Книга Чистильщик. Повесть - Валерий Николаевич Ковалев

своей сути палачей, выполнявших карательные операции по распоряжению своего коменданта. Тот в свою очередь получал сведения для проведения акций от следователей с прокурорами. Получали их и от своих людей, состоящих на мелких административных должностях в сельских и районных советах, на постах бригадиров, а также председателей колхозов. В городских военкоматах и НКВД это были обычно технические работники: уборщицы, истопники, секретари-машинистки, повара в столовых для оперсостава.

Призывом в УПА руководили коменданты мобилизационных отделов. Если в ней происходили ощутимые потери, по каналам связи станичным передавались требования на мобилизацию нужного количества людей, уклонение от призыва каралось расстрелом.

Особое внимание уделялось сотне «видважных юнакив» и такой же сотне «видважных дивчат» при отделе особого назначения. Это была настоящая кузница кадров ОУН-УПА. Вся молодежь делилась на три возрастных группы: 10–12 лет, 13–15 лет и 16–18 лет. У каждой имелись свои задачи, действия и специализация. Самых младших использовали в качестве наблюдателей, разведчиков и связных, остальных как диверсантов.

Хорошо оборудованные районные госпитали на сотню тяжелораненых бандеровцы держали в труднодоступной лесной местности. Над-районное руководство в целях конспирации находились обычно в лесу, в своих бункерах, где имелось все для автономной жизнедеятельности: электрическое освещение, водопровод и канализация, а также радиосвязь с западными кураторами.

Помимо прочего существовали школы младших командиров и политических воспитателей. Центральный провод ОУН-УПА находился в лесах Глевальского района Ровенской области в хорошо оборудованном бетонном укрытии со всеми удобствами, возведенном под наблюдением инженеров Вермахта.

В городах влияние националистов было гораздо меньше, чем на селе. Там имелась только служба внешнего наблюдения и связные. К тому же городское население, более грамотное и лучше разбиравшееся в политической обстановке, сотрудничать с бандеровцами не желало.

…Когда над вершинами Карпат заиграла красками вечерняя заря, а на окрестности опустились тени, полонина была пустая. Отара на дальнем склоне исчезла за отрогом, на месте костра дотлевали угли. Тройка, казнившая лейтенанта, на заседланных вороных конях спускалась в долину. Примерно через час они въехали на окраину села, где из кустов лещины вышли два человека в мазепинках[38] и с винтовками.

— Слава гэроям, — негромко сказал один.

— Гэроям слава, — ответили с седел.

Затем всадники спешились и, оставив лошадей дозору, прошли задами к стоявшему в центре костелу, ступили внутрь. Меж рядами лавок направились к алтарю, перекрестились на распятого Христа, а потом исчезли за неприметной дверью.

В комнате при свете горящей свечи комнате сидели двое: греко-католический священник в рясе и молодой парубок с ППШ, за поясом которого торчали две гранаты с длинными рукоятками. Снова прозвучало «Гэроям слава», вошедшие уселись напротив.

— Докладай, Лесь, — прохрипел парубку сотник.

Тот, наклонившись, сообщил, что дома ястребков[39] окружены, хлопцы готовы к акции.

— Хорошо, — кивнул чубатой головой сотник. — Начинайте.

Лесь, а с ним эсэсовец и полицай встали и вышли. Через короткое время в разных местах села гулко прогремели взрывы, затрещали выстрелы, потом все стихло.

— Кончили предателей — довольно ухмыльнулся сотник.

Священник, по-волчьи блеснув глазами, смиренно перекрестился. Затем в храме послышались шаги, дверь, скрипнув, отворилась.

— Ну как, Лесь? — повернул голову начальник.

— Покидали в окна гранаты, а затем добили, — утер рукавом лоб.

— Всех?

— Нет. В последней хате захватили одного и его семью.

— Пойдем, — грузно встал с лавки.

Дом, о котором говорили, стоял на окраине села, в глубине сада. Рамы выбиты взрывом, дверь сорвана с петель.

У беленой, с пулевыми отметинами стены в ночной сорочке дрожала молодая женщина с младенцем на руках, рядом лежал окровавленный мужчина. Вокруг стояли несколько бандеровцев во главе с эсэсовцэм.

— Живой? — кивнул на лежащего сотник.

— Ну да, — ответил тот, — начинать?

— Приступайте с богом.

Носитель рун (он же начальник СБ) показал двоим, стоявшим ближе, на поднятый колодезный журавель усадьбы. Те ухватили раненого за ноги, волоком протащили по двору, и вскоре ястребок раскачивался в ночном небе.

— Щенка, — приказал эсбист здоровенному, с низким лбом детине.

Тот шагнул к рыдающей женщине, вырвал младенца и, ухватив за ножки, размозжил голову о косяк двери.

— Ну а эту, — взглянул сотник на потерявшую сознание мать, — отдай хлопцам, пускай потешат души.

Затем они с эсбистом и Лесем пошагали по ночной улице к костелу. Хаты с погашенными оконцами слепо глядели вслед. По небу плыла желтая луна, а потом скрылась в облаках, затянувших небо…

Ближе к рассвету в соседней Ивано-Франковской области на поросшем грабами склоне майор в защитной фуражке наблюдал в бинокль раскинувшееся внизу село. Рядом лежал с полевой рацией ефрейтор, слева и справа виднелись пилотки бойцов с оружием наизготовку.

Опустив бинокль, майор взглянул на наручные часы, встал, сделал отмашку, и по склону, охватывая низину кольцом, вниз двинулись солдаты. Когда они достигли середины склона, где-то на окраине хлопнул выстрел — цепь ускорилась. Рота вошла в село, началась зачистка.

Следуя от двора к двору, бойцы тщательно осматривали хаты и надворные постройки, ворошили щупами островерхие стога сена на подворьях. Хозяева стояли у дверей хат и — кто хмуро, кто испугано — за всем наблюдали.

— Что ищет пан офицер? — подошел к майору, сдернув с головы шляпу, пожилой мужик в овечьей безрукавке.

— А ты вроде не знаешь, — прищурился тот. — У вас на селе боевка.

— Вот вам крест нету, — перекрестился селянин.

— Ну-ну, — хмыкнул командир и приказал руководившему бойцами лейтенанту: — Голышев, продолжайте!

Тщательно прочесали все село, боевиков нигде не было. Между тем информация была достоверной и получена из надежного источника. Кроме того в кустах у спускавшейся в село дороги бойцы ликвидировали секрет, но, к сожалению, один бандит успел поднять тревогу. А чуть позже к майору подошел Голышев.

— Мне сейчас в одной хате дивчина шепнула — они в колодце, что в проулке.

— Вон оно как, — вскинул бровь майор. — Захвати пару бойцов, посмотрим.

Прошли в неприметный проулок меж двух хат, остановились у дубового сруба с воротом, все внимательно осмотрели. На донце висевшего на цепи ведра обнаружили едва приметный след подошвы.

Офицеры заглянули вниз, прислушались — только далекий стук капель.

— А ну-ка, Лукин, дай мне противотанковую гранату, — протянул майор назад руку.

Сержант, сняв с ремня, передал. Командир выдернул чеку и, придерживая откидную планку, опустил гранату в колодец (группа отошла чуть в сторону).

Внизу ухнуло, вверх полетели куски мокрого дерева с илом, а потом донесся невнятный крик.

— Нужно спуститься и проверить, — сказал майор, когда все стихло.

— Разрешите мне, — достал из кармана фонарик лейтенант. Майор молча кивнул.

Быстро доставили веревку, обвязали ею Голышева, начали спускать.

— Стоп! — глухо сказал в метре от воды.

Там он обнаружил пролом в срубе, осмотрел его и влез внутрь.