Книга Клон Дьявола - Скотт Сиглер

— А Мэтал и его команда?

— Мертв, — ответил Магнус. — Он находился в комплексе. Весь персонал погиб.

Данте кивнул. «Новозим» — основной конкурент «Генады». Мэтал был их ответом на Клауса Румкорфа. Новый комплекс можно всегда отстроить, вот только уже не заменишь такого таланта, как Румкорф или Мэтал. В гонке за жизнеспособной ксенотрансплантацией «Новозим» можно было больше не учитывать.

— Это нам на руку, — сказал Данте. — «Новозим» выбыл из игры.

Магнус улыбнулся — одними уголками губ.

— Боюсь, это игра закончена. Для всех и каждого. «G-8» сделает все, чтобы закрыть нас всех. Фермерша говорит, исполнитель у них Фишер, а начнет он с нас.

Фермерша — псевдоним их человека в АНБ. Своего настоящего имени не раскрывает, общается с ней только Магнус. Информация Фермерши была всегда достоверной, права она и сейчас: перспектива столкновения с Фишером сулила им серьезные проблемы.

Гнев, раздражение и беспокойство — все разом полыхнуло в груди Данте. Фишер начал охоту за «Генадой», когда Галина Порискова попыталась устроить публичный скандал, обнародовав материал об экспериментах с эмбрионами суррогатных матерей. Данте нанял Пи-Джей Колдинга и Тима Фили, чтобы избавиться от всех улик. Если б эти двое не справились, Фишер точно прихлопнул бы компанию, а Данте и Магнуса упрятал бы за решетку.

Улыбка Магнуса увяла, вернулся пустой взгляд.

— Иронично, не находишь?

— Что именно?

— То, что нас закрывают в связи с опасностью распространения вируса, в то время как конкретное направление нашей работы гарантирует, что этого не может произойти. Если б ты не держал исследование в тайне, «G-8» оставила бы нас в покое.

— Мы не могли анонсировать наш метод. Иначе б и «Новозим», и «Монсанто», и остальные наверняка попытались бы скопировать его.

Магнус пожал плечами и поднял брови, что означало у него уступку.

Это было плохо, но, возможно, и не совсем: Данте мог найти иной способ справиться с этим.

— А если мы им сообщим сейчас? Я могу позвонить Фишеру. Или нет, лучше пусть Колдинг. У них обоих было что-то в прошлом.

Магнус рассмеялся.

— Они вообще-то не партнеры по покеру. Да в любом случае — уже поздно. Нам не поверят, что наши методы безопасны, особенно после инцидента в «Новозиме». Все кончено.

Данте глубоко вздохнул. Затем медленно выдохнул. Выход всегда есть. Он не сделал «Генаду» одним из крупнейших биотехнологических центров в мире тем, что сидел и ждал, пока что-то произойдет. А преуспел потому, что всегда продумывал все наперед.

— Мы предполагали такой вариант событий, — сказал Данте. — Поэтому у нас есть план.

Магнус несколько секунд молча смотрел на него. Правой рукой он тер левое предплечье — в тишине комнаты негромко шуршала ткань. Ноздри его вновь раздувались.

— Данте, я не верю, чтобы ты всерьез говорил об использовании этой штуки.

— Всерьез. Думаешь, мы потратили пятьдесят миллионов долларов на что-то такое, что не используем, когда больше всего в нем нуждаемся? Румкорф на пороге успеха. Они могут получить эмбриона уже через пару недель.

— Обещания, обещания… — вздохнул Магнус. — Просто смешно, вот уже полгода, как я слышу одну и ту же фразу: «через пару недель».

— Румкорф дает результаты, Магнус. Синтетическая бактерия Вентера, спасшая кваггу от исчезновения… Каждый проект, к которому он прикасается, обречен на успех. Он выдает работу нобелевского качества с десятилетнего возраста.

— А миллиардные долги делал тоже с десяти лет?

— Да плевать на долги, — сказал Данте. — Мы инвестировали слишком много денег, чтобы сейчас все бросить.

— Инвестировали? Ты так это называешь? Мы без гроша. Колодец сух. Ты хоть представляешь себе, сколько стоит получить разрешение на это хитроумное изобретение?

— Знаю.

— А как насчет Сары Пьюринэм и ее команды? Четыре новых носа, глубоко засунутых в наш бизнес. Чем больше народу, тем больше шансов для инфильтрации.

— Говоришь прямо как Колдинг.

Легкая улыбка вернулась:

— Редкий случай, уверяю тебя, но иногда Колдинг прав. Каждый дополнительный сотрудник — риск. Или ты уже забыл о Галине?

Данте почувствовал, как горит лицо. Он не любил говорить об этой девушке, особенно с братом.

— Нет, я не забыл ее. Но Пьюринэм и ее команду взять придется. Выбора у нас нет.

— Есть у нас выбор. С Галиной мы же нашли его.

Дело было не в том, что сказал Магнус, в том, как он это сказал. Данте несколько раз мигнул.

— Не смешно.

— Странно, — сказал Магнус. — Мое чувство юмора известно довольно широко.

Данте покачал головой. Наверняка Магнус предложил такое не всерьез.

— Разные вещи. Эти люди лояльны к нам, так что можешь больше не упоминать об этом.

— Ты уверен? Колдинг и Фили — они ведь оба служили в USAMRIID, где сейчас работает Фишер.

— Если б не Колдинг, у нас бы не было даже компании.

— А Фили? — Магнус пожал плечами. — Откуда ты знаешь, что он у Колдинга не на коротком поводке?

Данте потер виски.

— А какой у нас выбор? Колдинг говорит, Фили — единственная причина, по которой Эрика и Цзянь могут работать вместе.

— Думаю, пора с этим заканчивать.

— И что потом? Поставить китайцев перед фактом, сказав, что Цзянь умерла? Что плакали их денежки?

Магнус взглянул на эскизы да Винчи.

— Что касается денег, китайцы перекрыли кран еще до инцидента в «Новозиме». Больше никаких дорогих покупок для вас, бледнолицые. Вся компания по уши в долгах из-за проекта Румкорфа, а мы сейчас только увеличиваем расходы с Пьюринэм и самолетом — чем мы будем за это расплачиваться?

— У меня запланирована презентация для инвесторов. Пять невероятно богатых особ. Я вынужден запросить больше, чем планировал изначально.

Магнус повернулся взглянуть на Данте. Магнус редко проявлял эмоции, но Данте знал, как подметить такие черточки, которые выдавали признаки гнева и разочарования. Магнус обладал еще одной привычкой, которую проявлял, кажется, только в разговорах с братом, — наполовину приподнятые в изумлении брови.

— Пять? — переспросил он. — И думаешь заполучить их всех?

— Само собой.

Магнус вновь улыбнулся — на этот раз искренне. Он умел многое, чего не было дано Данте, но он не был способен очаровать миллиардеров настолько, чтобы заставить их раскошелиться. А Данте мог. В любое время.

— Этот проект слишком важен, чтобы сейчас останавливаться, — сказал Данте. — Речь ведь идет о сотнях тысяч жизней.