, но нам удалось построить сбалансированную модель, объединив его взрослые данные с данными цифры матери. Мы совместили ее цифроматрицу с воспоминаниями о подготовке к марсианской экспедиции, и это сработало. Динамика явно положительная…

– Избавьте меня от подробностей! – раздраженно прервала его Ольга.

Она испытывала почти физическое отвращение, представляя, как этот чужой для них человек копается в сокровенных переживаниях мужа. Что осталось тайного? Может, душа, как считала свекровь?

– Извините, – прошептала Ольга, прерывая неловкую паузу.

В конце концов, врач ни в чем не виноват. Он делает то, что должен. Она же лишь может переживать из-за собственной беспомощности, надеясь на врачей и могущество цифрового разума. Наверное, так люди и становятся фанатиками, поклоняющимися неведомым богам Цифромира.

* * *

Раннее детство Сергей проводил рядом с матерью и совсем мало – с отцом. Но почему-то хорошо помнил крепкие отцовские руки с крупными, мягкими и теплыми ладонями, а материнских рук не помнил. Хотя, по рассказам, именно мать каждое утро несла его, еще сонного, в ясли, а вечером, когда не нужно никуда спешить, вела за руку домой. Удивительно, из тех прогулок запомнился лишь аромат цветущих акаций, что росли вдоль дороги.

Память странно устроена: на поверхности – второстепенные вещи вроде запаха цветов, а подробности чего-то по-настоящему важного приходится с напряжением выискивать в самых глубинах. В детстве у Сергея не было цифры, которая записывала бы каждую секунду его жизни. Персональная цифра появилась в свободном доступе, когда он уже учился на первом курсе института. Казалось, на мирно спящий город обрушилось цунами.

Цифра изменила жизнь человека, дав ему вторую память и персональное цифровое зеркало. Далеко не каждый оказался готов принять новый дар цивилизации. На первых порах пользование цифрой приводило к психическим проблемам и даже к самоубийствам. Люди залипали в своих переживаниях, раз за разом прокручивая травматические или приятные воспоминания. Начались бунты и атаки на дата-центры. Цифрофикация ломала общество через колено, играючи разрушая целые страны.

Детские воспоминания, оставшиеся вне цифры, стали для Сергея его личным тайным миром, доступным только ему самому. На холме между степью и морем раскинулся маленький южный городок. Там они с матерью мечтали о космосе и смотрели, как по вечернему небу чиркают метеоры и мчатся звездочки спутников. На песке диких пляжей они строили внеземные ландшафты и станции поселенцев. В их любимой игре маленький Сережа осваивал марсианский Большой Сирт и, зарываясь по локти в мокрый песок, с победным криком находил залежи воображаемых изумрудов. Он доставал горсти кристаллов из глубины песчаной шахты и торжественно нес их в ладонях своему капитану.

Теперь повзрослевший Сергей приближался к Марсу, к его бурым холмам и руслам исчезнувших рек. Туда, где он любил бывать в тренировочных виртуальных погружениях – нестись на аэроскутере по хмурому небу, пикировать к самой поверхности и, поднимая тучи красной пыли, снова взмывать в воздух на сотни метров. Уже скоро «Федерация» вытолкнет из себя посадочный модуль и Сергей сможет прикоснуться к своей мечте.

Повинуясь внезапному порыву, Сергей отключил автопилот и ввел команду открыть фронтальные щиты корабля. Ему нестерпимо хотелось вживую увидеть приближающуюся точку красной планеты. Он отстегнул ремни и взмыл к центру рубки, следя за тем, как медленно разъезжаются массивные стальные панели. Сергей заглянул в открывшийся зазор. Сверхпрочное стекло отделяло его от окутавшей корабль кромешной черноты. На ее фоне Сергей, как в зеркале, видел свое отражение. Нечеткая худая фигура расслаивалась и множилась в темноте. Сергей помахал зазеркальному двойнику, и тот синхронно ответил. Преодолев блоки, высвободился автопилот. В рубке завыла сигнализация, замерцали аварийные датчики. Створки щитов начали медленно съезжаться.

* * *

Сообщение о катастрофе застало Ольгу врасплох. «Федерация» взорвалась, когда ее вывели на орбиту Земли и готовили к старту. После комиссия установила, что причиной стала экспериментальная аккумуляторная батарея, не выдержавшая перегрузки. Проверенная годами аварийная автоматика сработала штатно: изолировала экипаж в спасательной капсуле и отправила на Землю. На этом удача закончилась: капсула столкнулась с орбитальным мусором, вошла в атмосферу в неуправляемом режиме и рассыпалась над сибирской тайгой. Спасательный отряд Роскосмоса из всего экипажа нашел только Сергея с множественными травмами и тяжелой асфиксией, повредившей мозг.

Накануне трагедии Ольге снились собаки. Два огромных пса дрались из-за люльки с младенцем. Ольга хотела отнять у них добычу, но ее сковывал холодный страх, и она не могла сдвинуться с места. Смотрела, как летит шерсть, льется кровь, лязгают зубастые челюсти. А утром начались звонки, визиты официальных лиц, и ее душу заполнил настоящий ледяной ужас.

В новостях мелькали кадры заседаний правительства, выступлений депутатов и разношерстных экспертов, коммуникатор захлебнулся от звонков, домашняя автоматика непрерывно отклоняла непрошеные визиты. Сергей стал символом федеральной программы очистки орбиты от космического мусора. Его фотографии заполнили уличные голографические билборды, вагоны и переходы метро, обложки журналов. В игровых салонах и клубах тут же появились виртуальные гонки за орбитальным мусором, букмекеры принимали ставки. Индустрия развлечений крутила свое колесо. Но главное – на космос снова выделили большие деньги. А это новые рабочие места, и еще один шанс для космонавтики, которая не первый год сдавала позиции цифровому миру. Зачем человеку лететь на другие планеты, если достаточно надеть гарнитуру, чтобы оказаться в любом из немыслимых виртуальных миров?

Возвращение Сергея в строй Роскосмос считал вопросом престижа, но, по иронии судьбы, не мог обойтись без своего конкурента – Росдаты, которой принадлежали лучшие лаборатории и нейробиологи. Ольгу обхаживали чиновники из обеих госкорпораций, агенты производителей медоборудования и фармкомпаний. Целью их борьбы стал Сергей, заключенный в медицинскую капсулу.

Идея была не нова: восстановить мозг по данным из цифры. В лечении незначительных повреждений технология гарантировала стопроцентное выздоровление, но в случае Сергея требовалось такое масштабное воздействие, что никто не решался делать прогнозы. Никто не мог сказать Ольге, кем станет ее муж после окончания эксперимента. Она не знала, согласился бы сам Сергей на подобное. Еще были слишком свежи воспоминания, как менялась свекровь после каждого сеанса лечения в Институте нейробиологии и как страдал муж, общаясь с «восстановленной» версией матери. Иногда Ольга ловила себя на мысли, что было бы гуманнее дать старой женщине тихо угаснуть в старческом слабоумии.

Ольга могла бы запросить доступ к цифре мужа. Почти всегда цифра примет то же решение, что и ее владелец. Однако есть процент отклонения, небольшая вариация. Религиозные ортодоксы считают ее доказательством свободной человеческой воли, а радикальные технократы – всего лишь неполнотой сбора данных. В любом случае существовала вероятность ошибки, а Ольга не хотела ошибиться, но, как бывает, в последнюю минуту просто поддалась уговорам.

* * *

Сергею снилось, будто он идет по узкой штольне марсианских копий. Огни прожекторов ловят отблески изумрудов, сплошь покрывающих влажные стены. Он хочет взять в руки горсть осыпавшихся кристаллов, но камни проходят сквозь ладони, и он в отчаянии беспомощно шарит по земле перчаткой скафандра.

Сигнализация сработала неожиданно. В отсеках погас свет, включились аварийные огни. Автопилот вытолкнул Сергея из сна, и он, ничего еще толком не поняв, рефлекторно надел защитный костюм и пристегнулся к амортизационному креслу. Перед глазами по щитку шлема поплыли показатели жизнедеятельности корабля. «Федерация» выполняла маневр уклонения, но Сергей не мог понять, от чего. «Некстати», – мелькнула мысль. Они уже подошли к орбите Марса, и назавтра ЦУП одобрил высадку. Но планы явно менялись. Корабль тряхнуло, мощный удар вырвал Сергея из кресла и понес, ломая