Книга Поворот судьбы - Жаклин Митчард

Я решила, что ситуация требует снисходительного отношения. Юмор — лучшее лекарство.

Мне было жаль подлеца. Я даже подумала о том, что было бы здорово иметь какое-то общее важное увлечение.

— О великолепный Лео! — встретила я его аплодисментами в первый раз, когда он, ковыляя, вошел в дом. После часа занятий он взмок до такой степени, что можно было подумать, будто он попал под ливень. Каждые несколько лет Лео покупал пару дорогих кроссовок, в которых пробегал по окрестностям от силы два раза, чтобы потом отдать их нашему жильцу Клаусу. Ничего более. Так проходили дни. Месяцы. Но в этот раз все было по-другому. Я поняла, что он всерьез увлекся.

Когда я послушно втирала арнику ему в ногу (хотя и помнила, что он отказался сделать это для меня еще несколько месяцев назад), Лео спросил, хотела бы и я присоединиться к нему.

— Хотя, честно говоря, я не знаю, получится ли у тебя. Из-за балета. Занятия сделали тебя такой напряженной.

Я действительно напряглась… от негодования и втерла арнику несколько жестче, чем требовалось. Но мне удалось взять себя в руки. Усмехнувшись, я произнесла:

— Вообще-то я довольно гибкая, Лео. И думаю, что эти две дисциплины очень похожи. Поэтому я, конечно, приеду на твои занятия.

— Кто-то пытается пойти против природы, а кто-то ищет гармонии с ней, Джули. Видела бы ты тех, кто посещает занятия вместе со мной. Там есть одна дама твоего возраста, которая вытягивает ногу вверх вдоль туловища, как если бы она делала шпагат из положения стоя.

— Наверное, и у меня могло бы это получиться. Хотя… о нет.

— Конечно, нет. И у меня уже никогда не получится. Они тренируются каждый день уже в течение многих лет.

— Все равно не надо опускать руки. Даже звезды кино только об этом и твердят. Под лежачий камень вода не течет.

— Это настоящее испытание. Это как вызов. Ты должен ощутить себя единым целым с природой. Я не знаю, удастся ли тебе сконцентрироваться. Джули, ты же относишься к особой породе человеческих существ. Хомо сапиенс прыгающий. Помнишь, ты пыталась использовать самогипноз во время потуг?

— Но я помню, что именно ты поддался моему гипнозу.

— Это говорит о том, что я умею концентрироваться.

— Лео, я тоже умею концентрироваться. — Я говорила неправду. Я не могу думать менее чем о четырех вещах одновременно. — Просто я не умею впадать в коматозное состояние. Помнишь, что я предлагала еще до того, как ты поступил на юридический факультет? Я говорила о том, что мне надо получить юридическое образование, а ты в это время все еще хотел делать карьеру великого купца. Я лучше тебя сдала тесты по юриспруденции.

Для Лео эта тема до сих пор была больной.

— Тесты по юриспруденции — это еще не учеба на юридическом факультете. В любом случае, балет не способствует духовному просветлению.

— Как и учеба в юридическом институте. Мне было всего двадцать один, когда я сдавала тесты. А ты начал учиться в тридцать пять, Лео! Во всех религиозных обрядах используется искусство танца, и это подтверждает история.

— Все дело в дыхании, Джули. Я чувствую, что впервые за много лет дышу полной грудью. Ко мне вернулось ощущение детства.

— Все эти монахи с помощью гипервентилирования легких чуть ли не на Луну улетали. Так или иначе, я всегда хотела, чтобы ты занимался вместе со мной. Мы можем добиться и гибкости, и духовного просветления вместе.

— Не надо над этим насмехаться, Джули, — остановил меня Лео. — Наши дети в этом плане много потеряли. Они не знают ни концепции иудаизма, ни основ христианства.

— Зато они вырастут хорошими демократами, — заметила я.

— О Джули, — со вздохом протянул Лео.

Но я-то думала, что мы воспитывали детей на Марке Твене, Роберте Фросте, Мередите Вилсоне и их произведения заложили в наших детях хорошую нравственную основу. А церковь, как мне казалось, требовала таких… усилий. Тем не менее, когда Гейб был в седьмом классе, а Кара — в шестом, мы стали посещать Унитарный молитвенный дом в Шебойгане. Мне там понравилось. Я любила Моцарта, мне нравились старые гимны, которые исполнялись во время собраний, а страстные проповеди на политические темы находили в моей душе отклик. Гейб не мог усидеть на месте и пяти минут, поэтому он посещал занятия для девятиклассников в воскресной школе, на которых им рассказывали о том, как люди в древности обожествляли огонь, раздобыть который сейчас можно тысячью способами. Им объяснили, почему нужно сажать деревья. Для Кары мы нашли детские курсы, где детям рассказывали мифы и сказки на религиозные темы (Гейб называл занятия, которые посещала Кара, Евангелием от Уолта Диснея). Однако, когда все прихожане погружались в молчание, произнося молитвы, у Лео был такой вид, словно он тужится в туалете. Мне казалось, что он концентрируется на тех грехах, которые ему не удалось искупить, на именах людей, которых он не смог простить, хотя у евреев есть для этого специальный праздник.

Однако посещений молитвенного дома (которые требовали, по выражению Кейси, мощной работы воображения) оказалось недостаточно. Лео решил отправиться в отпуск один, впервые за много лет совместного отдыха. Его не было десять дней, которые он посвятил фотографированию петроглифов. За тот час просмотра слайдов, которые привез мой муж, я уже уверовала в гипноз, как, впрочем, и дети. На слайдах были изображены различные виды, разобрать которые представлялось почти невозможным: фигуры оленей походили на сияющий лунный диск, а фигуру божества плодородия без специальных комментариев понять было весьма трудно. Лео скопировал слайды на диск и взял в аренду телевизор и DVD-плейер, чтобы показать нам свои слайды. Дети смотрели на него так, словно он купил «Харлей».

На Рождество Лео подарил Каре швейную машинку и несколько образцов, которые оказались выкройками юбок не очень модного фасона. Лео искренне полагал, что Кара будет сама себе шить одежду.

Она прибежала в слезах.

— Мамочка, — сказала она мне, — папа хочет, чтобы в меня тыкали пальцем.

Гейбу он купил пилу вместо запланированной подставки для компьютера, которую Гейб очень надеялся получить. Однако он не стал делать из этого трагедии. Они смастерили с помощью пилы рабочий стол. Мне Лео подарил жесткие стулья для веранды, которые я должна была поставить рядом с помидорными кустами, несомненно, чтобы наблюдать за тем, как растут эти самые кусты, или за тем, как наши соседи жарят шашлыки, пока мы во время домашних пикников едим исключительно вегетарианские бургеры. Сидя на этом стуле, я с тревогой думала о том, что еще приготовила мне судьба.

Мне не пришлось ждать слишком долго, так как уже в следующее воскресенье выяснилось, что Лео купил парикмахерские ножницы и книгу-самоучитель по стрижкам и укладкам. Он провел целый день, пытаясь убедить Кару стать его моделью. Она честно предупредила отца после двух его малоудачных попыток:

— Папа, я тебя ударю. Я никогда не делала ничего подобного и знаю, как некрасиво так говорить, но, если ты попытаешься, меня постричь или просто прикоснешься к моим волосам, я за себя не ручаюсь. Я тебя точно ударю.