Книга Берегиня - Руслан Валерьевич Дружинин

её в расшитое золотом платье. Не в какой-то там домотканый лён, а в одежду из Тёплого Лета – чистую, белоснежную, редкую. Никто больше не мог себе такого позволить. Красивые губы Ксюши растянулись в усмешке, хитрые глаза сверкнули малахитовым блеском – свежа, хороша, как всегда! Только чёрные как вороново крыло волосы придётся спрятать под белым платком, на чело опустился венец с подвесками и узорными колтами. На каждом пальце по перстню с драгоценными камнями, или сразу по два. Что за диво она видела в зеркале! Берегиня крутанулась на месте и рассмеялась.

– Ну как, Изяслава, хороша я сегодня?

Великая жрица тепло улыбнулась. С самого утра она ждала в тереме свою Берегиню, сначала её пробуждения, а потом одевания. Дворцовый Терем – не простое Тепло, где люди жмутся Зимой, а настоящие резные хоромы из крепкого дуба. Любила Ксения красоту, как изнутри, так и снаружи. Вот и вся мебель в светлице из давних времён, сейчас такую не делают. Даже стул, на котором жрица скромно ждала у настенных ковров, позолоченный, с подушечкой из красного бархата.

– Хороша, Матушка! Краше тебя во всём Китеже нет! Да что в Китеже, во всём Поднебесье!

Ксения улыбнулась своему отражению в зеркале и провела пальцами по нежной коже.

– Верно говоришь, во всем Поднебесье нет. Хороши слава и власть, но лучше их брать с красотой.

Обернувшись, она вдруг спросила:

– А скажи мне, Родная, заслужила я свою славу? По праву мной власть взята?

– Ты славная дочь своих Предков, в облике золотой рыбицы сошла с самой Прави, а теперь меня, простую женщину спрашиваешь? Это я милости должна просить, чтобы стоять поближе к тебе, к нашим Светлым Богам: и к Макоше, и к Велесу, и к самому Громовержецу. Дружина Перуна славит, и рядом с Его колесом твою руну чтит. Всякая твоя власть глубоко в нашем Сердце и в любви к тебе, Берегинюшка!

– Отрадно слышать такое, – перстни чуть стукнули, когда Ксения сплела пальцы. Вдруг в тёмно-зеленых глазах пробежал холодок.

– Почему ты до сих пор одна? Где Бритоус, где Берислав?

Изяслава немного замялась, поправила кичку, словно бы вспоминала.

– Берислав Перуновых Ратаев пошёл проверять, нынче сам людей расставляет, дабы никто тебя, Матушка, по дороге до капища не побеспокоил. А Бритоус…

Врать Владычице не хотелось, и Изяслава смолчала.

– Пьет, – сурово закончила Ксения. – Не просыхая хлещет, тартыга проклятый. Со времён Вана такой. Бритоус ведь был, кажется, закадычным собутыльником прежнего городничего? Не ум бы, да заслуги, давно бы старого спиртоглота со двора прогнала.

– Помилуй, Матушка! Ведь пьянство – один порок у него, а так Бритоус человек со всех сторон честный! Вот и сыночек его, Воисвет, при новом капище служит, в тебе души не чает!

При упоминании сына Отче-советника взгляд Ксении потеплел.

– Верно говоришь, Воисвет – волхв чистый Совестью. Молод он, за других заступается, и у Богов за нас просит. Такие миру нужны.

За резной дверью с ромбическим символом Макоши послышался стук. В светлицу заглянул дружинник, одетый в защитный жилет, под которым сверкнула серебряная кольчуга. Насупленное лицо воина при виде Берегини разгладилось.

– Здоровья, Матушка! Машина готова, можем ехать. Весь Китеж собрался возле капища посмотреть на тебя.

– Берислав, воевода мой ненаглядный! Бритоус с тобой?

– С похмелья мучается, но уже в машину посажен.

– Вот и славно. У меня к нему разговор после праздника. Теперь идёмте, идёмте!

Великая жрица и воевода поспешили за своей Берегиней в светлые коридоры. Жить в летнем тереме можно было только в тёплую пору. Долгой Зимой, из-за слишком больших окон, терем плохо протапливался. Ксения ненавидела тёмные углы и маленькие комнаты. Свою Зимнюю резиденцию она проклинала, хотя Зимний терем ни в чём не уступал летним покоям в убранстве.

Если на пути им встречался кто-нибудь из служанок, то девушки низко кланялись Берегине. Ксения знала каждую из них по имени, не раз таскала их за косы, или хлестала по щекам, и не приведи Боги девице быть милой на личико, тогда ей доставалось вдвойне.

У крыльца стоял белый кабриолет. Срезать крышу с совершенно целой машины было прихотью Берегини. Говорили, механики Китежа со слезами на глазах отрезали часть металла, ведь найти хорошо сохранившийся автомобиль – настоящее чудо для пустошей. Впрочем, легковушка была личным подарком Ксении от коневодов с юга, потому Берегиня делала с ней, что хотела.

На заднем сидении развалился курчавый мужик в расстегнутой алой рубахе. Лицо его под стать одежде раскраснелось, взгляд замутился головной болью и невесёлыми мыслями. Несмотря на прозвище, были у Бритоуса и длинные висячие усы, и многодневная щетина.

– Хоть бы побрился, – уселась Берегиня напротив него и злобно хлопнула дверцей.

– Меня твой Пёс из кровати выдернул, времени одеться не дал, не то что побриться, – пробубнил Бритоус опухшими губами. Мутный взгляд покосился на усевшегося рядом Берислава. Возле Берегини аккуратно устроилась Изяслава, шофёр медленно тронул машину вперед. Кабриолет покатился из ворот белокаменного Китежского кремля, а Ксения продолжила распекать своего Отче-советника.

– Тебя не разбудишь, так ты всю жизнь пьёшь или спишь – не ворочаешься, – шипела она. – Почему не явился на последнее вече?

Бритоус хмуро отмалчивался.

– Пьешь, зараза, дела ждать не станут! – щелкнула Берегиня пальцами у него перед носом. – Знал бы, как не люблю я гуляк!

– Знаю я всё про дела, из рук ничего не ушло.

– Да что же ты знаешь?

– В Таврите голодные бунты. Зимой не хватило припасов, вымерзло пять семей. В детинце потери, дружинников местные на вилы подняли, да топорами побили. А его быки в ответ догадались по мирным людям стрелять, – кивнул Бритоус на Берислава.

Берегиня бросила косой взгляд на воеводу.

– Какие же они, к упырям, «мирные», если топорами дружинников рубят? Я бунтовщиков на место поставил, теперь тихо в Таврите. И будет тихо – слово даю.

– Ох, негодяи! О таком мне надо в первую очередь докладывать! Отмолчаться хотели, думали, не узнаю! – всё больше заводилась Владычица. Хорошее настроение как рукой смело. – Ван с крестианцами Тавриту пожёг, за это скотоводы на Китеж злы и меня ненавидит, хотя я им одно добро делаю: мзду понизила, полков из Тавриты не набираю, разрешила кумир Велеса в два человеческих