Книга Рождение казака - Евгения Ляшко

class="p1">– Он справился! Глеб молодец! Я знала! Я верила!

– Пашка, скорее переодевайся! Потом спрячем наши вещи на дне сундука с полотенцами. Он тут рядом, в кладовой! – командовал взъерошенный Бойченко.

Натягивая необычное и совершенно не удобное одеяние, Паша спросил:

– Что там громыхнуло?

Друг странновато скривился:

– Да так. Я зашёл переодеться в Медную кладовую. А когда облачался вот в это, – он указал на кюлоты с белыми шёлковыми чулками, – зацепил пару стеллажей с посудой, – желая сменить тему, Глеб попытался пригладить взмокшие волосы, и заворчал:

– Причёски не по местной моде у нас, но старые парики я не стал трогать, их вроде уже никто не носит.

Размер наряда лакея более или менее Степанцеву подошёл, а вот туфли молодому богатырю были маловаты, но жаловаться он не стал, стиснув зубы, снося дискомфорт.

В довершении, надев нитяные белые перчатки, и сложив кулаки, как в боевой стойке делает боксёр, Паша выпалил:

– Готово!

Глеб, издав нервный смешок, ответил:

– Ну, что была, не была?

Подмигнув другу, проворно, но чрезвычайно бережно Степанцев схватил полотенце, в котором уже спрятался ангел-хранитель. Немного поколдовав шустрыми пальцами, Паша собрал своеобразный арт-объект, и кое-как притулил к поясу получившуюся тканевую конструкцию, напоминающую нечто среднее между паланкином и качелями, он подобрал справу и осведомился:

– Показывай, где сундук!

Подростки галопом спрятали казачье облачение и поспешили к комнате в Главной кухне.

*ливрея – специальная униформа для лакеев, разновидность удлинённого нарядно оформленного сюртука.

**галун – нашивка из мишурной тесьмы золотого или серебряного цвета.

Глава 6

С глазами дикарей, с подскочившим до небес адреналином, подростки, схватив два подноса с пирожными, накрыв их дутыми металлическими крышками стремглав, будто парный выстрел глубоководной торпеды одним залпом перепрыгнув через пролёты ведущих вниз ступеней, и очутились в ярко освещённом тысячами свечей подземном тоннеле. А там гружёными караванами в двух противоположных направлениях шествовали лакеи с громоздкими и малыми блюдами всех мастей. Сбавив обороты, копируя манеру передвижения, юноши вписались в удаляющийся от Кухонного корпуса поток. Путь казался нескончаемым. Отсутствие понимания, где конкретно находится картинная галерея, заставляло, предельно сконцентрировавшись, искать признаки плана дворца и на их счастье такой чертёж был. Нарисованный на бумаге, висящий, словно картина в позолоченной раме он был прикреплён у самых дверей перед подъёмом наверх. Стараясь не создать пробку в движении, юноши приникли к выглядящей на первый взгляд прозрачной и совсем незапутанной схеме переходящих одно в другое помещений, подписанных витиеватым почерком.

Но уже через миг причудливость составления схемы заставила Пашу взвыть волчонком:

– Вот бы где фотокамера пригодилась! Как они тут вообще всё это запоминали?

– Придётся полагаться только на собственную память, – резонно заметил Бойченко.

Пыжась заучить расположение скопища залов, друзья наперебой забормотали.

– Так, сейчас выйдем прямо в Официантскую, – разобрал первую надпись Глеб.

– Направо Парадная Голубая гостиная.

– Нет, нам туда не надо. Смотри там дальше во флигеле Дворцовая церковь.

– Тогда направо в Зелёную столовую. О, тут рядом Парадный кабинет, нам не туда.

– Так, а что это за Зелёной столовой идёт? Ага, Буфетная. Далее Китайская гостиная.

– Потом Малая Белая столовая и Гол!!! Картинный зал!

– Подожди, там дальше через Янтарную комнату ещё Портретный зал имеется.

– Отлично, в оба заглянем!

И отлепившись от плана юноши по-лебединому вытянув шеи, торжественно понесли пирожные во дворец. Однако уже в Буфетной важного вида лакеи у них перехватили подносы. Не растерявшись, парни, вальсируя между беседующих и смотрящих, будто бы сквозь прислугу, разодетых дам и кавалеров, точно снежинки в зимней вьюге, полетели в Картинный зал, но там их ждало разочарование – в этом мозаичном убранстве висели и античные изображения, и пейзажи, но никак не портреты представителей царского рода. Не унывая, подростки проследовали в Портретный зал, ожидая там обрести искомые ответы.

Всё это время Елена Юрьевна, словно безобидный безбилетный заяц на экскурсии, восседая на поясе у сына, раздвинув полы полотенца, постепенно наполняясь трепетным восторгом, молча разглядывала роскошные залы. Но когда сын вошёл в Янтарную комнату, буквально усыпанную, драгоценной окаменелой древесной смолой, в виде разного рода произведений искусства, она не удержалась от возгласа:

– Как же это божественно!

И позабыв обо всём, мама Паши взлетела под потолок, чтобы оттуда насладиться поразительной гаммой палитры всех медовых оттенков. Невероятно звонкий, вибрирующий звук, схожий с пересыпанием бесчисленного количества серебряных монет, пронёсся по всему дворцу. Паша и Глеб обмерли, так и не достигнув цели пути. Мгновенно осознав, что натворила, самый неординарный в мире психолог со своеобразными крыльями ангела, ретировалась в укрытие и наглухо забилась под полотенце. Послышался топот ног и истошные крики, словно все обитатели дворца покидали огромное здание.

– Тут скоро будет полно народу. Надо уходить! – пришёл в себя Глеб.

– Мы всего в двух шагах от цели. Бежим! – Паша схватил за руку одноклассника, и как спринтер на короткой дистанции, пулей рванул с места, увлекая за собой Бойченко.

Бег по идеально отполированному паркету выглядел комично, словно представление клоунов на льду. С чемпионским упорством, в конце концов, преодолев скользкое препятствие, юноши ввалились в соседний зал и попадали перед портретами венценосных особ, как дети, которые, не рассчитав сил, шлёпаются на каток мягким центром тяжести.

К великому разочарованию парней, портретов в зале было не так уж и много, но самое страшное ни один из них не был подписан.

– Кто все эти люди? – вспыхнул будто факел Степанцев, вглядываясь в картины.

– Вот это промах! Пашка, все же царей в лицо знали и ничего не подписывали.

– Мяч улетел на трибуны, – уныло пробормотал Паша.

Степанцев стоял, потирая шею, над которой уже чувствовал угрозу от встречи с гильотиной. Убийственной конструкций, которая вот-вот должна была прилететь то ли от таинственного незнакомца «М», если не успеет в срок выполнить поручение, то ли от царских полицейских, не сомневаясь в том, что они обязательно его вычислят и поймают, если он, всё же передав злополучный конверт, станет врагом Российской Империи.

– М-да, это не музей, тут табличек нет. К тому же схожесть с оригиналом может быть весьма относительной, – нахохлился Глеб, пощёлкивая пальцами, и мысленно ругая себя за то, что как сын художницы мог бы и вспомнить об эффекте непохожести раньше.

– Твоя мама говорила, что какой-то там камерой художники пользовались, обводя контуры изображения, поэтому некоторые картины выглядят как фотоснимки, – вдруг вспомнил Паша шумную встречу одним из летних вечеров на даче.

И волна меланхоличной хандры пробежала по всему телу подростка, давя, будто мегалитическая плита тем, что возможно, ничего подобного с ним в жизни уже больше