Книга Изнанка прошлого - Руслан Муха

Собравшись и убедившись, что с моей стороны улицы никого нет, я вылез из окна и ступил на небольшой каменный выступ, разделявший два этажа. Еще раз убедившись, что никто меня не видит, осторожно прошелся по выступу, придерживаясь за решетку.

Прыгать я не решился, несмотря на то, что под окнами были сугробы. А еще немного спустился, перешагнув на выступающий наличник окна первого этажа, продолжая при этом держаться за край холодной решетки.

Но вдруг, заслышав, как энергично поскрипывает снег под чьими-то ногами, замер.

Залезть обратно я бы уже не успел, только бы привлек внимание своим мельтешением. Спрыгнуть тоже не мог — наделал бы много шума, да и мое приземление сразу бы заметили. Поэтому я остался висеть, застыв, как каменный истукан, в надежде, что шагающий Савелий меня не заметит.

Домработник, что-то весело и беззаботно насвистывающий себе под нос, бодро размахивая метлой, шагал в сторону хозяйственных помещений. Я в это миг даже не дышал, и казалось вот-вот он поднимет взгляд и все пропало. Но погруженный в собственные, явно веселые мысли Савелий, ушел, скрывшись в сарае. А я поспешил спрыгнуть.

Обуваться было некогда, поэтому быстро создав вихрь, я замел сугроб, в который спрыгнул и провалился по колено, а после, пригибая голову, чтобы меня не заметили из окон, бросился прочь.

Добежал до парадного входа, пригнулся так, чтобы не попасть в поле зрения «глаза». Тут лежала лопата, а дорожка была не дочищена, значит Савелий сейчас вернется.

Я быстро обулся и уже особо не осторожничая и не переживая, что меня заметят, бросился к крепостной стене, небрежно заметая ветром свои следы. Прибежал к дверце, ведущей в застенки, толкнул ее, она данным давно не запиралась, но скрипела зараза, как старая избушка на курьих ногах.

Скрип зловеще разнёсся, как мне показалось, по всей округе. Но к счастью я уже успел. Я пробежался по застенкам в кромешной тьме, добежал до лестницы, которая вела на саму стену с южной стороны. Еще несколько минут пришлось на карачках ползти по самой стене, и только добравшись до северной лестницы, я снова спустился и через узкую брешь в стене наконец-то выбрался на волю.

Была и другая проблема. Вся округа просматривалась из поместья, и весь приближающийся транспорт, и всех людей можно было видеть с верхних этажей поместья как на ладони. И окно отцовского кабинета как раз выходило на дорогу, ведущую в новый город, а сейчас родители как раз закончили обедать, и он наверняка поднялся в кабинет.

Но отступать было некуда. Поэтому я просто вышел на дорогу и шел, надеясь на удачу и на то, что никто из домашних меня не заметит. Но при этом весь путь держал руку на зеркале связи, если меня все-таки увидят, первое что они сделают, мне позвонят.

Не успел я пройти полкилометра по дороге, как вдалеке завиднелся темно-синий тетраход — Милана успела очень вовремя.

Тетраход затормозил рядом со мной, задняя дверь распахнулась, и я увидел радостное, улыбающееся лицо Милы.

— Запрыгивай скорее, — лукаво улыбнулась она.

Я конечно же залез, сумев наконец-то выдохнуть. Побег удался. Теперь оставалось самое сложное, помочь Якобу покинуть Славию.

* * *

До вечеринки оставался целый час. Все мои мысли были заняты организацией побега Якоба, а время тянулось непозволительно медленно. Мы сидели с Миланой в большой гостиной, прислугу она распустила, оставив только угрюмого охранника, который бродил вокруг особняка.

Гостиная была по-праздничному украшена лентами и фонарями с светоносной ойрой, играла приглушённо камерная музыка из ойра-фона. Несколько столов, заставленных разнообразными закусками.

Милана была сегодня необычайно хороша: нежно бежевое кружевное платье, светлые волосы убраны наверх, делавшие ее похожей на молодую женщину, а не на девочку, минимум украшений и косметики. Мила весло щебетала, то и дело радуясь тому, что я пришел, но я ее слушал вполуха, продолжая думать о своем.

— Ты не пришел сегодня в школу, и я так расстроилась, — всплеснула Мила руками, вырвав меня из раздумий, — больше всего мне хотелось, чтобы пришел именно ты. Я хотела устроить вечеринку на выходных, но мама утром позвонила и сказала, что они возвращаются через три дня. Пришлось все срочно переносить.

— Не влетит от родителей за эту вечеринку? — поинтересовался я.

— Они знают, — пожала плечами Мила, мама позволила, правда я сказала, что будет несколько человек и немного приврала, но это пустяки.

Я поджал губы и кивнул, значит Арнгейеры уже скоро вернуться. Инесс мертва, а они продолжат жить как ни в чем не бывало, учитывая, что это именно они помогали чернокнижникам. Именно из-за них погибла Элеонора Вулпес и чуть не погиб я. Неожиданно сам для себя обнаружил, что я презираю родителей Милы. А еще злюсь на себя за то, что не убил их тогда, когда собирался. Но будущее стало настолько непредсказуемым, что сделай я это, возможно на месте Инесс тогда был бы я.

— Ты чем-то огорчен. Ярослав? — Мила обеспокоенно заглянула мне в глаза. Она уже несколько минут что-то рассказывала, но я был настолько погружен в собственные мысли, что едва это заметил.

Я заторможено качнул головой, потом взгляд наткнулся на один из столов, заставленных закусками и напитками. Тут стояли графины, наполненные, как мне показалось на первый взгляд, вишневым или виноградным соком, но легкий запах вина не мог ускользнуть от моего обоняния.

Я резко подошел к столу, взяв первый кувшин и отпил — вино. Во втором и третьем тоже было вино, еще целая колона этого вина стояла на соседнем столе. А в последнем графине и вовсе оказалась довольно крепкий ликер. Мила следила за моими действиями настороженно.

— Напоить всех решила? — скрыть злость у меня получилось плохо.

— А что в этом такого? Это просто вино. Даже родители иногда на праздники позволяют мне выпить бокал, — Мила нахмурившись, свела брови к переносице. — Ты такой правильный, Ярослав. Какая вечеринка проходит без выпивки? Если ребята придут, а тут будет только сок и морс, меня засмеют.

— Мила, большинству из нас и пятнадцати нет! Какая к чертовой матери выпивка? Пьяные подростки хуже свиней, сейчас стоит пригубить, и вы тут такое вытворять начнете!… Нет, извини, но я не могу этого допустить.

Отчеканив последнюю фразу, я решительно направился с двумя графинами в сторону уборной комнаты.

Мила семенила следом:

— Что ты задумал, Яр?

Я не ответил, а молча выплеснул содержимое графинов в унитаз.

— Что ты делаешь, Ярослав? — возмущенно воскликнула Мила. — Не смей! Ты мне не отец и даже не жених, ты не имеешь права так поступать!

— Да мне плевать, — бросил я ей, и направился за следующими графинами.

— Ярослав! Перестань! — возмущенно кричала на меня Мила, такой разъярённой я видел ее впервые. Она мертвой хваткой вцепилась в графин, который я уже взял, и с такой безумной яростью уставилась на меня, что даже мне, повидавшему немало за свой век, стало не по себе.