Книга Пианист Наум Штаркман - Елена Наримановна Федорович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пианист любит играть с оркестром. Его репертуар включает концерты Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шопена, Шумана, Листа, Мендельсона, Грига, Сен-Санса, Равеля, Пуленка, Чайковского, Рахманинова, Скрябина, Шостаковича, Гершвина, Кабалевского. Особенно много он играет с оркестром в последние годы – и в России, и за рубежом. Штаркман может исполнять в один вечер два концерта (и каких!) – Первый концерт Чайковского и Второй концерт Рахманинова (концерт 15 февраля 1996 года в Концертном зале им. П.И. Чайковского с Большим симфоническим оркестром им. П.И. Чайковского, дирижер А. Чистяков). Это настоящий исполнительский подвиг и для значительно более молодого музыканта.
На вопрос, с какими дирижерами, ему приходилось играть, Наум Львович поначалу даже затрудняется ответить: настолько велик перечень имен.
– Мне легче сказать, с кем я не играл, – говорит он. – Я не играл с Е.Мравинским и Е.Светлановым – из наших крупных дирижеров. С остальными играл практически со всеми.
Первым дирижером, с которым я играл, был Н. Аносов. Затем – Г. Рождественский, Н. Рахлин, К. Кондрашин, Б. Хайкин, В. Федосеев, В. Дударова, А. Ведерников, К. Орбелян, Д. Китаенко, В. Синайский, А. Чистяков. Я был во всех крупных городах СССР, там моими партнерами за дирижерским пультом были: И. Гусман в Горьком, А. Кац в Новосибирске, М. Паверман и Н. Чунихин в Свердловске, Ф. Мансуров в Казани, С. Турчак в Киеве… Этот список можно продолжить.
За рубежом я долго не был. Сейчас играю с разными дирижерами и за рубежом: вот собираюсь на гастроли в Италию, но даже еще не знаю, кто там будет дирижировать Тройной концерт Бетховена. В Москве мы играли его в зале имени Чайковского с Н. Шаховской и В. Кравченко под управлением дирижера А. Ведерникова.
Продолжаются и многочисленные сольные выступления Штаркмана. Программы он строит по следующим принципам: либо монография, либо контрастные произведения разных композиторов. Сочетания различных произведений разных авторов пианист подбирает очень тщательно. Он любит и жанровый принцип: например, фантазии (Моцарта – фантазия d-mll, Шопена – фантазия f-moll, Шуберта – "Скиталец", Шумана – фантазия C-Dur ).
Может быть исполнена целиком сонатная программа. Пример вальсовой программы: Шуберт (12 лендлеров), Брамс (вальсы) , "Благородные и сентиментальные вальсы" Равеля, "Мефисто-вальс" Листа. Вальсы Шопена обычно звучат в монографических шопеновских программах Штаркмана. Монографическте программы могут быть как сольными, так и смешанными. Например, вот одна из его любимых шопеновских программ: четыре баллады и двадцать четыре прелюдии (пианисту нравится контраст форм: в первом отделении четыре крупных произведения, во втором – двадцать четыре миниатюры). Любит он программы из произведений Шуберта и Листа ( например, в первом отделении песни Шуберта – Листа, во втором соната h-moll Листа, или в первом отделении произведения Шуберта, во втором – песни Шуберта –Листа).
Несколько лет назад многочисленные поклонники Наума Штаркмана стали свидетелями рождения нового жанра в его творчестве, раскрывшего неожиданные грани его дарования. Неожиданные потому, что этот жанр связан с устной речью, а Наум Львович многие годы "молчал": склонный недооценивать себя, он считал, что он недостаточно хорошо говорит, чтобы общаться таким образом с аудиторией.
Вот что он сам рассказывает о рождении этого жанра:
– У меня очень долго было ощущение, что я боюсь разговаривать со сцены. Меня часто приглашали что-либо рассказать, но я всегда отказывался; говорил, что не умею, стесняюсь. Я считал, что мое дело – только играть.Однажды даже был такой случай: я должен был играть в Большом зале консерватории Сонату Шопена b-moll. Я не очень хорошо себя чувствовал в этот вечер, и мне почему-то не хотелось играть именно эту сонату. Я подошел к художественному руководителю Филармонии и попросил разрешения заменить Сонату Фантазией Шопена. Мне разрешили это сделать, но только с тем условием, что я сам должен буду сказать публике, что я изменил программу и что вместо Сонаты будет Фантазия.
– Я играл программу, – продолжает Наум Львович, – и собирался объявить об ее изменении публике. Но когда дело дошло до того момента, что я должен был встать, подойти к микрофону и сказать, что я заменяю Сонату Фантазией, мне так не захотелось говорить, что я предпочел сыграть Сонату. Но однажды, когда я играл в Музее имени Глинки, у меня попросили разрешения задать один вопрос. Я долго отказывался, не хотел, но меня все-таки уговорили ответить на один вопрос, и я отвечал на него … полтора часа. С тех пор я "разговорился". Так родился новий для него вид творчества – беседы со своими слушателями. Музыканту, прошедшему школу таких мастеров, как К.Н. Игумнов и Г.Г. Нейгауз (а Штаркман считает себя также и его учеником), общавшемуся со множеством крупнейших деятелей искусства и вообще интересных людей, читающему огромное количество литературы о музыке, искусстве, – такому музыканту, конечно, есть чем поделиться со слушателями. Уже несколько лет в Москве существует абонемент "Играет и рассказывает Наум Штаркман". Музыкант не читает лекций; это, скорее, непринужденные беседы со слушателями, в которых он делится знаниями и мыслями о музыке, сопровождая рассказ прекрасным исполнением.
В сезоне 1997-1998 года музыкальная общественность отмечала четыре 125-летних юбилея: С.В. Рахманинова, К.Н. Игумнова, А.В. Неждановой и Ф.И. Шаляпина. Н.Л. Штаркман сделал цикл рассказов-концертов о каждом из этих замечательных музыкантов. "Я много знаю, много думал о них, и о каждоммне есть что рассказать, – говорит Штаркман. – О Игумнове, конечно, я могу рас– сказать очень многое – о том, как я учился у него, как общался с ним, что это был за человек. Кроме того, я неоднократно бывал в Лебедяни, на его родине, был в доме, где он родился. Лебедянь – городок в Липецкой области, и в Липецке теперь регулярно проводится конкурс юных пианистов имени Игумнова, на котором я возглавляю жюри. О Рахманинове тоже многое хочется рассказать, а также поиграть его музыку. О Неждановой я рассказывал, а затем певица Наталья Герасимова исполнила произведения из репертуара Неждановой. То же было в концерте, посвященном Шаляпину: я рассказывал и играл, а "Шаляпиным" были три баса – А. Эйзен, А. Мартиросян и В. Параскева. Они пели репертуар Шаляпина, а я аккомпанировал, и затем рассказывал о его жизни, о эмиграции, о его дружбе с
