Книга Острова в океане - Эрнест Миллер Хемингуэй

неуважительно отзываться о боге не рекомендуется. А вдруг он стоит у вас за плечами с занесенной битой.

— К столбу он выйдет обязательно, — сказал Роджер. — Я недавно видел, как он пристраивался.

— Не сомневайтесь, сэр, — сказал Джонни. — Да так запустит мяч, что мозги вам вышибет. Я видел, как он отбивает.

— Да. Надо думать, видели, — согласился с ним Роджер. — И Том видел, и я. Но мне все-таки хочется, чтобы он промазал.

— Давайте прекратим теологический спор, — сказал Джонни. — Надо чего-нибудь поесть.

— Этот старый сморчок, которому ты позволяешь водить твою посудину по океану, еще не разучился готовить? — спросил Томас Хадсон.

— Будет тушеная рыба, — сказал Джонни. — И еще ржанка с желтым рисом. Золотистая ржанка.

— Расписываешь, как специалист по интерьеру, — сказал Том. — В это время года никакого золота на них нет. Где ты подстрелил этих ржанок?

— На острове Южном. Мы там бросили якорь, чтобы выкупаться. Я два раза подсвистывал стаю и шлепал их одну за другой. Угощаю по две на брата.

Вечер был мягкий, и, пообедав, они сидели на корме, пили кофе, курили сигары, с другого катера пришли двое бездельников с гитарой и банджо, а на причале собрались негры, и оттуда то и дело слышалось пение. В темноте на причале негры заводили какую-нибудь песню, и тогда ее подхватывал Фред Уилсон, у которого была гитара, а Фрэнк Харт тренькал на банджо. Томас Хадсон не умел петь, он сидел в темноте, откинувшись на спинку стула, и слушал.

На берегу у Бобби праздновали вовсю, и из открытой двери на воду падал яркий свет. Отлив все еще продолжался, и там, где вода была подсвечена, прыгала рыба. Все больше серые снепперы, подумал Том. Хватают пущенных на приманку рыбешек, которых относит от берега отливом. Несколько негритянских мальчишек сидели с лесками, и слышны были их разговоры, и негромкая брань, когда рыба срывалась с крючка, и шлепки выловленных снепперов о настил причала. Снепперы были крупные, а ребята ловили их на мякоть марлина, которого еще утром привезли на одном из катеров и уже взвесили, вздёрнули на крюк, сфотографировали и разделали на куски.

Слушать пение на причале собралась большая толпа, и Руперт Пиндер — огромный негр, который считал себя могучим бойцом и, по рассказам, как-то раз один дотащил на спине рояль с правительственного причала в старый клуб, который потом снесло ураганом, — крикнул:

— Капитан Джон, ребята говорят, у них во рту пересохло!

— Купи им чего-нибудь недорогого и полезного для здоровья.

— Слушаю, сэр, капитан Джон. Рому.

— Вот именно, — оказал Джон. — И бери сразу бутыль. Дешевле встанет.

— Большое спасибо, капитан Джон, — сказал Руперт. Он пошел сквозь толпу, которая торопливо расступалась, давая ему дорогу, и снова смыкалась позади него. Томасу Хадсону было видно, что все они двинулись к кабачку Роя.

В эту минуту с одного из катеров, стоявших у причала Брауна, с шипением взмыла в небо ракета и с треском вспыхнула, осветив пролив. Вторая, шипя, взлетела вкось и вспыхнула как раз над ближним концом их причала.

— Ах ты, черт! — сказал Фред Уилсон. — Чего же мы-то не послали за ракетами в Майами!

Ночь то и дело освещали вспышки с треском разрывавшихся ракет. Руперт со своей свитой снова появился на причале, неся на плече большую оплетенную бутыль.

С одного из катеров тоже запустили ракету, и она взорвалась над самой пристанью, осветив толпу, темные лица, шеи, и руки, и плоское лицо Руперта, его широкие плечи, и могучую шею, и оплетенную сеткой бутыль, нежно и горделиво прижавшуюся к его голове.

— Кружек, — сказал он своей свите, бросив это слово через плечо. — Эмалированных кружек.

— Есть жестяные, Руперт, — сказал кто-то.

— Эмалированные кружки, — сказал Руперт. — Достаньте. Купите у Роя. Вот деньги.

— Фрэнк, давай нашу ракетницу, — сказал Фред Уилсон. — Расстреляем те патроны, что есть, а новые где-нибудь достанем.

Пока Руперт величественно ждал эмалированных кружек, кто-то принес кастрюлю, и Руперт налил в нее рому, и она пошла по кругу.

— За маленьких людишек! — сказал Руперт. — Пейте, скромные людишки.

Пение не умолкало, но пели без особенного складу. Заодно с запуском ракет на некоторых катерах палили из винтовок и пистолетов, а с причала Брауна стрекотал пистолет-пулемет, стрелявший трассирующими пулями. Сначала он дал две очереди из трех и четырех пуль, а потом выпустил целую обойму, перекинув над гаванью красивую арку из красных трассирующих пуль.

Фрэнк Харт спрыгнул на корму с ракетницей в чехле и с пачкой патронов, и как раз в эту минуту подоспели кружки, и один из подручных Руперта стал разливать ром и подавать кружки всем по очереди.

— Боже, храни королеву, — сказал Фрэнк Харт, зарядил ракетницу и послал сигнальный патрон вдоль причала прямо в открытые двери бара мистера Бобби. Патрон ударил в бетонную стену правее двери, взорвался и ярко вспыхнул на коралловой дороге, осветив все белым огнем.

— Легче, легче, — сказал Томас Хадсон. — Так можно людей обжечь.

— Катись ты со своим «легче», — сказал Фрэнк. — Посмотрим, удастся ли мне вдарить по комиссарскому дому.

— Смотрите, как бы не поджечь, — сказал ему Роджер.

— Я подожгу, я и за поджог буду платить, — сказал Фрэнк.

Ракета описала полукруг, но не долетела до большого белого дома, где жил английский правительственный комиссар, и ярко вспыхнула, упав у его веранды.

— Милый наш комиссар! — Фрэнк снова зарядил ракетницу. — Будешь знать, подлец, патриоты мы или нет.

— Легче, Фрэнк, легче, — останавливал его Том. — Не надо дебоширить.

— Сегодня моя ночка, — сказал Фрэнк. — Королевина и моя. Не мешай мне, Том, сейчас буду лупить по причалу Брауна.

— Там бензин, — сказал Роджер.

— Недолго он там простоит, — ответил ему Фрэнк.

Трудно было сказать, мажет ли он, чтобы подразнить Роджера и Томаса Хадсона, или просто не умеет стрелять. Ни Роджер, ни Томас Хадсон не могли определить это, но оба они знали, что из ракетницы попадать точно в цель нелегко. А на причале был бензин.

Фрэнк встал, старательно прицелился, вытянув левую руку вдоль туловища, как дуэлянт, и выстрелил. Ракета попала не туда, где стояли баки с бензином, а на