Книга Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм - Марина Бреннер

Терпение. Подготовка. Внимание! Спокойствие.

Беллиора попыталась потушить в себе гнев и улыбнуться.

- Ох! - вздохнула она, прикрыв глаза - Геррн... Я прошу прощения! У меня опять... болит голова, геррн Патрелл. И я несу чушь. Конечно же, я такого... и в мыслях не было! Простите! Я теперь расстроена.

Дьорн убрал руку:

- Сейчас позову прислугу, Белла. Что - то ещё хочешь?

Леди Патрелл сглотнула ядовитую слюну и истово закивала головой:

- Пить! Я очень хочу пить. Травяной чай или отвар... И, если можно, пару пирожных. Но только если...

- Можно. Всё можно. 

У лорда отлегло от сердца и стало относительно спокойно на душе. В самом деле, Беллиора больна, расстроена. И дурит поэтому. Напугала сама себя, да ещё и характер. Молодеческая блажь и спесь! Ну ничего, когда болезнь пройдет, всё будет по другому. Он постарается ей доказать, что зря она так, очень зря. Не так уж он и плох, в самом - то деле... Не так ужасен, как девчонка сама себе накрутила.

Выйдя в коридор, прислонился лбом к прохладной каменной стене, пытаясь остыть. И тут же последними словами проклял себя за то, что вблизи жены сделать этого не получится. Придется, видать, опять разыскать шлюху - служанку... или кого еще.

Проклятая Бабочка! Впилась таки в тело. Присосалась. Подбирается к сердцу, прогрызая путь себе сквозь вены и мышцы. Тварь. Холодная. Лживая. Желанная! Даже после того, что близость уже случилась между ними, всё ещё - желанная!

...Пирожные оказались просто восхитительными! Нежный крем и ягоды таяли во рту, сок стекал в горло, а вкус дурманил разум и ласкал плоть.

Беллиора, наивно полагая, что не сможет проглотить ни кусочка, не заметила, как прикончила уже две порции и принялась за третью.

Молодое, жадное тело хотело жить, оно требовало пищи, не собираясь начинать смертный отсчет. В этот раз разум согласился с телом. Пища нужна была и ему тоже: откуда - то надо было черпать силы для борьбы!

С каждым ароматным куском, с каждой крошкой, оказавшейся во рту, с каждым горячим глотком чая к девушке возвращалась жизнь.

...В то же время, известная Дьорну симпатичная прислуга взобралась на стол и, подняв юбки, застонала. Погладив себя между ног, сглотнула от нетерпения. Лорд скрипнул засовом двери отцовского кабинета и развернулся к ней.

- Тебя хоть как зовут? - вопрос был казенным.

Просто, чтоб знать.

Женщина потянула кофточку с плеч:

- Леата, геррн Патрелл. О, я так хочу вас! Я так ждала...

- Заткнись. Раздвинь ноги. Ясно всё. Мокрая, как шлюха.

И в то же самое время, как напряженный член бастарда проник в алчущее его, отвратительно мокрое дупло, юная леди Патрелл отерла липкие, сладкие пальцы влажным полотенцем.

- Прошу вас подать мне бумагу, конверт и чернила, - обратилась она к пожилой прислуге - Мне надо написать в Анкрейм. Нет, нет! Не стоит беспокойств, я уже чувствую себя много лучше!

...Плоть вбивалась в плоть под аккомпанемент развратных, тихих стонов, а на плотный лист ложились быстрые фразы:

"Дорогая Нанни! Пишу к тебе вот с какой просьбой..."

В комнате стремительно темнело. Всё таки, была уже осень. На полу появилось еще несколько мертвых бабочек. Насекомые, влетевшие сюда днем, не успели покинуть помещение, и приняли смерть здесь, рассыпая золотую пыль и распластав крылья.

"Она сама виновата, - подумал Дьорн, завязав брюки и мучаясь странным, чужим для него ощущением стыда, грязи и липкости - Должна понимать, что я не Святой Воздерженец! Сама..."

Когда за Леатой закрылась дверь, лорд посмотрел в зеркало, на свое отражение.

И впервые, за всё это время, ему стало противно. От всего происходящего. От самого себя!

И от странного, появившегося вдруг из ниоткуда тонкого, навязчивого аромата свежей земли и гниющих цветов. Аромат этот бастарду был отлично известен.

Так воняли лермийские гортензии на похоронах его матери, а позже - и отца. И вот сейчас отвратительный смрад давил виски и забивал ноздри.

Мерзкий, тяжелый, сладкий запах. Запах быстрых шагов всегда приходящей в срок Черной Девы. Смерти. 

Глава 7

Неожиданная, странная болезнь леди Патрелл, продлившаяся около трёх недель, если и не примирила супругов, то сподвигла их хотя бы смотреть друг на друга без настороженности и ожидания подвоха.

Уже через несколько дней Беллиора уже смогла стерпеть простое рукопожатие, а во взгляде Дьорна поубавилось стеклянной крошки, однако не стало меньше жара...

Хотя жар этот и не очень мешал, будучи изредка гасимым приторной пеной страсти намертво прикипевшей теперь к бастарду темпераментной служанки Леаты. Именно эта женщина и послужила, как ни странно, подставкой под древко, гхм... древки "белых флагов" враждующих сторон.

Иногда лорд и леди даже разговаривали. На отвлеченные темы. Без особых чувств желая друг другу "хорошего утра" и "доброй ночи", но и без зла старающиеся терпеть обоюдное присутствие.

- Нам стоит попробовать как - то жить вместе, Белла... - разводил руками Дьорн, совсем не понимая, КАК он должен сохранять спокойствие рядом с настолько неистово желанной жертвой - Давай договариваться. Иначе мы просто перегрызем друг другу глотки!

Беллиора качала головой и щурилась хитрой кошкой, не отвечая ни "да", ни "нет". Вроде бы и соглашаясь, но всё же ещё не дав однозначного ответа.

Каким - то тысячным чутьём бастард знал: жена что - то задумала! Все эти недомолвки, улыбки, полушепотки невероятно раздражали его. Однако же, не имея прямых улик вероломства половины, делал вид, что верит. И что понимает в этих "хиханьках" не больше, чем дворовый пёс в составлении букетов для празднеств в Доме Правителя. 

Шли дни, осень уже совсем сошла на нет.

Всё чаще утро, начавшееся вроде бы и ясно, к полудню начинало кукситься и хныкать простуженным ребенком. К середине дня небо серело, затягиваясь плотной, мокрой простынью, рвалось и начинало сыпать снегом и плевать дождем. Ночью всё стихало, а на рассвете небесная россыпь вмерзала в землю и в оставшуюся на ней пожухлую траву.

Погода капризничала, заставляя слуг топить печи почти беспрерывно, а леди Патрелл - кутаться в теплые шали и накидки, девушка совсем не переносила холода.

Лорду Патреллу непогода была до одного места. Дождь и снег не волновали его, а вот самочувствие жены...

"Остудится! - мрачно размышлял наследник - Заболеет вновь. Может, и надолго сляжет... Что же, мне теперь вечно с этой Леатой валандаться, мать её! Поганая баба... караулит. Вязнет, как замазка. Тьфу, провалиться ей!" 

Грязная, отвратительная связь тяготила его! Однако же, отлично понимая, что хиленькая супруга вряд ли скоро подпустит его к себе, Дьорн не торопился обрывать вериги адюльтера. Да даже, если Белла и подпустит, то не выдержав аппетитов и звериного напора супруга, вновь начнет слабеть и загибаться... А этого было ну вот совсем не нужно. Поэтому и не отстранял пока горничную, которая в последнее время охамела, попытавшись даже и истерику закатить, по всей видимости решив, что имеет на любовника какие - то там права.