Книга Бывшие. Нас просто не было - Марика Крамор

главное, что я теперь, как ребенок! Абсолютно бесполезное существо!

— Наговариваешь ты на себя, Кирилл. Может, тебе лучше пойти спать?

Я представляю, какой тяжёлой выдастся для него эта ночь…

— Так и сделаю.

— Помощь нужна? Ты голодный?

— Нет, — решительно отрезает он, и мне так обидно за него становится. Как же так. Еще и правую!

— Как скажешь, если что — зови.

— Ладно, — роняет он и направляется к кофемашине.— Ничего, если я пошумлю?

— Порядок. Дина крепко спит. Извини за неудобства.

Кирилл кажется полностью погруженным в свои мысли, меня даже и не слышит. Он хмурый и очень серьезный.

С возникшей задачей справляется на ура.

— Спокойной ночи, — мимоходом бросает он на меня безразличный взгляд, крепко сжимая пальцами левой руки белую чашечку, и дверь за его спиной закрывается.

Я возвращаюсь на диван. С волнением вслушиваюсь в звуки тихой возни в хозяйской спальне. Снова беру в руки телефон. Пытаюсь погрузиться в анализ представленных графиков, но подскакиваю с места, потому что из комнаты Кирилла вдруг раздается звонкий лязг.

Я скорее подкрадываюсь на цыпочках, прикладываю ухо к щелочке в двери…

И тихонько стучусь. Ответа нет, но я не готова развернуться и уйти.

— Кирилл, — громко шепчу я, не решаясь войти, — Ты чашку уронил?

— Да нормально всё, сейчас уберу, — доносится глухой ответ. Я лишь тяжело вздыхаю.

— Можно к тебе?

— Заходи.

Перед моими глазами встает безрадостная картина: опечаленный Кирилл уже переоделся в домашние бриджи, рубашка расстегнута, но мужчина не успел сменить ее. А еще от пояса до его бедра красуется мокрый кофейный след.

Кирилл облился сам, часть напитка выплеснулась на кровать. А у ее подножия — острые белые осколки.

— Просто из пальцев выскользнула. Горячая… — оправдывает он, но я перевожу разговор:

— Я сейчас живо все уберу, не беспокойся, это мелочь.

Встаю на колени и начинаю собирать фарфоровые обломки.

— Вер… да брось… Не надо! Ты можешь порезаться, я сам!

Он замолкает.

Тишину спальни нарушает лишь тихое бренчание осколков. Кирилл присоединяется ко мне, и мы вместе устраняем погром.

— Ну вот, пол чистый, — с улыбкой заявляю я, возвращаясь из ванной через несколько минут. Оглядываю мужчину с головы до ног. — Постель я тебе застелю свежую. А-аа… рубашка… — Я запинаюсь, когда проезжаюсь быстрым взглядом по его обнаженной груди. И отворачиваюсь. Меня смущает его нагота. Даже если это просто расстегнутая рубашка.

Раньше я представляла… его, нас… Много чего представляла… вот только мне не следует уже об этом вспоминать.

— Ты покраснела, — смущает он меня еще больше.

— Тебе показалось, — цепляю я на себя невозмутимый вид. — Ты должно быть еще не приноровился менять рубашки. Хочешь… я помогу?

Протягиваю руку. Мне боязно смотреть в его глаза. Страшно увидеть в них то, чего нет и никогда не было. Сколько же лет прошло? Удивительно, судьба вновь свела нас. Зачем?

Когда Кирилл без слов соглашается и молча кивает, я медленно тянусь к его запястью. Расстегиваю пуговицы, стараясь не обращать внимания, как покалывает пальцы. С осторожностью тяну рукав на себя, Кирилл помогает мне, как может. Левая рука на свободе, а мужчина моих давних грез стоит передо мной полуобнаженный. Мне почти больно от этого. Он выбрал не меня, но не похоже, чтобы он был счастлив. А если бы в прошлом он сделал другой выбор? Что было бы тогда… он разглядывает меня, как завороженный, но я не поднимаю глаз. Даже дышу через раз. Втягиваю его запах. Свежести и дождя. Свободы… Терпкий и мужественный. Я касаюсь Кирилла так трепетно и не могу объяснить почему.

Я помогаю ему расстегнуть последнюю пуговицу, а у самой уже дрожат пальцы. Еще немного… и я стискиваю его рубашку. Прижимаю к себе крепко. И тону в этом запахе…

Когда чувствую легкое прикосновение к подбородку, сердце мое замирает, я поднимаю голову и тону в глубоких проницательных омутах. В душе настоящая буря, гейзер эмоций, и я не понимаю, как мне с ними справиться, а его горячее дыхание обжигает мою щеку…

Глава 11

— Ты очень помогла. Спасибо.

Его губы почти касаются моей щеки.

Легкое покалывание настойчиво тревожит поясницу, а в душе что-то переворачивается. Я делаю шаг назад, и лишь извиняющаяся улыбка Кирилла позволяет понять, что ему не удается вытащить рубашку из моих стиснутых пальцев.

— Можно?.. — вежливо уточняет он, кивая на свою вещь.

— Ой, прости! Задумалась!

Я торопливо вкладываю в его здоровую руку рубашку и мгновенно прячу ладони за спину.

— Ну... вроде все, я пойду, — говорю первое, что приходит в голову.

— Ты ведь еще обещала помочь мне с постельным бельем, — обескураживает Кирилл, заставляя меня чувствовать себя полной идиоткой.

— Ах, да! — округляю глаза. — Я что-то… рассеянная сегодня. Прости!

Чтобы не стоять в молчании и не разглядывать хозяина спальни, я начинаю стягивать покрывало с кровати, затем — простынь с матраса.

Кирилл неловко пытается снять наволочку с подушки, но одной рукой это делать очень неудобно.

Я со смехом уверяю мужчину: в два счета справлюсь сама. И шутливо добавляю, что он очень мне поможет… когда перестанет мешать. Хорошо хоть, с чувством юмора у него нет проблем. Пусть Кирилл и кажется очень серьезным, невероятно строгим и сдержанным, но на языке иронии он общается прекрасно.

— А где свежее белье? — оборачиваюсь я на Кирилла, неожиданно для себя обнаруживаю смешливые искорки в его глазах.

Так-так-так… И что он задумал?

— Во-он там, наверху, — указывает он на шкаф.

— Я за стулом.

— Сам принесу, — спокойно возражает Кирилл.