Книга Клыки и вечность - Минк

Он кажется более утонченным и расчетливым.

— И не просто кого-то. Ты вкладываешь в это место много труда. — Я спрыгиваю со стойки, желая получше осмотреться. Я не очень разбираюсь в ремонте, но в свое время я видела несколько HGTV (прим. разнообразные шоу с акцентом на обустройстве дома, садоводства, ремесла и ремоделирования). Похоже, Винсент не торопится и сохраняет историю дома. Из того, что вижу, работа, которую он проделал до сих пор, выглядит невероятной.

— Это оригинальная древесина? — спрашиваю, проводя пальцами по обшивке двери.

— Отделка, да. Кто-то сделал все вручную. Такого мастерства больше никто не повторит.

— Мне нравится это место. Разве это безумие — ревновать к дому? У него целая история с мельчайшими деталями.

— У каждого есть своя история. Ты просто не знаешь, что у тебя есть. Думаю, как только начнем копать, то обнаружим многое, чего не знали в самом начале.

— Верно, — соглашаюсь я. У каждого есть своя история. Вопрос только в том, чтобы найти ее или даже восстановить. — Ты думаешь, что копание в моем прошлом могло бы помочь выяснить, что не так с моей кровью?

— Мы были бы глупцами, если бы не подумали, что есть какая-то связь с тем, что у тебя проблемы с кровью и теперь ты хочешь укусить вампира, чье сердце вернула к жизни.

— И тот факт, что вампиры всегда хотят убить меня. Я привлекаю их. Я как кошачья мята для вампиров, — отшучиваюсь. Винсент вовсе не находит это забавным. Из него вырывается рычание. По коже пробегают мурашки, соски напрягаются. Мое тело тоже не может скрыть реакцию на него. Это безумие, потому что меня никогда раньше никто не привлекал. Я начала думать, что со мной что-то не так.

— Тебе не хотелось укусить кого-нибудь из них? — Его голубые глаза начинают темнеть.

— Только тебя, — признаю я. — Ты другой. — Это еще мягко сказано.

Даже зная, что Йен раньше пытался защитить меня от Винсента, у меня были мысли о том, чтобы напасть на Йена, если он попытается напасть на него. Я оставила свое собственное оружие в машине, когда поняла, что собираюсь покопаться в доме Винсента. На каком-то глубинном уровне я никогда не считала Винсента угрозой для себя. Интересно, не поэтому ли я была такой бесстрашной, когда впервые подошла к его двери?

— Ты тоже для меня другая, крошка.

— Может, Йен разберется с этим. Он много знает о вампирах. Я едва ли ознакомилась с книгами, которые у него повсюду валяются.

— Тогда мы подождем и посмотрим, что он найдет. Ты сказала, что человек, который владел этим местом до меня, был высушен? — спрашивает Винсент, возвращая меня к текущей теме.

Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы не дать кому-то еще быть убитым и разлученным со своими семьями.

— Это случилось здесь? Риэлтор не сообщил мне об этом маленьком факте.

— Риэлтор — вампир? — Я оживляюсь. Возможно, я бы снова раскрыла это дело.

— Нет.

— Черт.

Сексуальный глубокий смешок покидает Винсента. Я ловлю себя на том, что возвращаюсь к нему, пока он готовит, и мы перекидываемся теориями.

Невозможно бороться с тягой, которую испытываю к нему. Не то чтобы я этого хотела. Винсент — мой.

Глава 9

Винсент

— Давно не готовил, но, по-моему, это съедобно, крошка. — Я накладываю ей еду — равиоли с рикоттой и кремом пекорино, украшенные базиликом.

— Ты… приготовил это? — Она смотрит на меня, когда я выдвигаю для нее стул.

— Все в порядке? — Я ставлю блюдо перед ней, затем расстилаю салфетку у нее на коленях. — Как я уже сказал, я умею готовить. Или, по крайней мере, умел. Хотя теперь признаю, прошло много времени.

— Пахнет вкусно. Я осматривала каминную полку, и когда до меня донесся запах, я буквально подплыла сюда, как персонаж мультфильма.

Ее оборот речи вызывает у меня улыбку.

Наклонившись вперед, она принюхивается и стонет.

Это творит со мной такие вещи, которых я, помнится, никогда раньше не испытывал. Срань господня, думаю, мог бы проделать дырку в гранитной столешнице. Мой член пульсирует, и я начинаю беспокоиться, что не смогу контролировать себя, когда дело дойдет до нее.

Я отступаю.

— Наслаждайся.

— Куда ты? — Она кладет вилку в рот, затем закрывает глаза. — Так. Вкусно.

То, как она звучит, удовольствие в том, как она говорит, как двигается — трудно отвести взгляд. Я заставляю себя повернуться и заняться мытьем посуды.

Баффи запрыгивает на стойку рядом со мной, и, клянусь, на ее мордочке появляется самодовольное выражение. Она поднимает лапу, облизывает ее, затем неторопливо проводит по своим усам.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — Я спрашиваю ее.

Она не отвечает. Она всего лишь кошка. Очевидно, я был бы сумасшедшим, если бы услышал, как она разговаривает со мной.

— Она много чего знает. — Эверли щебечет со своего места за столом. — Баффи — самая преданная, лучшая подруга, самая красивая девочка — она для меня все.

Баффи перестает умываться и садится немного прямее, задрав свой маленький носик кверху.

— Я не думаю, что ей нужно еще больше объедаться.

— Она не толстая. Она замечательная. Она никогда не покидала меня. Я имею в виду, смотри, она даже следовала за мной всю дорогу сюда. Ты живешь довольно далеко от города, но она все равно смогла меня найти.

— Это интересно. — Я еще раз бросаю взгляд на кошку. Я слышал множество историй о фамильярах или ведьмах в обличье животных. В этом звере определенно есть что-то особенное, но не могу понять, что именно.

— Очень вкусно. Спасибо. — Эверли подходит ко мне сзади и ставит тарелку в раковину.

— У меня есть еще. — Я тянусь за новой тарелкой. — Давай наложу.

— Нет. — Она потирает живот. — Я наелась.

Что-то в этом движении вызывает во мне боль. Я никогда не хотел детей. Конечно, это невозможно. Я мертв. Меня превратили в вампира так давно, что даже не помню. Как и Эверли,