Книга Жил-был раз, жил-был два - Франк Тилье

Луиза была уже на месте, она взяла на себя обязанность фотографировать тело и следить за правильностью изъятия образцов. Она бросила быстрый взгляд на отца, потом – на мужчину, с которым встречалась уже больше трех лет.

Альфред Андриё, судмедэксперт, рассматривал на просвет рентгеновские снимки под хирургической лампой. В свои семьдесят лет этот пожилой человек, казалось, женился на своей работе и наотрез отказывался выходить на пенсию. Кстати, никто ему уходить и не предлагал. Кто согласился бы сменить его на посту в такой дыре? Он часто говаривал: «Однажды мне придется делать вскрытие самому себе».

Давид Эскиме пошел подготовить инструменты на рабочем столике рядом с раковиной. Из-за нехватки персонала он часто ассистировал Андриё, и, по правде говоря, последний обращал все меньше внимания на правила. В маленьких городках обходились подручными средствами и по большей части легко пренебрегали некоторыми особо стесняющими протоколами.

Поль постарался привлечь внимание дочери. Ему хотелось выяснить, узнала ли она Габриэля Москато. Та пожала плечами. Капитан подошел к обнаженному трупу, лежавшему на спине на стальном столе с вытянутыми вдоль тела руками и расставленными ногами. Андриё выбрил покойнице голову, сделав ее еще более безликой. Он постарался убрать кровь с ее разбитого лица. Жандарм посмотрел на уши без сережек, вгляделся в один широко раскрытый глаз помутневшего синего цвета, затянутый дымкой и вылезший из орбиты, потом его взгляд спустился к животу, пробитому двумя дырочками размером не больше мелкой монеты.

– Когда в нашем округе было последнее действительно кровавое убийство? – спросил Андриё. – Помнишь ту историю с типом, который застал свою жену в койке с ее деверем и зарезал обоих осколком бутылки из-под пастиса, это когда было?

– Да уже года два назад, – отозвался Поль. – А может, три.

Андриё покачал головой:

– Точно… Как время летит. Ладно, что касается нашего дела… мы с твоей дочерью взяли двадцать четыре пробы с зон возможного контакта с преступником, а именно с внешней и внутренней поверхности ладоней, под ногтями левой руки – она, вероятно, поцарапала нападавшего, – с горла, на котором остались следы удушения, из оральной, анальной и вагинальной области. Взяты образцы сетчатки, ногтей и пряди волос для токсикологического анализа. Сделан тампонаж зон проникновения пуль.

– Трусики и носки изо рта жертвы также упакованы и опечатаны для отправки на экспертизу, – уточнила Луиза.

– И на этих носках практически не было слюны, – добавил медэксперт. – А ведь ткань во рту должна была вызвать обильное слюнотечение.

Поль снова оглядел жертву, отметил родинку на левой груди и еще одну рядом с пупком. Слишком маленькие, чтобы включать в описание. Он вспомнил, что в досье Москато родители не отметили никаких отличительных особенностей на теле их дочери. Ни родимых пятен, ни шрамов, ни татуировок… У Жюли не было хирургических операций, она всего раз побывала в больнице после падения с велосипеда. Он посмотрел на Луизу:

– Родинки… Ты их сфотографировала?

Она кивнула.

Медэксперт указал на две татуировки на левой руке трупа. Цветная кукла-матрешка и черно-красное изображение дьявола с козлиными рогами, клыками и раздвоенным языком. Старик подозвал Эскиме и с его помощью перевернул тело. Всю спину мертвой девушки занимал ковбой с острыми чертами лица, длинными волнистыми волосами, в стетсоновской шляпе[12] на голове. В обеих руках он сжимал по пистолету, направляя один из них на зрителя. Луиза сделала снимки. Перевернув тело обратно на спину, Андриё раздвинул челюсти жертвы и оттянул разбитую нижнюю губу:

– Корни некоторых оставшихся целыми после удара зубов обнажены, и я заметил признаки так называемого кариеса Левенталя. Я видел такое у героинщиков. Эта женщина наркоманка, но, на мой взгляд, она некоторое время назад бросила, может, даже уже несколько лет.

– Почему ты так решил?

– Осмотр не выявил никаких следов от уколов. Вены у героинщиков сожженные и выступающие. Я отметил цианозные вены, но ничего недавнего. Токсикологический анализ волос позволит сказать точнее, если только не окажется, что она бросила еще раньше, чем я предположил.

Он слегка отстранился, халат натянулся на очень сутулой спине. Руки у него мелко подрагивали. Счастье, что его пациенты мертвы, подумал Поль.

– Мы проанализировали и сфотографировали места входа пуль. Оба ранения проникающие, но не перфорирующие. Выстрелы произведены в упор, одежда поглотила основную часть пороха и отработанных газов. Странгуляционный след, царапины и раны на ладонях, а также явные повреждения в области гениталий, судя по обильному кровотечению, предшествовали смерти. Многочисленные же переломы лицевых костей, выявленные на рентгенограммах, нанесены post mortem[13].

– Он насилует ее, убивает, увечит до неузнаваемости… Он не хочет, чтобы ее опознали.

– Или же он в дикой ярости. По всем признакам, в том числе по отсутствию трупного окоченения, я определяю время смерти этой ночью, между полуночью и четырьмя часами.

– Мы думаем, что она была убита как раз посередине, около двух часов, – уточнил Поль. – По нашему мнению, именно выстрелы заставили взлететь скворцов, и те потом начали сталкиваться друг с другом. Кстати, один из них в падении ударил нашу жертву в бедро.

Медэксперт поддержал гипотезу:

– Все совпадает. К тому же тело не перемещали: синюшность в области затылка, боков и задней части ягодиц соответствует той позиции, в которой жертва была обнаружена. Короче, я отражу все это в отчете. Перейдем к более серьезным вещам.

Сам он был без маски, но сделал знак Луизе, чтобы та надела свою:

– Вонять будет, как в холодильнике, который ты оставила выключенным на многие месяцы. Дыши ртом, это поможет продержаться.

С помощью Давида Эскиме он приступил к внутреннему осмотру.

Поль натянул маску до своих черных глаз и посмотрел на дочь с чувством некоторой неловкости. Он видел, что она держится стойко, столкнувшись с чем-то неописуемым. Луиза сама захотела присутствовать при обследовании, хотя этим мог бы заняться Мартини или Брюне. Зачем принуждать себя видеть такое? Вся ситуация казалась жандарму до крайности нелепой: отец, дочь и ее парень собрались вместе посмотреть на все самое отвратительное, чем только может обернуться смерть, в то время как другие на их месте отправились бы в ресторан или поиграть в боулинг. Ничего себе семейная встреча…

Медэксперт рассекал, вырезал, взвешивал. Он извлек две пули и положил их в опечатанные пакетики для улик. Потом взял образцы спермы из вагины, нейтральным голосом указал, что сексуальный контакт имел место при жизни жертвы и что, судя по внутренним ранениям, в вагину, безусловно, вводились некие посторонние предметы, одним из которых с большой вероятностью была ветвь дерева, учитывая наличие крошечных частиц коры. Нападающего не заботило, что он оставляет биологические следы. Отсутствие здравого смысла или он просто никогда не имел дела с правосудием? Или же он знал, что будущие анализы заведут экспертов в тупик?