Книга Честь пацана - Андрей Юрьевич Орлов

заново, ты же не глупый мальчик?..»

Я оттягивал, как мог, этот сладостный миг, оправдывался тем, что в апреле еще рано об этом думать, обязательно съезжу, но потом. Свою дальнейшую жизнь без высшего образования я не представлял, но как, черт возьми, не хотелось учиться! Неужели обленился?

Я вновь посетил гараж, все-таки выгнал папину «шестерку», доехал до мастерской, где трудился Уйгур. Ренат рассмеялся: пересилил все-таки себя. Ничего «неоперабельного» в двигателе не нашли, узлы работали, кое-что подтянули, заменили сайлент-блоки, чтобы корма не виляла. Ренат отказывался брать деньги, но я настоял. Сел за руль, дважды объехал вокруг района. Не сказать что все работало безупречно, но машина шла. Следующим этапом Уйгур обещал поставить магнитолу с кассетоприемником – как можно ездить без любимой музыки? Выезжать в город я побаивался. Остановился на краю футбольного поля, вышел покурить. Кусок был лакомый, любая группировка отхватила бы с руками. Раньше тут был стадион, теперь от него остались лишь несколько рядов скамеек. В центре – игровое поле в жухлой траве, вскрывшейся после таяния снега, по периметру – беговая дорожка. Посреди футбольного поля пацаны Мамая проводили тренировку по рукопашному бою. Их было человек двадцать: и «шелуха», которую еще учить да учить, и пацаны постарше – «супера», основная ударная сила в махачах и набегах. Покрикивали старшие, показывали, как защищаться от ножа, наносить удары – монтажкой, арматурой. Показывали, как метать железные шары, а когда они кончатся – все, что есть под рукой. Рычал Олежка Холодов, другие «воспитатели», которых пока не представили.

«Марш, марш левой! – хрипло надрывался Вячеслав Бутусов. – Марш, марш правой!» Под музыку это смотрелось зрелищно, хотя не все у пацанов получалось.

В жилой двухэтажке на другом конце стадиона были распахнуты два окна, в них стояли мощные колонки. Дом буквально содрогался. Жильцам оставалось только посочувствовать. Но, видимо, привыкли. Незримый диск-жокей поменял бобину, заиграл простоватый, но ритмичный «Мираж»: «Завтра улечу в солнечное лето, буду делать все, что захочу!»

Тренировка закончилась, пацаны под злобные крики «сержантов» побежали по беговой дорожке. Кто-то раскраснелся, другие, наоборот, покрывались бледностью. Музыка явно стимулировала: скоро лето, можно делать все, что захочешь!

Не было у меня желания участвовать в этих игрищах. Я сел в машину, поехал домой. Неохота было тащиться в гараж, поставил «жигули» у подъезда. Кто покусится? Руки оторву. Я поднялся на лифте – весь какой-то уставший, не было привычки сидеть за рулем. Домой идти расхотелось. Я спустился на площадку, открыл окно, закурил. Начинало смеркаться, люди, отработавшие день, тянулись с остановки. Я смотрел во двор, проваливаясь в какое-то оцепенение. На нашей площадке открылась дверь, спустилась Алиса Тихомирова в домашних тапках, встала рядом, кутаясь в платок. Мы молча стояли и смотрели в одну точку.

– Привет, – сказал я через пару минут. Алиса вздрогнула, зябко повела плечами.

– Ага, привет… Как жизнь, Шериф?

– Продолжается. Зачем вышла? Не стой тут, замерзнешь. Из дома выгнали?

– Да опять там эти… постельные сцены. – Алиса раздраженно отмахнулась. – Предки вроде разводиться хотели, постоянно ругались… а потом как поняли, что больше никогда друг дружку не увидят… В общем, у них опять медовый месяц, по три раза на дню. Соскучились за день. А еще порнушки ночью насмотрелись… В спальне заперлись, стесняются громкие звуки издавать, ну, я и вышла, чтобы не смущать людей. Постою немного с тобой… – Девочка вздохнула, она безотрывно смотрела во двор. В ее глазах было столько от взрослого человека – просто вселенская мудрость!

– В СССР секса нет, – неуверенно заявил я. Ляпнула же одна недалекая на телемосту Ленинград – Бостон во всеуслышание! Года три прошло, а страна до сих пор веселится. Фил Донахью на том конце видеосвязи аж прослезился. Познер с нашей стороны еле смех сдерживал. Так и хотелось спросить: а ты-то, глупая, как на свет появилась? Из яйца, что ли?

– Секса нет, – подтвердила Алиса, – но трахаться все любят…

– Слушай, девчонка, сколько тебе лет? – Я не сдержал смех.

– Пока не старая, – допустила Алиса. – Но так хочется многого не знать…

Юная особа была со странностями. Но что-то в ней определенно было.

– Твоя машина там стоит? Покатаешь как-нибудь? – Алиса вытянула шею.

– Покатаю…

Снова молчали. С занятий на стадионе возвращались пацаны Мамая – валили толпой, жестикулируя, шумно общались. На подходе к жилой застройке стали расползаться по своим домам.

– Ты пока еще мирный житель? – спросила Алиса.

Как ни странно, я понял, что она имела в виду.

– Конечно, – отозвался я.

– Это ненадолго…

Я вздрогнул, уставился на ребенка. Алиса молчала, упрямо не смотрела в мою сторону. Так мы еще и оракул? Она ошибалась – я это точно знал.

– Глупости, не пойду я к ним.

– Пойдешь, Андрей, как миленький пойдешь, уж мне-то можешь не заливать. Не сегодня, даже не завтра… Ладно, пойду домой. – Алиса шевельнулась, выходя из ступора. – Сколько можно ребенка мучить?

…Светка приходила в себя, ходила в школу, конвой уже не требовался. Стала заводить подружек – во всяком случае, полчаса трещала по телефону с какой-то Адой, а потом украдкой хихикала. Требование Мамая дошло до адресатов, Светку не только не трогали, но и нормально с ней общались. На следующий вечер наш окраинный жилмассив почтили своим вниманием члены добровольной народной дружины! Вроде от райкома комсомола. Пацаны выходили на них поглазеть, как на диковинных зверюшек. Я в это время находился на улице. Мамай приказал этих «зверюшек» не трогать, в чем была своя логика. Пока тебя не трогают, зачем трогать их? Тронешь – вонь пойдет. Пусть не власть, но лица, приближенные к властям, а тем только повод дай. Трое парней и девушка с обреченными лицами шли по дорожке вдоль дома, на рукавах алели повязки. Видимо, получили приказ патрулировать, ослушаться не могли, хотя прекрасно понимали, куда идут. Пацаны тащились за ними, забегали вперед, заглядывали в побледневшие лица. Подмигивали девушке, которая прятала глаза от их взглядов. Красавица была так себе, но где еще получит столько внимания? Девушка втягивала голову в плечи, но храбро шла вперед, всем смертям назло. Сопровождающие мужчины прикрывали ее, готовились занять круговую оборону.

– Комсомольцы-добровольцы… – фальшиво затянул кто-то из местных.

Остальные грохнули. Дорогу никто не заступал, проходу не препятствовали, просто шли рядом, прикалывались.

– Эй, мальчишки-девчонки, вы откуда? – спросил Фитиль – смышленый и смешливый малый. Судя по кличке, паренек был шустрый.

– Нас сюда откомандировал райком комсомола, – гордо ответил высокий блондин в черных ботинках, старший отряда смертников.

– А на хера? – простодушно поинтересовался Фитиль. – Ой, простите… Зачем?

– Фашисты у вас в райкоме, – засмеялся Гуляш. – Совсем людей не щадят.