Книга Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Принимая во внимание, что «с каждым днем все больше и больше будут чувствоваться затруднения с продовольствием»[123], Ставка решила предпринять новую попытку по деблокаде Ленинграда. Ее замысел заключался в том, чтобы встречными ударами 54-й, 55-й армий и Невской оперативной группы ликвидировать шлиссельбургско-синявинскую группировку немецких войск и восстановить сухопутную связь Ленинграда со страной. Директива на проведение этой операции была принята Ставкой 14 октября 1941 г., а начало ее осуществления было намечено уже на 20 октября. Прилетевший с этой директивой представитель Ставки генерал-полковник Н. Н. Воронов впоследствии признавал, что отведенного на подготовку операции времени было слишком мало, что не могло не отразиться на ее исходе[124]. К тому же соотношение сил и средств на синявинском направлении оставляло мало шансов на успех операции. Ставка требовала сосредоточить в районе прорыва до 100 тяжелых танков KB, в то время как Ленинградский фронт (вместе с 54-й армией) имел всего 97, в том числе и устаревших типов, а в самой 54-й армии из 52 исправных танков было только 20 KB и Т-34[125]. Характеризуя действия пехоты Ленинградского фронта, Н. Н. Воронов в донесении в Ставку от 17 октября 1941 г. отмечал: «Пехота ленится и не любит подготавливать себе плацдарм для наступления… Не умеет действовать с танками. Главнейшей болезнью пехоты является систематическое опаздывание наступления и перехода в атаку». Танковые части, по мнению представителя Ставки, также не умели взаимодействовать с пехотой и недостаточно владели прицельной стрельбой. Только действия артиллерии и авиации, по оценке H. Н. Воронова, отвечали требованиям современного боя[126].
В то время как подготовка Синявинской операции только началась, немецко-фашистское командование предприняло наступление на тихвинском направлении. Оно имело целью нанести поражение советским войскам на р. Волхов и затем через Тихвин выйти к Свири, чтобы соединиться с Карельской армией финнов, лишив тем самым Ленинград и оборонявшие его войска последней возможности получать помощь по Ладожскому озеру. В первой половине октября группа армий «Север» была усилена 250-й испанской («голубой») дивизией, 212-й и 227-й пехотными дивизиями из Франции, 7-й авиаполевой дивизией из Греции и 2-й пехотной бригадой СС из Германии[127]. Из-за низкой эффективности нашей войсковой разведки командование 4-й и 52-й армии пропустило сосредоточение в районе Любани и Чудова 39-го механизированного корпуса 16-й армии и 1-го армейского корпуса 18-й армии противника, которые нанесли 16 октября главный удар в стык 4-й и 52-й армий в направлении Грузино – Будогощь – Тихвин. Имея полуторное превосходство в живой силе и более чем двукратное в танках и артиллерии, немецкие войска прорвали 20 октября оборону 4-й и 52-й армий и устремились к Тихвину. Осуществленный противником мощный прорыв на тихвинском направлении поставил под сомнение успех начавшейся 20 октября Синявинской операции наших войск. Вместо того, чтобы усиливать войска Ленинградского фронта, Ставка была вынуждена для ликвидации возникшей угрозы выделить из его состава четыре дивизии, три – из своего резерва и одну из резерва Северо-Западного фронта[128]. Весь резерв Ставки в это время был задействован на Московском направлении, и ослабленная Ленинградская группировка не могла вести эффективное наступление на Синявинском направлении, несмотря на грозные директивы Ставки. 23 октября Военный Совет Ленинградского фронта получил телеграмму Верховного Главнокомандующего: «Судя по вашим медлительным действиям, можно прийти к выводу, что вы все еще не осознали критического положения, в котором находятся войска Ленфронта. Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все наши войска будут взяты в плен ‹…›. Либо вы в эти два-три дня прорвете фронт и дадите возможность вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен. Мы требуем от вас решительных и быстрых действий. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо на тот случай, если Ленинград будет удержан и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий»[129]. Как видно из этой телеграммы, речь шла в первую очередь о спасении армии, в то время как сдача Ленинграда не исключалась. Но прорваться на восток тогда так и не удалось, а поставленная задача деблокировать Ленинград оказалась не выполненной и на этот раз.
Что же касается обстановки на тихвинском направлении, то она становилась для наших войск все более угрожающей. 28 октября 1941 г. H. Н. Воронов, А. А. Жданов и А. А. Кузнецов докладывали в Ставку «о беспечности и бездеятельности командарма-4 Яковлева и его безразличном отношении к задаче удержания Тихвина»[130]. Вмешательство Ставки в этом случае не улучшило положение 4-й армии, поскольку не было основано на учете реальных возможностей. Не лучшим образом действовало и командование 4-й армии, не сумевшее организовать оборону Тихвина. Предпринятый здесь контрудар успеха не имел и исчерпал силы армии. В то же время немецкое командование после перегруппировки своих сил возобновило наступление. И хотя наша 4-я армия наносила противнику в оборонительных боях тяжелые потери, сдержать его она не смогла. После потери штабом 4-й армии управления войсками началось их беспорядочное отступление. В результате 8 ноября 1941 г. противник практически без боя захватил Тихвин и перерезал последнюю железную дорогу, по которой доставлялись грузы к Ладожскому озеру для Ленинграда. Тем самым создавалась угроза полной блокады города.
Немецко-фашистское руководство в очередной раз посчитало выигранной кампанию за Ленинград, но его намерения относительно судьбы населения осажденного города не изменились. В военном дневнике группы войск «Север» за 27 октября 1941 г. отмечалось: «Вопрос о Ленинграде и особенно о местном гражданском населении занимает верховное командование. Главнокомандующий сухопутными войсками предложил заложить минные поля на пространстве перед собственной линией, чтобы не дошло до непосредственной борьбы войск против гражданского населения. Если красные войска в районе Ленинграда сложат оружие и будут взяты в плен, то главнокомандующий не видит больше причин продолжать блокаду города. Войска должны быть передислоцированы в места их постоянного размещения. И в этом случае большая часть населения погибнет, но, по крайней мере, не на наших глазах»[131].
Однако «красные войска» вовсе не собирались складывать оружие. Вступивший
