Книга О сладких грёзах и горьких зельях - Алиса Чернышова

— Мама, ты должна встать, — Алеа продолжала меня теребить, плача. — Пожалуйста!

Я вздохнула и села в кровати, отметив, что муж, наверное, уже ушёл в лабораторию.

— Тебе приснился страшный сон, милая? — спросила я успокаивающе.

— Нет, — она отчаянно покачала головой. — Мама, меня пугает та, другая девочка.

Это ещё к чему?

Я потрясла головой. Чт0-то было не так.

— Какая другая девочка?

— Мама, с ней что-то не так. Она хочет меня съесть. И её отражение…

Отражение…

Я поймала сосбственно отражение в оконном стекле.

И вспомнила.

Шарахнулась от очередного наваждения. Оно стояло, глотая слёзы, и умоляюще таращилось на меня.

Магия Замка явно учла прошлые ошибки: этот ребёнок мог бы быть моим. Он ощущался, как мой. Но, разумеется, это был очередной обман, на этот раз слепленный специально под меня.

И ведь сама же позволила загнать себя в эту ловушку! Чем я думала, когда позволила себе втянуться в игру эмоционально, реализовать здесь (здесь!) своё несбывшееся? Проклятье! Ид-диотка! И ведь вообразила же себя взрослой умной женщиной, а пошла на поводу у глупых чувств, как какая-то сопливая первокурсница провинциального магического вуза, куда берут всех, кто умеет говорить и — в теории — думать?

Я сдавленно простонала.

— Мама? — Алеа… вот ведь гадство… наваждение умоляюще смотрело на меня. — Мамочка, надо спешить. Происходит что-то плохое.

— Да уж, — сказала я ей мрачно. — У меня новость: тебя не существует.

На удивление, она не стала отрицать (сразу видно, моё наваждение). Вместо этого она доверительно сказала:

— Наверное, да. Но я всё равно не хочу, чтобы меня съели.

Что же, предельно логичная позиция, ни отнять ни прибавить. Алеа… Я покачала головой. Как же глубоко в мои воспоминания проник Замок, если докопался и до этого?

Не буду говорить за всех юных влюблённых барышень на свете, но я в пору своего отрочества была редкостной мечтательницей. Почти лишённая человеческого общения (если не считать родителей и лесных духов за таковое), я незамедлительно придумала себе красивую любовь к прекрасному принцу. Кандидат на сию должность был избран и утверждён в первом же чтении: у лорда-губернатора провинции Улыбок, с землями которого соседствовала наша мельница, был лишь один сын. Писанным красавцем не назвать, но парень был отлично сложен, умён, воспитан и окружён ореолом тайны. Что ещё нужно для неокрепшего юного разума?

К чести своей скажу, что умом я прекрасно понимала всю безнадёжность своего увлечения. Тем не менее, эмоциональная и гормональная буря — штука страшная. Забираясь в темноте на крышу, глядя на звёзды, я в деталях воображала нашу счастливую жизнь. Что Саннар полюбит меня даже демоном (угу, конечно же), что у нас будет дочка по имени Алеа и сын Тьен (искренне надеюсь, что хотя бы он не бродит теперь по Замку), что мы укроемся за стенами его родового поместья от Чистильщиков… ну, вы сами всё понимаете, да.

Теперь немного даже стыдно вспоминать об этом. Неприятно думать, что я предпочитала трусливо прятаться, пока подобных мне убивают и мучают; странно вспоминать все эти романтические бредни. С другой стороны, я была молода, и это может послужить мне если не оправданияем, то хотя бы объяснением — приди мне в голову подыскивать оные.

Я снова покосилась на… Бездна… ладно, пусть будет лже-Алеа. Нападёт ли, если я попытаюсь встать? Осторожно соскользнула с кровати, ощущая ужасную, буквально пригибающую к земле слабость. Да-а, вот уж подождала с ритуалом до утра. Умница, Адри! На конкурсе идиоток тебе дали бы первое, почётное место. Судя по всем признакам, посмертно. И заслужено.

— Мамочка, тебе очень плохо?

— Мне хорошо, — сказала я сквозь зубы. — Твоими молитвами.

— Давай спрячемся, — тихо предложила лже-Алеа.

Ну-ну.

— Вот и прячься, — посоветовала ей. — У меня есть дело.

Да-да, в процессе которого я, скорее всего, сдохну, надорвавшись.

Вот тебе и расплата за опрометчивые желания, Адри. И ведь ты знала им цену, не так ли? Ты уже много раз имела удовольствие наблюдать, с каким грохотом рушатся иллюзорные замки.

На какое-то мгновение мне захотелось сбежать за ворота прямо сейчас. Ну, разозлится Императрица на неудачу, и что теперь? Вряд ли прикажет казнить — она не из тех, кто разбрасывается ресурсами без объективного повода. Сместить с должности, создать сложности может вполне, равно как и отправить в ссылку под благовидным предлогом. Но это ничто по сравнению с той смертью, что предстоит мне здесь. Только вот…

Даже если отбросить моральные переживания, на которые я и могла бы плюнуть, спасти лорда Саннара — мой долг. Мой приказ, задание моей правительницы, которое я провалила из-за своих низменных желаний и слабостей. Я сама дважды поставила жизнь лорда Саннара под угрозу: первый раз — когда спихнула на него эту работу, второй — когда сама оказалась некомпетентной дурищей. Его вины в происходящем нет. Закономерно, что, каким бы хорошим он ни был колдуном, всё равно остаётся человеком, уязвимым для магии Древних. Единственное, что сгубило его — высокомерие. Как же самонадеянно было считать, что у него, такого уникального и могущественного, не отыщется в душе обычных человеческих сожалений? Ведь, если разобраться, у всех они есть.

Я — другое дело. У меня, помимо желаний, есть ещё и врождённая устойчивость к силам Древних. Не идеальная, но достаточная, чтобы мыслить здраво и принимать решения.

Ага. Напринималась.

— Мамочка, — от этого вкрадчивого голосочка, прозвучавшего из коридора, лже-Алеа тихо пискнула и спряталась за меня. — Я слышу, ты всё же проснулась? Какая упрямая. Почему бы вам с сестрёнкой тогда не поиграть в прятки со мной?

— Не соглашайся, — прошептала лже-Алеа.

— Не важно, — раздалось из коридора. — Я иду искать…

Ну-ну. Решили на пару морочить мне голову? Загнать куда-то? Скорее всего.

Что же, пора прекратить это всё.

Дёрнув наваждение за руку, я притянула его к себе.

— Не бойся, — сказала. — Сейчас я начерчу у нас на ладонях имя Предвечной, и у нас появятся силы, чтобы выбраться.

По идее, тут лже-Алеа следовало бы испугаться, но она восприняла идею с энтузиазмом и доверчиво протянула руки. Не понимаю… может, чей-то заблудший дух? Ладно, разберёмся по ходу.

Что характерно, она действительно не исчезла, когда я начертала древний символ, развеивающий пустые наваждения.

И вот тут интересно получается. Возможно, она — идеальная ловушка, скроенная именно под меня. Но также может быть, что она — заблудшая душа одной из жертв Замка, слившаяся с оболочкой наваждения.

Я бы, с учётом всех новостей, поставила на то, что оба варианта верны.