Книга Крючок для Пираньи - Александр Бушков

Гостиница была как раз из тех помпезнейших строений. Вчетыре этажа высотой — но каждый этаж, пожалуй, превосходил по высоте двастандартных хрущевских. Плюс декоративные колонны, лепные пролетарии смускулами Шварценеггера и рожами дебилов. Именовалась гостиница без затей —«Полярная».

Они прямо-таки потерялись в необозримом темном вестибюле,словно стайка хомяков на стадионе. Однако Котельников, свой человек, уверенноповел их в угол, где обнаружилась стойка, а за стойкой скучала довольносимпатичная администраторша лет тридцати, с уложенной на затылке толстой косой.За спиной у нее красовался прикнопленный к стене яркий календарь с умилительнымщенком сенбернара, явно призванный оживить суровый облик вестибюля,смахивавшего скорее на бомбоубежище для партийных боссов, — Мазур однажды бывалв таком.

Котельников сразу переменился — последнюю пару метровпрошел, в ритме чечетки пристукивая каблуками и легонько вихляясь. Должно быть,такая у него была легенда здесь — чуточку недалекий весельчак с наборомзаезженных приколов. Театрально раскинув руки, возвестил:

— О витязь, то была Фаина…

Администраторша смерила его взглядом:

— Все поешь, Верещагин?

Мазур засмотрелся. Очаровательная была женщина, этакаярумяная деревенская красавица с характером, способная и любить страстно допервых петухов, и пырнуть вилами ухаря-изменщика.

— Вот вам главная достопримечательность города Тиксона,— громко, как глухим, сообщил Котельников. — Очаровательная Фаина.

— Трепло, — привычно вздохнула очаровательная Фаина. —Хоть и замуж зовешь… А это, значит, вы и есть… Интересно, кто в воду полезет?

— А эвона, — с широким жестом воскликнул Котельников. —Вот они, оба-двое, как с картинки. Выбирай любого, оба холостые.

— Все вы в командировке холостые…

— Фаина! — укоризненно воззвал Котельников. — Ты ж ихпаспорта листать будешь, вот и загляни на соответствующие странички… Совершеннонеокольцованные. Может, это судьба твоя тут торчит, скромно потупясь…

Мазур встретился с ней взглядом и ощутил мимолетную грусть —хороша была, румяная, казалась не слишком простой и не слишком сложной, все впропорцию, таких-то женщин мы подсознательно и ищем…

— Все равно, — вздохнула Фаина. — Где уж нам пленятькавалеров аж из самого Питера — у них там на каждом шагу сфинксы с меднымивсадниками, а мы бабы необразованные… — но глазами в Мазура все же стрельнулавполне игриво.

— Когда это от баб образованности требовали… — фыркнулКотельников.

— Ладно тебе, — отмахнулась она. — Паспорта давайте. Явам всем номера расписала на одном этаже, рядышком, ничего? А то народу мало,человек сорок на всю домину, будете жить своей деревенькой… Хоромы, ужизвините, не столичные, но жить можно. Бумажки заполняйте пока…

Она выложила стопочку бланков и принялась профессиональнобыстро листать паспорта. Вновь вскинула глаза на Мазура. «А глазищи у тебяопределенно голодные», — подумал он, все еще чувствуя ту не досадливую грусть.Да и злость вдобавок — из-за того, что выступал сейчас под личиной, к тому жеполучил от Кацубы четкие инструкции для одного из вариантов развития событий, иэти инструкции ему претили донельзя, но права голоса он не имел…

За спиной послышались шаги. Мазур оторвался от бланка. Иподумал: «Похоже, начались легонькие сложности… А может, это и к лучшему —разрядиться в хорошей драке, глядишь, нервишки и придут в норму…»

С первого взгляда было ясно, что эти молодые индивидуумы,числом пятеро, играют здесь роль пресловутых первых парней на деревне, вышедшихи себя показать, и начистить чавку залетному чужаку. Везде, в принципе, одно ито же. А если вспомнить юные годы, то и сам Мазур, еще не вставший под флотскиештандарты, был не лучше…

Они остановились в двух шагах, похрустывая кожанымикуртками, один щелкнул кнопкой скверного выкидного ножика и принялся чиститьногти лезвием, нахально и неторопливо разглядывая Свету. Второй заглянул черезплечо Мазура в полузаполненный бланк и громко сообщил третьему:

— Не, Витек, не импортные. Свои. Значит, безпереводчика дотумкаемся. Девушка, вам достопримечательности города не показать?Хорошие у нас достопримечательности, всегда показать готовы…

Мазур спокойно изготовился. Он, конечно, не считал себяспецом в вопросах агентурной разведки, но не надо быть Штирлицем, чтобыопределить: стандартная местная шпана. Кацуба еще в самолете прорабатывал этотвариант — столкновение с местными — и приказ отдал недвусмысленный: при нуждеможно колошматить, особенно не увлекаясь. Особой демаскировки не будет — гденаписано, что питерские ученые мужи не могут владеть рукопашной? А ужаквалангистам быть крутыми сам бог велел…

Похоже, Кацуба собирался действовать в полном соответствии ссобственными указаниями — невозмутимо поблескивая очками, оглядел аборигенов ипропел сквозь зубы с самым вызывающим видом:

Ой, напрасно, тетя,

дяде член вы трете,

дядя — полный импотент…

В сочетании с его хлипко-очкастым обликом сие выгляделопредельным хамством, к тому же самый низкорослый из пятерки был выше Кацубы наголову. Они, конечно же, мгновенно и слаженно ощетинились, и тот, что с ножом,многозначительно прошипел:

— Бороду давно не выщипывали, интеллигент?

Скрипнул отодвинутый стул — это очаровательная женщина Фаинавыпрямилась во весь рост, так что высокая грудь натянула тонкую белую блузку,и, испепелив глазами нахалов, ледяным голосом распорядилась:

— А ну-ка, улетучились дальше, чем я вижу!

«Ах, какая женщина! — невольно восхитился Мазур. — Веришь,что все правда — и насчет коня на скаку, и насчет горящей избы…»

Он был готов к бою, но, к некоторому его удивлению, пятеркамоментально увяла, сникла и поскучнела, словно выпустили воздух из туго надутыхшариков. Без единого слова они, принужденно улыбаясь, начали отступать, одинпротянул примирительно:

— Фая, да мы ж балуемся…

— Я тебе побалуюсь! — цыкнула Фаина. — Чтоб я вас тутнеделю не видела! И в кабаке тоже!

Проводила взглядом уныло потянувшуюся к выходу пятерку,гордо — и совершенно без нужды — одернула блузку, садясь, улыбнулась Мазуру:

— Шляются тут, сопляки…

— Решительная вы женщина, — сказал он, отметив, кстати,отсутствие обручального кольца.

— Будешь тут… Не беспокойтесь, не тронут. Головы мигомпооткручиваю, если что, скажите.

— Ну, да мы уж сами… — заявил Кацуба.

Фаина оглядела его с ног до головы, по глазам видно было,что всецело и полностью верит в неподдельность Кацубовой личины. Однакоудержалась от реплик в адрес недотепы-интеллигента (показав тем наличие такта),улыбнулась Мазуру: