Книга ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни - Ольга Савельева

Зато я не мучусь чувством вины, что мой папа остался без костюма (трамплина в новую жизнь) из-за нас. Что плащ и сапоги нам оказались важнее, чем протянуть руку поддержки человеку в беде.

Нет, не оказались. Я дала ему шанс, а он конвертировал его в спирт. Теперь у меня есть новый опыт и новый нож в спине, зато нет чувства вины. Нормальная сделка.

Мама устроилась на третью работу, а я – на свою первую. Очень хотелось те пресловутые сапоги. И плащ. И выжить.

Но несмотря на новый опыт, фраза все равно актуальна. Мне до сих пор кажется, что человеку в беде очень важно показать, что ты веришь в его новый костюм…

Невкусный торт

Я купила торт. Дорогой. На заказ. На картинке он выглядел отлично, а на деле – ну так. Странно. На вкус – вообще приторно сладкий, невозможно есть. Все поковыряли в тарелках и отложили. Никому не понравилось.

Я заплатила деньги молча. Восемь тысяч рублей. Ну честно – недешево.

Со стороны кондитера не было запроса на критику, поэтому я не давала обратную связь. Он спросил только:

– Торт привезли вовремя? Не помяли?

– Вовремя, – ответила я. – Не помяли.

Вот и все. Поговорили.

За восемь тысяч я купила себе знание, что к этому кондитеру я больше ни ногой. И если кто-то спросит: «Что это за торт?», я отвечу: «Это от вот этого кондитера. Не рекомендую».

Вдруг спустя неделю кондитер спросил: «Ну как вам торт?»

Я обрадовалась. Мне не хотелось его обижать, но дать развивающую обратную связь хотелось.

Я сказала: «Знаете, он был слишком сладкий, приторный, ягоды совсем не чувствовались» и прислала фотку, где у гостей полные тарелки несъеденного торта.

Кондитер ответил: «Спасибо вам, что делаете меня лучше». И на следующий день прислал мне палетку зефирок ручной работы, нежных и вкусных, с запиской: «Дайте мне еще один шанс», и макарунки (пироженки такие), где был принт в виде кота из «Шрека» с большими глазами, типа извиняется.

Я рассмеялась. И с радостью дала и второй, и третий шанс, потому что все мы – люди, созданные для ошибок, по ступенечкам которых идем к осознанности.

Я ТОЖЕ ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК И МОГУ ОШИБАТЬСЯ. И Я ХОЧУ, ЧТОБЫ, КОГДА Я ОШИБУСЬ, У МЕНЯ БЫЛ ВТОРОЙ ШАНС. ЭТА МЫСЛЬ ГРЕЕТ МЕНЯ И ПОМОГАЕТ СПРАВИТЬСЯ СО СТРАХОМ ОШИБОК.

Этот текст не про кондитеров, а про то, что, если бы люди умели разговаривать про свои чувства с уважением к чужим границам и эмоциям, мы бы не так боялись ошибаться и спрашивать про свой торт: «Вам понравилось?»

Потому что невкусный торт – это не гарантированный скандал, пятно на репутации и минус один клиент, а возможность узнать свои слабые места, стать лучше и лояльность, основанная на уважении при виде того, как человек использовал шанс исправить свою ошибку.

Я читала как-то интервью с Сильвестром Сталлоне, в котором он рассказывал про своего пса Буклиса.

У Сталлоне в жизни был совсем безденежный период: двадцать шесть лет, нет работы, денег, перспектив – зато есть одни штаны, спадающие с него от того, что Сильвестр худющий и вечно голодный, и еще есть пес, который любит его безо всяких условностей.

И вот его личное «дно» случилось в день, когда он продал этого пса (своего лучшего друга) за пятнадцать баксов. Потому что есть было нечего.

А потом случилось настоящее чудо: сценарий «Рокки» и мгновенная популярность Сталлоне.

Его первый гонорар был пятнадцать тысяч долларов. Огромные деньжищи для человека, который привык подрабатывать за пятерку.

Схватив деньги, Сталлоне первым делом побежал к новому хозяину Буклиса, чтобы выкупить его.

Но тот был ушлый дядька, за взлетом Сталлоне следил, и поэтому сказал:

– Хочешь назад свою собаку? С тебя пятнадцать…

– Долларов?

– Тысяч долларов!

Сталлоне, не задумываясь, отдал весь гонорар и вернул друга. И они долго были счастливы тем, что есть друг у друга.

В интервью Сталлоне потом скажет: «Он стоит каждого отданного за него цента, ребят».

Нашу личность во многом определяет именно то, как мы исправляем свои ошибки.

Три судьбы

Детский развлекательный центр. Каникулы. Детей – полно.

В одном из отсеков центра организована анимация. Человек в ростовом костюме смешного бычка (символ года) безуспешно пытается организовать спортивные соревнования детей, но по факту из-за того, что дети разновозрастные и хулиганистые, никакой дисциплины нет и толку от соревнований тоже – так, галдеж под присмотром аниматора получается.

Одна мама оставила там сына и сбежала за кофе. Но мальчик у нее очень капризный и неуправляемый, он мешает аниматору, всячески препятствует соревнованиям, задирает детей.

«Бычок» только и делает, что разнимает драки этого мальчика или пытается утихомирить его, призвать к порядку.

Как только мама вернулась, вспотевший аниматор отвел ее в сторонку и, сняв голову бычка, сказал ей: «Вы больше не оставляйте ребенка без присмотра или научите его себя вести».

Мама покорно кивает, берет сына за руку, тянет к выходу, тот упирается, ногами-руками, выгибается, а потом – случайно задевает кофейный стаканчик, и кофе проливается на ее футболку.

Вижу, что мама готова зарыдать. Я достаю салфетки, протягиваю ей, сама вытираю руку мальчика, а он грубо вырывается и убегает на качели.

А мама, низко-низко опустив голову, трет футболку, и видно, что дело не в надежде влажными салфетками отчистить ее, а в том, что она не хочет поднимать голову, чтобы кто-то увидел ее слезы.

– Никто и никогда, – вдруг говорит она. – Никто и никогда из взрослых не сказал мне: «Мы не справляемся с вашим мальчиком». Не сказал честно: «Мы злимся, мы обижаемся, мы чувствуем бессилие, что мы такие взрослые, такие мудрые, такие профессиональные, но не можем справиться с ребенком!» Никто и никогда не сказал мне что-то вроде: «Нам страшно, что вдруг это с нами что-то не то. Мы не справляемся с ним».

Мама вытерла слезы, сделала глоток кофе и продолжила:

– Вместо этого они говорят: «Заберите его. Научите его». А у него целый букет диагнозов и аутичный спектр, СДВГ, это дефицит внимания и еще что-то там. Много чего было написано в его карте, когда мы его усыновляли. Но я думаю, что главный его диагноз – недолюбовь. Его бросили родители и не любил никто целых пять лет. Он думает, что люди вокруг созданы для боли. Чтобы отбирать, чтобы обижать. Он со всеми дерется, потому что не подозревает, что бывают другие формы коммуникации, кроме драки. А потом вот мы образовались в его жизни. У нас много нерастраченной любви.