Книга Семь дней до Апокалипсиса - Дмитрий Чайка

жил, да еще и в то время, когда не был придуман фотоаппарат.

— Знаешь ее? — спросил Лёха. Ну, хоть что-то же он должен был сказать…

— Лилька? — удивился тот. — Вот потаскуха! Не знал, что она голая снимается.

— Что за Лилька? — продолжил Лёха. Что-то во всем этом было, но что именно, он пока не понимал.

— Да работает тут по вечерам. Ну, вы поняли… — замялся мэтр. — Вахтовики, отдыхающие…

— Что знаешь за неё? — взял Лёха быка за рога, ощутив привычный оперской азарт.

— Да почти ничего не знаю, — пожал тот плечами. — Она тут недавно ошивается. Но, не советую, гражданин начальник. От души не советую…

— Почему это? — в голове Лёхи бил набат, как у любого опера, который встал на горячий след. — Что с ней не так?

— Странная она, — опасливо сказал мэтр, понизив громкость до минимальных значений.

— В чем странность? — продолжал допрос Лёха. Горячо! Очень горячо!

— Мутная она девка, не поймем мы ее никак. С одной стороны, красивая, как кукла, а с другой — страшная до невозможности.

— Как это? — изумился майор.

— А вот прямо так, как я сейчас сказал, — пояснил метрдотель. — Смотришь ей в глаза, и поджилки трясутся. Она к мужикам подкатывает, только когда в них пол литра сидит. А если меньше, то они очень резко вспоминают, что их любимая жена в Саратове ждет, и трезвеют тут же.

— О как, — заинтересовался Лёха. — А что ж вы ее терпите тут? Она же вам так всю клиентуру распугает.

— Мы тут не решаем ничего. Она по звонку от самой Аэлиты Наумовны, — сказал метрдотель, пряча глаза. — И вот еще что, товарищ начальник. Вы поаккуратней с ней будьте. Слухи ходят, что клофелинщица она. Двух вахтовиков мертвыми нашли, с которыми она вместе уходила. Там не доказано ничего, врачи сказали, что остановка сердца, но тут не верит никто. Ну, не может одна девка двух здоровых бугаев до смерти заездить.

— Она во сколько обычно приходит? — спросил Лёха.

— После девяти появляется обычно, — обреченно ответил метрдотель. Его совесть была чиста. Он сделал все, что было в его силах, чтобы предотвратить грядущие неприятности.

— Постарайся, чтобы она ко мне подсела, — попросил его майор. — Скажи, что я особый гость заведения, и по деньгам не обижу.

— Рисковый вы, товарищ начальник, — скривился тот. — Нам тут проблемы с милицией не нужны. Может, вы с Аэлитой Наумовной поговорите сначала? Она же с нас шкуру снимет, если что… Да вы и сами, наверное, знаете.

— Поговорю обязательно, — весомо сказал Петров. Какое отношение имела к этой ситуации директор местного общепита, легендарная Железная Аэлита, одна из последних женщин, расстрелянных в СССР, еще предстояло понять. Вот только недавно по НТВ про нее передачу показывали. Настоящая акула была, а не женщина. Все рестораны и столовые Геленджика ей дань платили.

— Ей пока звонить не нужно, я с ней сам свяжусь. Но Лильку эту ко мне пришли, вот за этот столик. Ну, и сам понимаешь, столик не занимать…

— Слушаюсь, товарищ начальник, — склонился метрдотель. — Приятного вам отдыха! Но помните, если что случится, я вас предупреждал.

— Да не волнуйся ты так, она свидетелем по другим делам проходит. Я поговорю с ней, и все, — милостиво сказал Лёха. — И не звони никому, я сам со всеми свяжусь.

— Слушаюсь, товарищ начальник, — обреченно ответил метрдотель. — Все понял. Столик не занимать, накрыть на две персоны, Лильку сразу к вам. Откушайте пока. Фрикасе сегодня исключительно удалось. Все за счет заведения. И да, нам тут звонить никому не нужно. Аэлита Наумовна уже в курсе.

— Ты это о чем? — спросил Лёха, уже зная правильный ответ. И метрдотель не обманул его ожиданий. Он глубоко вздохнул и пугливо сказал:

— Она завсегда знает, когда ее имя кто-нибудь произносит.

Глава 5

В тот же вечер

Ровно в девять, Лёха, с величественным видом протолкавшись через очередь, зашел в ресторан. Ничтожные плебеи у входа завистливо выли ему вслед, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Майор тоже ощутил это чувство принадлежности к высшей расе, и он смаковал его, как хорошее вино. Мгновенная трансформация надменной швейцарской морды в заискивающее личико уже шокировало меньше, но, по-прежнему, напоминало какой-то дурацкий цирковой номер. Это было просто феерично. Майор даже хотел походить туда-сюда, для чистоты эксперимента, но побоялся, что у бедолаги заклинит мимические мышцы, и он не стал этого делать. Трансформация сегодня работала без сбоев. Легкие брюки и футболка метров за сто до ресторана превратились в фирменные джинсы и импортную цветастую рубаху, а дермантиновая сумка — в ультрамодную итальянскую борсетку. Мужчины завистливо смотрели ему вслед, а женщины отчаянно строили глазки, им тоже хотелось приобщиться к красивой жизни. Но Лёха был неприступен, ведь он на оперативном задании.

Его столик был уже накрыт на две персоны, а на нем стояли салаты, несколько бутылочек Боржоми, шампанское и бутылка виски. Лёха удивленно посмотрел на метрдотеля, который с почтительным видом стоял рядом, как бы подчеркивая своим потертым смокингом всю торжественность момента.

— Сама! — ткнул он пальцем в потолок с благоговейным видом. — Аэлита Наумовна лично распорядились!

Да что же тут происходит, удивился про себя Петров. Ну, кто эта дама, в общих чертах, уже ясно. А роскошный, по местным меркам, подгон, служил неприкрытым намеком на желательность личной встречи.

— Мы с Аэлитой Наумовной встречаемся завтра, в 14−00, — сказал Лёха и ей самой, и метрдотелю, который почтительно поедал его глазами. Еще бы, тот владычицу местного общепита, конечно же, знал, но личной аудиенции удостоен не был. Чином не вышел.

— Лед принесите!

— Сию минуту! — склонился мэтр, и, как будто усилием мысли, отправил распоряжение официанту. По крайней мере, от столика он не отходил, а лед принесли уже секунд через пятнадцать.

— Я вас, любезный, больше не задерживаю. Когда появится объект, обеспечьте… — сказал было Лёха, но осекся, когда лицо работника ресторана слегка перекосило от специфической милицейской терминологии.

— Обеспечим, не извольте беспокоиться, — преданно глядя в глаза, сказал мэтр, приведя лицо в обычное состояние. — Могу идти, товарищ начальник?

— Идите,