Книга Забытый брак - Мелани Милберн

— Нет, — вздохнула она. — Я не помню, когда и где были сделаны эти снимки.

Хавьер наклонился и убрал с фотографии осколки стекла, прежде чем поставить ее обратно на стол.

— Я снимал тебя в оливковой роще через несколько дней после того, как мы вернулись из свадебного путешествия. На том снимке, что ты уронила, мы в Риме.

— А где… где мы провели медовый месяц?

Он придвинулся ближе, заставив тревожные кнопки в мозгу Эмелии разразиться предупредительным воем. Но отступать было некуда — она вжалась спиной в книжные полки, пыль с потревоженных фолиантов уже сыпалась ей на голову. Еще одно движение, и вслед за пылью посыпятся сами фолианты…

Темные глаза Хавьера гипнотизировали Эмелию, ее сердце забилось чаще в предвкушении поцелуя. Она вдруг осознала, как страстно желает почувствовать его губы на своих.

Испанец отвел в сторону волосы жены, погладил сухими, теплыми пальцами нежный изгиб у основания ее шеи.

— Как ты думаешь, куда мы поехали?

Эмелия заставила свой растерянный мозг поработать сверхурочно.

— Э… в Париж?

— Это была догадка или ты что-то вспомнила?

— Я мечтала провести медовый месяц в Париже. Говорят, это самый романтический город мира. К тому же в моем паспорте стоит штамп, так что догадаться было нетрудно.

— Твоя мечта осуществилась, Эмелия, — сказал Хавьер после того, как несколько бесконечных минут вглядывался в ее лицо. — Я подарил тебе самое романтическое из всех свадебных путешествий.

— Наверное, сейчас, когда я не могу вспомнить ни секунды этой поездки, тебе жаль бездарно потраченных денег.

Небрежное движение его плеч означало «А мне все равно».

— Но мы же можем устроить себе второй медовый месяц, si? Такой, который ты точно не забудешь.

Он опять смотрел на жену с сексуальной ухмылкой, заставлявшей кровь Эмелии нестись по венам раскаленным потоком. Что такого особенного в этом мужчине, почему один его взгляд превращает ее в бессмысленный трепещущий клубок эротических желаний? Почему, как только Хавьер прикасается к ней, Эмелия начинает фантазировать, каково это — ощущать его длинные пальцы в местах, о которых стыдно даже подумать?

Второй медовый месяц?

Но ведь тогда ей придется разделить постель с незнакомым, чужим человеком! Их союз будет основан на плотском влечении, голом животном инстинкте, которому Эмелия никогда раньше не подчинялась. Или все-таки подчинялась?

Откуда ей знать, как на самом деле развивался их с Хавьером роман? Все, что ей известно, известно с его слов. Она не считала себя способной влюбляться в мужчин до такой степени, чтобы выскакивать за них замуж через несколько недель после первой встречи. Эмелию грызло подозрение, что она не столько влюбилась, сколько потеряла голову от похоти. Испанец был чертовски, опасно привлекателен. Она поддавалась его магнетизму и сейчас, утопая в черных глазах, капитулируя перед каждым его прикосновением. Веки Эмелии потяжелели, дыхание стало неровным, когда Хавьер, продолжая массировать ей шею, склонился к ее губам.

— Не нужно… — неубедительно попросила Эмелия чужим, хриплым, едва слышным голосом.

— Разве муж не имеет права поцеловать жену?

— Но я не… не чувствую себя твоей женой.

Хавьер задумчиво посмотрел на нее:

— Может быть, настало время почувствовать? — И его губы накрыли мягкий рот Эмелии.

Глава 4

Сначала Хавьер целовал ее легко, осторожно, словно разведывал обстановку. Сопротивления он не встретил, напротив, губы Эмелии сами собой открылись ему навстречу, приглашая во влажную глубину ее рта. Их языки соприкасались в чувственном танце, пока испанец не пошел на решительный, агрессивный штурм, которому Эмелия охотно покорилась. Прижатая к мужу, она ощущала большое твердое доказательство его возбуждения. Пусть ей только предстояло открывать заново всю историю их сексуальных отношений, ее телу эта ситуация была знакома. Оно с энтузиазмом реагировало на мельчайшие нюансы его поцелуя — руки Эмелии обвились вокруг шеи мужа, бедра терлись о его бедра, вся ее потаенная женская сущность плавилась от вожделения. Жаркая волна сладкой боли наполнила ее грудь, распластанную по железным мышцам Хавьера, и сосредоточилась в бутонах сосков, которые ныли от предвкушения ласки его языка.

Рот Хавьера покинул губы Эмелии, спустился вниз по ее шее, обнаружил и исследовал деликатные косточки ключиц.

— У твоей кожи вкус ванили, — доложил испанец, пощекотав ее дыханием, как перышком.

Электрические разряды возбуждения, пронзавшие Эмелию, добрались до ее ног. Секретная ложбинка набухла, желая и ожидая соития. Молодая женщина обнимала голову мужа, его черные волосы шелком скользили между пальцами.

— Я хочу тебя, — прошептал испанец. — Господи, как же я хочу тебя.

— Но… мы… не можем… — пискнула Эмелия.

— А что нас останавливает? Мы женаты, разве нет? Эмелия была слишком пьяна его поцелуями, чтобы ответить. Губы Хавьера вернулись к ее губам, языки снова начали свое эротическое танго. Муж целовал ее требовательно, жадно, не оставляя сомнений в том, что поцелуи — не что-нибудь, а прелюдия к жаркому сексу, оргии обладания и подчинения.

Руки испанца проникли под ее кофточку, уверенные пальцы собственника распластались по животу и ребрам. Эмелия подумала, что умрет, если он сейчас же не прикоснется к ее ноющей груди, и подалась вперед, беззвучно умоляя Хавьера доставить ей это удовольствие.

Он покачал грудь жены в ладони, и она застонала. Даже через кружево бюстгальтера его ласка дарила Эмелии восхитительные ощущения.

— Ты хочешь еще, querida? — Кончиками пальцев Хавьер сдвинул бюстгальтер вверх, склонил голову и облизал готовые взорваться от напряжения соски. — Ты хочешь так?

— О господи… — заскулила Эмелия, еще сильнее цепляясь за его волосы, чтобы цунами плотского наслаждения не оторвало ее от земли.

— Тебе нравилось это. — Он очертил языком округлость ее груди, словно играющий с добычей дикий кот. — И это тоже…

Эмелия оказалась прижатой спиной и ягодицами к столу. С первобытной откровенностью Хавьер попытался нажатием бедра раздвинуть ей ноги. Помутневшие от страсти глаза молодой женщины распахнулись, она протестующе уперлась кулачком в его грудь.

— Н-нет… — Голос не слушался, и ей пришлось повторить: — Н-нет. Я не могу.

— Нет? — Все еще прижимаясь к жене, испанец недоверчиво изогнул бровь.

Когда Эмелия отрицательно покачала головой, Хавьер театрально вздохнул и выпрямился, держа ее за талию, — мощный, раззадоренный, опасный.

— Подумать только. А ведь это было одно из твоих любимых мест для быстрого…

Эмелия поспешно прижала два пальца к его губам, чтобы не дать ему произнести скабрезное слово, которое, она была уверена, он намеревался употребить.