Книга О гоблинах и золоте - Эмма Хэмм

болела. Пот стекал по её коже, и всё же Эрроу не дал ей никаких указаний, как добраться до конца этой тропы.

Наконец ей пришлось остановиться. Фрейя поднесла руку к потному лбу, затем наклонилась, уперев руки в колени.

— Я не могу, — пробормотала она. — Мне нужно ненадолго остановиться.

— Тогда ладно, — Эрроу скрестил лапы на груди. — Мы можем остановиться.

Ей хотелось проворчать, что он как будто и не начинал двигаться. Гоблин позволил ей идти, идти и идти, а сам всё это время оставался неподвижным. Он не поднял ни одной лапы.

Со стоном она позволила себе сесть на землю. Её тело коснулось земли, и она призналась себе, что не хочет быть здесь. Она не хотела сидеть с гоблином на неподвижной тропе. Она определенно не хотела чувствовать себя так, будто разговаривает с собакой и медленно теряет рассудок.

Но это был единственный способ спасти сестру.

— Чёрт побери, Эстер, — пробормотала она. — Зачем ты взяла это ожерелье?

Эрроу опустился на землю рядом с ней. Он лёг точно так же, как животное, на которое он был похож, что приводило в замешательство, пока он всё ещё был одет.

— Эстер? Так зовут твою сестру?

Она кивнула.

Он положил голову на лапы.

— Красивое имя. Теперь я понимаю, зачем она понадобилась гоблинам. Нам нравятся красивые имена.

— Нет, они… — Она покачала головой. — У них было ожерелье, похожее на то, что носила наша мать. Она исчезла несколько лет назад, и Эстер была уверена, что это то самое ожерелье.

Эрроу прищурился, потом покачал головой.

— Вряд ли. Мы не берём у мертвых. Видишь, незадача.

Такая информация о гоблинах была новой для Фрейи, и она решила запомнить её на будущее. Гоблины боялись мёртвых. Или, возможно, они просто чтили тех, кого больше не было с ними. Очень похоже на людей, хотя она видела, как люди копались в могилах в поисках чего-нибудь, что стоило хотя бы нескольких монет.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Ну, в любом случае. Они забрали её за то, что она приняла подарок-ожерелье.

— Ах, — пробурчал Эрроу, издав звук, жутко похожий на рычание. — Мелкий шрифт. Ей действительно следовало прочитать контракт внимательнее.

— У нас нет контракта с гоблинами. — Голос Фрейи прорезал воздух, как удар хлыста. — Они берут то, что хотят. Кто им нужен. И на этот раз они взяли не того человека. Моя сестра — не вещь для обмена.

Листья замерли. Ветер прекратился. Казалось, весь лес затаил дыхание после её вспышки.

Даже Эрроу поколебался, прежде чем спокойно ответил:

— Терять семью очень тяжело.

— Что ты об этом знаешь? — Она положила рюкзак на колени и принялась рыться в нём. Фляги, полной воды, надолго не хватит, но она не могла вынести ощущение своего сухого языка.

Осталось только несколько батончиков из сухофруктов и мёда. У неё всё ещё оставалась целая буханка хлеба, но этого хватило бы только на один день. У Фрейи было мало времени, а этот гоблин видимо не собирался ей помогать.

Эрроу снова пошевелился, встал и расправил подол своего бархатного камзола.

— Я очень много знаю об этом, человеческое дитя, и мне обидно, что ты думаешь иначе.

Фрейя замерла. О чём она его спрашивала? Что он знал о потере семьи?

Что ж, теперь она чувствовала себя отвратительно. Она поставила рюкзак на землю, щеки её горели.

— Я сожалею о Вашей потере.

— Не все были благословлены в жизни, как ты знаешь. — Он посмотрел на лапу, потом снова на тропинку. — Мою мать звали Боу. Отца — Флетч. Вполне логично, что они назвали своих детей Эрроу и Нотч. [прим.: Боу = лук (оружие), Флетч = оперять (стрелу), Эрроу = стрела, Нотч = натягивать тетиву]

Фрейя протянула ему батончик с фруктами и медом. Она не думала, что его содержимое может как-то навредить гоблину. Девушка готовила сама и никогда не использовала изюм в своем рецепте, и это было единственное, на что у собак была аллергия. По крайней мере, когда дело касалось сухофруктов.

Он отмахнулся и продолжил.

— Они все были похожи на меня. Красивые. Худые. Поэтому они быстро оказались в королевском охотничьем отряде и вместе преследовали самую большую добычу. — Он снова прижал лапу к груди, словно воспоминания причиняли ему боль. — Все они погибли в результате трагического несчастного случая, как любит выражаться король. Но у меня есть сомнения. Возможно, я никогда не служил при короле, но я знаю свою семью. Они пытались спасти короля, но…

Когда он замолчал, Фрейя протянула ему руку. Эрроу осторожно положил лапу ей на ладонь.

— Какая трагическая потеря, — ответила она. — Мои мать и отец ушли, хотя мы не знаем, умерли ли они. Мою сестру украли гоблины за то, что она взяла их вещь. Я совершенно одинока в этой жизни и знаю, как трудно чувствовать себя сильным, когда никого нет рядом.

Эрроу резко кивнул и моргнул слишком быстро, чтобы она не подумала, что её слова повлияли на него.

— Полагаю, те из нас, кто остался один, должны держаться вместе.

— Именно поэтому я и прошу твоей помощи. Мне нужно вернуть её, Эрроу. — Фрейя смотрела ему в глаза и надеялась, что он видит её искренность. — Может быть, мы сможем помочь друг другу, чтобы никто из нас не был так одинок.

Он издал низкое ворчание, затем рычание и, наконец, убрал лапу от её руки.

— Ладно, ладно. Какой гоблин забрал её и куда они убежали?

— Я не знаю.

Но она узнает. Она должна узнать.

Фрейя попыталась рассмотреть варианты. Мальчик-гоблин с крысиным лицом мог быть тем самым. В конце концов, он подарил ожерелье её сестре. Но это казалось неправильным. Невероятным, если быть честной.

— Там был только один гоблин, который мог это сделать, — пробормотала она. — Его кожа была как лунный свет, и он пах свежеиспеченным яблочным пирогом.

Эрроу напрягся. Его губы изогнулись, а зубы блеснули на солнце.

— Яблоки, говоришь?

— И корица. Когда он исчез, этот запах был очень силён в комнате. Даже после того, как все ушли.

Низкое рычание вырвалось из пасти Эрроу. Ухмылка на его лице превратилась в полный насмешки оскал. Он мог быть собакой среднего размера, но своими острыми зубами он вполне мог причинить довольно сильный вред.

— Боюсь, сам Король Гоблинов украл твою сестру. Если он захотел её, то она ушла навсегда.

— Нет! — Фрейя выпалила слово прежде, чем успела его обдумать, — Я отказываюсь в это верить. Она не ушла навсегда, и, конечно, она не вне моей досягаемости. Никто не обладает такой силой.