Книга Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии. - Алексей Валерьевич Исаев

даже не в лощине. Либо немецкие артиллеристы не боялись контрбатарейной борьбы и налетов авиации, либо перед нами постановочный снимок на учениях.

Усугублялась ситуация условиями позиционного фронта, позволявшими немцам использовать тяжелые и громоздкие образцы, малопригодные для маневренной войны (характерной для южного сектора советско-германского фронта). Таковыми в 3-й танковой армии являлись трофейные французские 280-мм мортиры Шнейдера (Mortier de 280 mm Mle 14/16 Schneider), проходившие в германской армии как 28 cm Mörser 601 (f). См. последний пункт вышеприведенной таблицы. Это 16-тонное орудие стреляло 205-кг снарядами на дальность 10 950 м со специально подготовленной позиции. Для транспортировки мортира разбиралась на четыре части. В идеальных условиях сборка и подготовка мортиры к стрельбе занимали от 6 до 8 часов, а в тяжелом грунте могли затянуться до 18 часов. При быстрой смене начертания линии фронта был велик риск утраты орудия. Однако в позиционных боях с передвижением на считаные километры эта опасность признавалась терпимой. К тому же немцы не слишком жалели трофейные орудия. Причем опасность такая была вполне реальной: по документам оберквартирмейстера 3-й танковой армии числятся безвозвратно потерянными, по крайней мере, четыре 28-см мортиры. Две в декабре 1943 г. (в десятидневку 21–31 декабря) и две в январе 1944 г. (в десятидневку 11–20 января), т. е. как раз в периоды крупных советских наступлений.

На позиции трофейная 280-мм мортира Шнейдера, принятая на вооружение в вермахте под наименованием 28-cm Morser 601(f). Полоса ГА «Центр», начало 1944 г.

В свою очередь Красная армия, хотя и существенно улучшила ударную мощь своей артиллерии к 1944 г., все же отставала от немцев по интенсивности артиллерийского огня. В январе 1944 г. находившаяся на направлении главного удара Западного фронта 33-я армия израсходовала 7,76 тыс. выстрелов к 122-мм пушкам, 11,3 тыс. выстрелов к 152-мм гаубицам, 16,7 тыс. выстрелов к 152-мм пушкам-гаубицам и 1,82 тыс. к 203-мм гаубицам[43]. Напомню, что 203-мм гаубицы в этот период стреляли бетонобойными снарядами, ценность которых с точки зрения поражения целей на поле боя была значительно ниже, чем у осколочно-фугасных. Конечно, немецкая 3-я танковая армия по советским масштабам соответствовала фронту и противостояла 1-му Прибалтийскому и Западному фронтам одновременно. Тем не менее данные по 33-й армии достаточно показательны, она была главным действующим лицом в наступлениях на богушевском направлении.

Артиллерия была весьма важным, но, разумеется, не единственным действующим фактором. Командование 3-й танковой армии не испытывало иллюзий относительно причин своего успеха в обороне. Рейнгардт в докладе в штаб ГА «Центр» в феврале 1944-го прямо писал: «В первой битве за Витебск удалось выстоять не в последнюю очередь потому, что ТА получила в качестве подкрепления несколько дивизий»[44]. Прибытие под Витебск свежих соединений позволило залатать дыры в обороне. Причем надо сказать, что первоначально эти соединения предполагалось использовать для контрударов с решительными целями, с целью радикального перелома в обстановке. Этим планам не суждено было сбыться.

Наглядная демонстрация расхода боеприпасов немцами в зимних боях 1943–1944 гг. — тягачи RSO сгружают горы корзин от тяжелых снарядов. На одном из ящиков надпись: «заряды к тяжелым полевым гаубицам».

По другую сторону фронта, несмотря на отсутствие решительного результата боев начала января 1944 г., советское командование считало, что успех уже близок и остается сделать последний шаг. Уже 18 января 1944 г. директивой Ставки ВГК № 220011 1-му Прибалтийскому и Западному фронтам предписывалось «разбить витебскую группировку противника и овладеть городом Витебск». Общие контуры операции были обозначены следующим образом:

«1. 1-му Прибалтийскому фронту основную группировку сил и средств фронта сосредоточить на левом фланге 4-й уд. армии и на правом фланге 11-й гв. армии. Правый фланг ударной группировки фронта усилить за счет 43 А.

Удар этими армиями нанести в общем направлении на Витебск с северо-запада и во взаимодействии с правым крылом Западного фронта овладеть Витебском. Прочно обеспечить операцию главных сил фронта со стороны Полоцка и Бешенковичей.

39-ю армию в составе шести стр. дивизий с наличными средствами усиления, армейскими тыловыми частями, учреждениями и запасами передать с 24.00 19.01.1944 г. в состав войск Западного фронта.

2. Западному фронту силами 39-й и 33-й армий при поддержке 5 А нанести удар в общем направлении на Витебск с юго-запада и во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом овладеть Витебском.

Усилить 33 А тремя-четырьмя стр. дивизиями за счет 5 А»[45].

Общей проблемой двух фронтов на тот момент было заметное снижение ударного потенциала, прежде всего танковых войск, за счет январских и декабрьских потерь. Причем численность танков ударной группировки 1-го Прибалтийского фронта даже превосходила численность парка танков и САУ, привлекавшихся к операции на Западном фронте (см. таблицу).

Наличие танков и самоходных установок в составе ударной группировки и во фронтовом резерве 1-го Прибалтийского фронта на 1 февраля 1944 г[46].

Обращает на себя внимание практически полное отсутствие в составе ударной группировки фронта самоходных установок, способных бороться с тяжелыми танками противника. Имелось в строю всего три СУ-85. В целом танковые войска 1-го Прибалтийского фронта были исключительно слабы с точки зрения оснащенности самоходками всех типов.

В соответствии с поставленной Ставкой задачей в последней декаде января происходила перегруппировка войск фронта и создание ударных группировок на левом фланге 4-й ударной армии и правом фланге 11-й гв. армии. Для усиления ударной группировки фронта бронетехникой была произведена рокировка некоторых частей и соединений с левого крыла фронта, с участков 43-й и 39-й армий, расположенных северо-восточнее и восточнее г. Витебск. В ходе перегруппировки 143-я ОНТБр, 39-я ОГТБР и 105-й ОДТП совершили марши в 150–180 км. Уже к 25 января перегруппировка была закончена, и танкисты имели возможность увязать свои действия и организовать взаимодействие со стрелковыми войсками. То есть в этом отношении трудно упрекнуть операцию в поспешности.

Лесисто-болотистая местность в полосе предстоящего наступления предопределила использование танков в качестве средства непосредственной поддержки пехоты. Удовлетворительные дороги на направлениях ударов двух армий отсутствовали, болота не промерзли и в большинстве своем были непроходимы для танков.

Главный удар наносился на правом фланге 11-й гв. армии. Фронт прорыва армии имел ширину 5 км, что составляло 1,25 км в среднем на стрелковую дивизию первого эшелона, каковых было четыре. Соответственно каждая дивизия получила в качестве танков НПП по 7—10 танков Т-34, в резерве командарма была 16-я гв. стрелковая дивизия, усиленная тяжелым танковым полком. В 4-й ударной армии ширина фронта прорыва составляла 6 км, распределенного между четырьмя дивизиями первого эшелона. Каждая из дивизий первого