Книга Бойтесь данайцев - Вильям Михайлович Вальдман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странные отношения сложились у Игоря с Таней Ермаковой. Учились они в одной школе в параллельных классах, но выделил он ее из общей массы только в десятом, накануне выпускных экзаменов. Лишь в том апреле, на школьном вечере он со сладкой грустью почувствовал, как его влечет к этой невысокой стройной девушке. Они стали встречаться. Но отношения были неровными: теплота и открытость у Тани нередко сменялась холодностью и отчужденностью. Игорь винил во всем себя: он никак не мог преодолеть врожденную застенчивость. Прошло больше полугода, прежде чем он решился поцеловать ее, да и поцелуй получился какой-то братский — в щеку.
После школы Таня поступила в физкультурный, она была кандидатом в мастера по плаванию. Игорь пошел в политехнический. К четвертому курсу встречи снова участились, и Лидия Яковлевна, которой Игорь всегда нравился, стала втайне от мужа собирать приданое. Но тут появился на горизонте Леша Гринкевич, и все пошло под откос. Таня вела себя непонятно, с одной стороны, поощряла ухаживания Алексея, с другой — продолжала встречаться с Игорем. В конце концов они вначале редко, а потом все чаще стали ходить втроем в кафе, театр, кино.
Алексей любил спорить, что поддерживало на определенном уровне интерес к встречам тройственного союза. Игоря надо было раскочегарить, прежде чем он бросался в бой. Что касается Тани, то, будучи достойной представительницей своего пола, она обожала саму возможность скрестить шпаги с мужской логикой. Когда споришь с тем, кто умнее, и терпишь поражение, это не страшно — из поражения можно извлечь пользу: поднабраться умишка, утверждал Алексей. Если споришь с равным собеседником, то за кем бы ни осталась победа, ты, по крайней мере, испытываешь удовольствие борьбы. Когда твой собеседник уступает тебе в интеллекте, надо спорить с ним не ради победы, а потому, что спор будет ему наверняка полезен. Нельзя же думать только о себе. Эгоизм — дурное качество. Наконец, я не прочь поспорить с глупцом. Конечно, лавров здесь не добудешь, но отчего иногда не подурачиться? Вообще, спор полезен, ведь в нем рождается истина. А поиск истины способен изрядно позабавить. Разумеется, спорить с женщиной, озорно кивал он на Таню, сложно. Еще великий Гете говорил: «Симпатии женщин и их неприязни мы можем одобрить без всякой боязни, зато рассуждения их, да и мненья порою приводят нас в изумление». Вести спор на разных языках трудно, а женская логика — другой, неправильный язык. Но позвольте, кто сказал, что мужская логика — правильный язык? Ах, это сказал мужчина. Тогда нужен третейский судья, а, к счастью, кроме мужчин и женщин других разумных существ нет.
— Итак, ты по специальности инженер-проектировщик, — невинно обратился Алексей к Игорю во время одной из встреч.
— Да.
— По проектам твоих коллег строились дома в нашем микрорайоне?
Игорь утвердительно кивнул головой.
— А что? Совсем неплохо, — сказала Таня.
— «Неплохо» — слабо сказано, — возразил Гринкевич. — Я хочу поздравить Игоря. Его коллеги осуществили вековую мечту человечества.
— Я что-то не улавливаю, — осторожно высказался Игорь.
— А тут и улавливать нечего, — торжествующе заявил Алексей. — Вы решили проблему бессмертия. Признайтесь, это было нелегко. Ширина коридора у́же, чем ширина гроба. Кто будет при таких условиях уходить в лучший мир? Ник-то! Дураков нет. Внести гроб нельзя. Интересно, сколько премиальных получено вами за экономию полезной площади? Не в курсе? Значит, вас обделили? Нехорошо. А ведь могли на машину свободно подкинуть.
— Мне машина никогда не понадобится, — успокоил его Игорь. — Отсутствие запчастей, дефицит порядочности ремонтников, дикие очереди на заправочных станциях, жуткие расстояния от дома до автостоянок. Все это на большого любителя. А какие легенды рассказывают о сложности получения водительских прав!
— Ну, ты преувеличиваешь. Перечисленные тобой негативные факты устранимы: есть верные люди, которые и запчасти найдут, и без очереди отремонтируют, и зальют бак. Да и права — не проблема. Зато своя тачка — большое дело. Правда, Тань?
— Я с каждым днем убеждаюсь в одном, — сказал Игорь, — индивидуальных машин в рабочее время на улицах становится все больше. Значит, снуют они по своим делам. А как же работа?
— Ну, зачем так мрачно? Подлинные создатели материальных ценностей — рабочие, строители, земледельцы вкалывают на своих местах. А то обилие частных машин, которое бросается в глаза, не должно тебя тревожить. Их владельцы — служащие, аппаратники, клерки разные. Чем меньше они будут бумажек писать, тем легче будет.
Приходилось согласиться. Впрочем, какая разница? Пока даже в проекте на машину Игорь рассчитывать не мог. На работе многие его сверстники имели свои «тачки», но, конечно, за счет родительских щедрот. А он вырос без отца. И зарплата в ЖЭКе — восемьдесят, и его инженерский оклад — 130 рэ действуют отрезвляюще и хоронят в зародыше любые мечты. Жаль... Может, надо переориентироваться... Но как? Разве человек в затруднительной ситуации получает право вести себя непорядочно? А почему бы и нет? Символическая зарплата влечет за собой неотвратимо символическую философию.
...Все это так. Но сейчас его насторожило другое: он поймал себя на мысли, что смерть Алексея открывает ему «зеленую улицу» к Тане.
«Черт знает, где их искать? Куда направить свои стопы? Как Каланча сказал в отношении того, кто сидел рядом с водителем: «Он хвастался, что первый раз в жизни сел в автомобиль, несмотря на солидный возраст». Это же бред! Бред? Ну и прекрасно. По этой аномалии его можно найти, если он не врал. Тупак ты, Коля. Он же засветился, а ты жалуешься. Он — белая ворона, один на весь город. Да что город? Во всей стране таких не сыщешь. Ежу ясно: найти его — раз плюнуть. Итак, начнем».
Соснин откинулся на спинку стула, закрыл глаза.
«Где он вышел? Каланча сказал, около обувного магазина. Зачем? Туфли купить? Но для чего ему нарушать свои принципы ради пары ботинок? А может, дефицит выбросили, что-нибудь итальянское. Чушь. Значит, он мчался не в магазин. Конечно, нет. Отлично, поедем дальше. Что там напротив обувного? Редакция газеты. Прелестно, может, он
