Книга На распутье - Александр Фомичев

пальцы с хвостом да метали в ответ в хозяина леса копья, и вот уже минимум дюжина их торчала из древесного тулова лисуна. Это было больно и явно очень злило лесовика; гнев принялся затмевать его разум, бывший ещё недавно таким холодным.

Между тем сильно поредевшими, уже далеко не столь стройными, как прежде, рядами ослямы, спотыкаясь о телеса павших соратников, начали пятиться прочь от болота, сообразив: пока странное существо стоит в трясине, его не одолеть. Вскоре шалмахи стали вообще спешно отступать, что весьма походило на паническое бегство. И тут лешак совершил большую ошибку: поддавшись эмоциям, он вылез на берег и по трупам врагов двинулся следом за аскерами. Слепая ярость затмевала ему глаза, не позволив заметить очевидную ловушку; стражи сумели выманить чудище на твёрдую землицу; чувствовалась рука опытного Улмика.

И вот откуда-то сбоку, из кустов полетела прочная сеть, накрывшая лешего вязкой паутинкой. Хозяин пущи мгновенно осознал свою оплошность, дёрнулся назад, но было поздно: десятка два воителей тут же окружили его и, накинув на попавшегося в устроенную западню лесовика ещё парочку крепких арканов из конопли, принялись одновременно резать, колоть да вязать удивительное создание природы, неуклюже опутывая ему тулово, лапищи да ноги. Вскоре спешно вернулись и ложно отступившие; аскеров осталось не больше пятидесяти, но в данной ситуации пять десятков оказалось более чем достаточно для того, чтобы одолеть духа Багряных топей, на миг потерявшего врождённую осторожность.

Тем часом идущий прочь Ратибор внезапно остановился, хорошо уловив раздавшийся вдруг тоскливый, жалобный вой, никогда ранее им не слышимый. Но тем не менее рыжебородый витязь, в коем проснулась не на шутку растревоженная совесть, так старательно глубоко запрятанная им ранее в закрома души, был уверен на сто процентов, что уже неплохо знает хозяина сего горестного голоса.

— Да чтоб тебя Сварог на дровишки пустил!.. — раздражённо гыркнул огневолосый гигант. — Похоже, наш деревянный грибок-переросток попал в знатную передрягу!.. В которую его втянул я.

Устыдившись собственной слабости, молодой богатырь резко развернулся да помчался назад, к месту сечи, поспешно продираясь напролом сквозь лесную чащобу. Ветки деревьев и кустарников хлестали по его сумрачному лицу, но любивший иногда заниматься самобичеванием могучий великан, казалось, не замечал сей досадной неприятности.

«Коли суждено мне пасть здесь и сейчас, на этих гиблых болотах, да пусть будет так! — сильно злой сам на себя за проявленное малодушие, израненный Ратибор споро летел на помощь хозяину леса. В его левой руке сверкал булатной сталью верный меч. — Значит, на то воля Перуна! Но по крайней мере я зажмурюсь в бою, а не в каком-то из многочисленных кабаков, пережрав забродившей медовухи! Ух, который раз себе твержу: лучше погибнуть в добром сражении, чем зачахнуть на домашней койке, медленно увядая от старости, аки пожухлая листва поздней осенью!..»

И вот дюжий ратник, при приближении к месту рубки замедлившись и перейдя на осторожный шаг, уже бесшумно вышел в спину озверевшим от пролитой крови и вседозволенности ослямам; те не заметили возвращения «рыжего медведя», ибо были заняты очень важным делом: они собрались гурьбой вокруг наконец-то пойманного, надёжно спутанного крепкими узами безмолвного духа Багряных топей да возбуждённо обсуждали между собой, что каждому из них лучше отчекрыжить от лешего себе в качестве трофея: нос, уши, грибовидный нарост на теле аль просто кусок коры с его тулова.

— Я вырежу на память егошний моргалик!.. — радостно пролопотал розовощёкий полный ослям лет двадцати пяти на вид, вырисовывая своим здоровенным ножом в воздухе незамысловатые фортели, призванные показать, как он собирается сейчас загнать секач в глазницу необычного пленника. И в тот же момент хотевший ещё что-то прострекотать стражник замолк на полуслове и тихо охнул, непонимающе уставившись на лезвие Ярика, с хлюпающим звуком появившееся у него из груди; это Ратибор ничтоже сумняшеся с ходу засадил в хребет пухляшу с тесаком свой клинок практически по гарду. Не став ждать, когда смачно харкнувший кровью говорун шлёпнется наземь, огневолосый исполин выдернул у него из спины меч и отчаянно бросился на начавших к нему нерасторопно разворачиваться удивлённых аскеров, явно не ожидавших возвращения израненного да обессиленного, по их мнению, русича.

Ратибор тем часом, успев мимоходом снять пято́к кочанов с плеч у ещё не пришедших в себя от шока ослямов, неудержимым ураганом пробился сквозь скопище вражин к хозяину леса и несколькими быстрыми, отточенными движениями разрубил тугие путы, крепко стягивающие грозного болотного жителя. В то же мгновение с явным облегчением вскочивший на ноги повелитель Багряных топей, попутно пронзив своими вострыми пальцами-лианами парочку зазевавшихся шалмахов, окончательно сорвал с себя перерезанные «рыжим топтыгиным» верёвки и тут же ринулся на очередных, не успевших отбежать от него подальше стражников.

Ратибор встал рядом со своим неожиданным союзником, и, не откладывая в долгий ящик, русич и леший в два котелка принялись споро крошить на куски остатки ослямбской дружины, стремительно сокращая количество пришедших по душу рыжебородого богатыря ватажников. Битва превратилась в бойню. Ясно было даже несмышлёнышу, что долго подобное избиение младенцев продолжаться не может, и вот кучка ещё живых стражников с дикими воплями: — Спасаемся, други! — шустро сиганула в разные стороны так, что лишь пятки засверкали. На пару с задницами.

Между тем Ратибор презрительно сплюнул вослед тика́ющим прочь врагам, а после, тяжело дыша, облокотился на рукоятку окровавленного палаша и шумно выдохнул; сломанные клевцом рёбра на левом боку да пробитое сулицей правое плечо давали о себе знать; рыжегривый гигант замедлился и утратил былую скорость; изнурительный бой против изрядно превосходящего числом противника, многочисленные ранения и большая кровопотеря не могли не пройти бесследно даже для такого могучего витязя.

Тем временем за спиной «рыжего медведя» замаячила огромная тень; Ратибор тут же обернулся, одновременно вскидывая меч. Впрочем, в данный момент ему ничего не угрожало, это подуставший воин интуитивно понял сразу; подошедший лисун не представлял опасности для неистового берсерка.

«Ты спас мне жизнь, хотя мог бы оставить умирать. Вернулся, будучи весь изранен. Похоже, за свою многовековую жизнь я впервые задолжал человеку… А долги я привык возвращать!» — мысленно прошамкал дух Багряных топей. И в тот же миг из указательного пальца левой руки лесовика к Ратибору неторопливо потянулся тонкий отросток с тремя ответвлениями на конце. Рыжебородый великан опустил клинок остриём вниз, снова облокотился на его гарду и с нескрываемым любопытством, но вместе с тем настороженно принялся наблюдать за тянущимся к нему стебельком. И вот неказистая веточка дотронулась до левого плеча Ратибора; дюжий ратник почувствовал лёгкое, вполне