Книга Княжий человек - Дмитрий Александрович Билик

тут простой небольшой двор, только и всего.

— Вон там вэтте, если хочешь что-то купить или продать, то лучше к ним, — рассказывал мне Печатник.

К слову, дом вэтте оказался самым большим из всех. Более того, будто состоял из других разных домов.

— Та крохотная изба — это книжная клеть. Там главная книга, Толковая. Да и вообще много всего разного есть. Про нечисть, рубежников, историю. Не такая большая, как в Петербурге, конечно, но и то неплохо. Вот та нечисть — это чудь белоглазая. Любую вещицу тебе на заказ выкуют или украшение зачаруют. Но себе на уме. Никогда не знаешь, в каком настроении они. И аккуратнее с ними, не смей обидеть. Памятливы и меж собой общаются. Поссорился с одним, поссорился со всеми.

Я с любопытством рассматривал облаченных в сшитые шкуры человечков, не больше метра, с белыми, словно седыми волосами. Они важно, с явным чувством собственного достоинства, ходили недалеко от своего дома в Подворье. Интересно, почему белоглазые? С виду обычные.

Один из них заметил, что я на него пялюсь самым беззастенчивым образом и громко цыкнул. А Печатник тут же за руку меня потянул. Это че, даже смотреть нельзя? Вот тебе и дела. Я всегда считал, что в пищевой цепочке идут чужане, следом нечисть и наверху покоятся рубежники. Жизнь в очередной раз преподнесла сюрприз.

Саня продолжал рассказывать, но многое я либо уже знал, либо это не представляло такого яркого интереса. Сам я решил, что первым же делом наведаюсь в книжную клеть. Ту самую крохотную избушку на отшибе. Интересно, там тоже есть суровый библиотекарь, который шикает на громких посетителей? Вот заодно и посмотрим.

— А мы куда идем? — спросил наконец я, хотя начинал догадываться.

— В кружало, как старики называют, — ответил Печатник. — А по-нашему — кабак. Я же говорю, такое дело обмыть надо.

К слову, появление нашей троицы не прошло незамеченным. Если сначала я удостоился застенчивых взглядов некоторых рубежников, то с каждым пройденным шагом будто сильнее приковывал к себе внимание. Мы не успели пройти и половину Подворья, как большая часть всех рубежников, включая некоторую нечисть, уже шагала следом.

Мне это напомнило старый советский мультик, который мы смотрели вместе с бабушкой. «Ограбление по-итальянски», кажется. Там незадачливый вор Марио шел обносить банк, а за ним следовал весь город.

Кружало-кабак — оказался вполне рядовым. По крайней мере, меня он не удивил. У нас таких, стилизованных под старину заведений в Выборге хватало. Все из дерева, включая табуреты. У стойки толстый усач с рыжим чубом. Будто с открытки какой сошел.

— Василь, дай-ка нам сначала по кружке пива, потом по кружке медовухи, а потом еще по кружке пива. Артур сегодня работает?

— Работает, — отозвался Василь, внимательно глядя на меня.

А я задумался, как может помотать жизнь, чтобы рубежник, пусть и всего с тремя рубцами, стал хозяином кабака? Когда весь мир тебе открыт? Либо я чего-то не понимаю?

— Тогда пусть нам шашлык сделает, — сказал Печатник, садясь за один из столов. И уже стал объяснять мне. — Этого армянина воевода нашел. Мимо проезжал, да мясо им приготовленное попробовал. Так ему понравилось, что приспешником своим сделал. Всю семью Артура сюда перевез. Но все же упросили мы, чтобы и нас баловал. И Артуру опять же веселее, чем без дела сидеть. Еще больше денег заработает.

К концу его рассказа на столе появились огромные деревянные кружки. Будто бы даже литровые.

— Давайте, за нового княжьего человека! Такими людьми если Новгород будет обрастать, то сильнее станем.

Мы ударили кружками и выпили. Пиво пахло как-то кисло, но на вкус оказалось отменным. Я, наверное, половину выдул, прежде, чем поставил его обратно. Во рту остался приятный привкус каких-то пряностей. И в груди стало горячо и приятно. Интересно, рубежники могут пиво зачаровывать?

Не успели мы допить это, как принесли медовуху — сладкую, словно водичка, разбавленная сахаром и медом. Вот только по голове она била отменно. И еще разжигала зверский аппетит.

Поэтому на появившийся на столе шашлык я накинулся, как голодный волк на раненого зайца. И чуть не застонал от наслаждения. Воевода был бы преступником, если бы оставил Артура там, где он готовил раньше. Такого нежного мяса я сроду не ел.

К тому моменту к нам стали подходить рубежники. В первую очередь ратники, а после и все остальные. Я даже сначала пытался запоминать тех, кто представлялся. Вот тот тип с шрамом под глазом — Николай, светленький человек с рябым лицом — Никитка, черноволосый коротышка — Шамиль. А затем даже эти бесплодные попытки перестал делать.

Казалось, будто все Подворье пыталось влезть за наш стол. Он к тому моменту стал значительно больше. Это все остальные столы сдвинули к нашему.

Раньше я думал, что рассказы про «пиво лилось рекой» — это преувеличение. Оказалось, что нет. Довольно скоро и сам стол, и все, что под ним, стало липким от разлитых напитков. Но на такие мелочи никто не обращал на это внимания, заказывая все больше и больше алкоголя.

Лишь один человек не участвовал во всеобщем веселье. Тот самый ратник, который пулей выскочил из зала воеводы и убежал на улицу. Я заметил, что он стоял поодаль, облокотившись на один из домов. А когда обернулся второй раз, его уже не было.

Глава 5

Синька — чмо. Вообще, об этом следует писать на каждом углу. В новостях говорить. Подобное сообщение должно вылезать вместо контекстной рекламы на интернет-сайтах. И обязательно уроки проводить, где будут объяснять, как алкоголь воздействует на организм.

Сказать, что я плохо себя чувствовал — ничего не сказать. Казалось, что моей головой играли в футбол, потом ее разбили, кое-как собрали обратно и вернули на место. Было больно не только шевелиться и думать, но даже существовать. Потому я не особо испугался, увидев рядом на кровати злейшего врага. Бояться тоже было больно.

— Чего, Митя, опять в карты проиграл? — спросил я у голого Вранового.

Тот косил глазом и стыдливо прикрывал причиндалы, будто это действительно его были, а не какого-то рубежника.

— Проиграл, дяденька. Дядя Гриша, можно я пойду⁈

— Еще раз крикнешь, придушу, — простонал я. — Как только смогу.

Митька убежал, сверкая тощим голым задом мужской природы. Зато на смену ему пришел бес.

— Удивляюсь всегда людям. Вот нет же у вас ни способности к питию,