Книга Бестиарий - Эль Бруно

Бедная Саша не знала, что её почти не искали. Она не знала, что Ася встретилась с Кристианом в третий раз, и с тех самых пор всячески отрицала, что вообще когда-либо была с ним знакома. Она сказала полиции, что Саша ушла из её дома к вечеру. Она не сказала ни о ночёвке, ни о своём недоумении, о страхе, когда не нашла подруги у себя в квартире.

Сначала Саша ждала посетителей. Потом она просто надеялась получить от них хотя бы звонок. Потом она перестала ждать. Под конец Саша решила бежать любой ценой. Гнев, обида, отчаяние и ужас копились в ней долго, пока, наконец, не достигли своего предела.

К тому времени Саша переменилась характером. Она видела насилие, корежащую рассудок нелогичность происходящего, абсурд, быдловатость врачей, несправедливость, смерть и непреходящее безумие. Из тепличных условий своей тихой и мирной жизни она окунулась в ад и очень быстро сломалась, как часто бывает с ранимыми людьми.

* * *

Среди прохожих, словно сквозь чащу плотного леса, по Арбату стремительно шла высокая тень. Мир в её восприятии заглушали большие, качественные наушники, в которых звучала Пауля Калкбреннера. Трек «Square 1» сопровождал Кристиана Фишера до поворота, за которым можно было увидеть сигнальную ленту, полицейскую машину, катафалк из судебного морга и людей с угрюмыми выражениями лиц, по которым всем было ясно, что случилась беда.

По-прежнему не сбавляя решительного шага и не выключая музыки, Кристиан прошел мимо полицейских в тесное помещение двухэтажного хостела, снял на ходу верхнюю одежду, сложил ее на диванчике в приемной и, по-прежнему оглушаемый легким ритмом музыки, вошел в эпицентр локальной катастрофы и человеческого горя, словно любопытствующий турист в музее.

Тело сорокалетнего мужчины зимним, морозным утром нашли работники хостела в недорогой, съемной комнате.

Объект буквально распят и обездвижен, сидя на кровати в следующей позе: рот заткнут кляпом и липкой лентой, руки раскинуты крестом и привязаны к металлической спинке. Ноги разведены в шпагат. Как следствие – порваны связки в области паха. Лодыжки привязаны к ножкам кровати бельевой веревкой. На лице маркером начирканы слезы, этот рисунок реально напоминает слезы, стекавшие ранее по щекам убитого. Улыбка изображена довольно небрежно. Перед телом поставлено зеркало. У жертвы отсутствуют гениталии – изъяты без наркоза.

Помещение пропахло гнилью и нечищеной скотобойней. Медицинский эксперт, инспектор, впервые вызванный на труп, оперуполномоченный дознаватель и еще парочка людей топтались тут, окончательно уничтожая некую мифологическую святость смерти. Кому, как не им было знать, что у смерти святости нет.

Кристиан медленно и дотошно, по-стариковски заложив руки за спину, оглядел помещение, будто оно являлось символическим натюрмортом. Молодой человек зачем-то выглянул за окно, обратил внимание на телефон убитого и приблизил к нему лицо, не прикасаясь и не потревожив желтую, пластиковую карточку с восьмым номером. Наконец, он сдвинул свои наушники с головы на шею.

– Вы ищете мстителя, – голос Кристиана был негромким, но на него сразу обратили внимание. – У жертвы имелось с ним недавнее знакомство. Она загримировалась под ночного мотылька. Амбидекстр. Эксперт подтвердит, что у убийцы тридцать девятый размер ноги, отпечатков вы не найдете.

В полном молчании Вера поправила свои рыжие волосы – густые, непослушные, вьющиеся локоны нахально и упорно выбивались из-под шапочки. Она единственная решилась прервать тишину, в которой никто не заговаривал с Фишером.

– Почему амбидекстр?

Ненавижу объяснять. Чувствовать, как безжалостно тонет драгоценное время, смысл, истина.

Но им необходимы именно слова.

Кристиан пробормотал:

– Узлы на лодыжках завязаны правой рукой – очень туго, умело, но синяки на шее оставлены сильной и уверенной левой. То есть, убийца одинаково хорошо владеет двумя руками. Убитый мужчина перед смертью сам снял одежду, сел на кровать, позволил связать себе руки и заткнуть рот кляпом – такое возможно, если он предполагал сексуальную игру с женщиной.

– Или ему угрожали оружием, – встряла Вера.

– Перестань пытаться думать логически, тебя это не красит, – процедил Кристиан. – Если он не сопротивлялся из-за нацеленного на него оружия, то почему стал сопротивляться, когда она развела его ноги в шпагат? Причём, активно сопротивлялся, уж ты-то могла заметить!

Щёки Веры стали пунцовыми от гнева, но она решила не давать Кристиану удовольствия видеть её эмоции. Кристиан продолжил:

– Чтобы он не выплюнул тряпку, сверху её заклеили скотчем. Ах, да… – он подошёл к столу, в центре которого лежал телефон убитого. – Изучите послание, которое нам тут наверняка оставила преступница. У меня есть предположение, что она больше не хочет убивать. Если убийство и случится ещё раз, то очень нескоро. Требуется время… – он всё еще смотрел на телефон, – требуется время на перезарядку.

– Ты не прав, Крис, – Вера решила озвучивать всеобщее мнение. – Преступление совершено аккуратно, хладнокровно, талантливо и с предельной жестокостью. Девица получала удовольствие от процесса.

Кристиан прервал ее, уже выходя в коридор:

– Не знаю насчёт удовольствия, но человеческая нервная система не способна на пролонгированные сильные реакции такого типа, как это преступление. Она всё продумала, до мелочей, но убийство совершено эмоционально. Такое даётся очень нелегко. Здесь она явно выплеснула ярость огромной силы, которая копилась в ней, наверное, месяцы, – Кристиан подошёл к окну. – Даже если она и убьёт вновь, на это нужен очень серьёзный повод и большое количество времени на подготовку – она очень осторожна. Это окно было открыто изначально, когда нашли тело?

– Да, – пожала плечами Вера.

– Почему? Убийца вошла и вышла через дверь. Посторонних следов на подоконнике нет, – Кристиан нахмурился, рассматривая окно. – Ни единого. Мне это не нравится. Я напишу Диме о том, что думаю.

Он развернулся и, не прощаясь, собрался выходить из хостела.

Кристиан услышал вслед:

– Мне сказать Диме, что ты взялся за заказ?

– Пришли материалы на почту, – не оборачиваясь, бросил он. – Я совершил серьёзную ошибку, но пока не понял, где, конкретно.

Уже когда он был у машины, Вера догнала его.

– Ты сегодня опять едешь за город?

– Мне не нравится твоя внимательность, – пробормотал он, взглянув на девушку.

– Каждое двадцать первое февраля уезжаешь. Кстати, спасибо, что выставил меня дурой!

– Я много раз просил тебя не требовать от меня объяснений моим выводам. Я не люблю пояснять, – скороговоркой ответил Кристиан. – В этом нет смысла. Общайся с Димой, у него дедукция лучше развита, и он обожает ею щеголять.

– Понятно-понятно. Я просто хотела убедиться, что ты уезжаешь. Мы планируем пирушку на двадцать третье число.