Книга Госпожа отеля «Ритц» - Мелани Бенджамин

Подойдя к Бланш, она снова останавливается, выдыхает сигаретный дым в нескольких сантиметрах от ее лица и что-то бормочет себе под нос. Всего одно слово, один слог – и она уходит, исчезает наверху. А Бланш застывает в нерешительности. Коко действительно сказала то, о чем она подумала?

Кто-нибудь еще слышал это?

Кажется, нет. Коридорные и горничные выходят из оцепенения; теперь они смеются, подмигивая мадам Аузелло. Один из коридорных поднимает ее руку, как будто она только что выиграла боксерский поединок. Поэтому госпожа отеля «Ритц» расслабляется. Пока что. И старается наслаждаться моментом, понимая – мурашки по коже от ощущения, что она редкий экземпляр, выставленный на всеобщее обозрение в стеклянной витрине, – что немецкие солдаты тоже наблюдают. Прислушиваются.

Но сейчас это не имеет значения.

Слава богу, госпожа вернулась.

Глава 6

Клод

1924 год

И привел ее в свой волшебный замок…

– Клод, – сказала она через несколько месяцев после свадьбы, – если ты собираешься проводить дни напролет с моим соперником, то имей в виду: я не оставлю вас наедине.

– О чем ты? – Клод занервничал; еще одна вещь, которую он узнал о своей Бланшетте, заключалась в том, что он никогда не узнает все о своей Бланшетте.

– Я хочу сказать, что тоже буду приезжать в «Ритц». Это лучшее шоу в городе! Все эти маленькие драмы, социальные лифты, показы мод! Это место – твоя жизнь, а я хочу быть частью твоей жизни. Значит, я буду проводить время в «Ритце», когда не работаю.

– Да? – Она имела в виду, что будет сидеть в его маленьком кабинете весь день? Следить за ним, когда он совершает регулярный обход?

– Да. Я планирую узнать «Ритц» так же хорошо, как ты, и понять, почему ты любишь его так же сильно, как меня.

Клод сглотнул, но улыбнулся. Потому что, по правде говоря, ему было приятно, что Бланш разделяет его страсть и хочет больше узнать о его мире. Он испытывал легкие угрызения совести из-за того, что, со своей стороны не разделял ее страсть к кино, но без труда отмахивался от них. В конце концов, он муж, кормилец семьи; у мужчин бывает карьера, а у женщин – просто хобби.

А еще Клод знал, что для сказочной принцессы не придумаешь лучшей обстановки. Все логично! Зачем же он спас ее, если не для того, чтобы приютить в «Ритце»?

И вот они вступили в новую фазу семейной жизни; в некотором смысле это была любовь втроем: «Ритц», Бланшетта и Клод.

По утрам он уходит из их маленькой квартирки – она уже намекала, что им надо снять другую, побольше, в более фешенебельном районе, «как подобает нашему положению», – раньше, чем она. Он целует ее в лоб, потом едет на метро до станции «Лувр», а оттуда идет несколько кварталов пешком до Вандомской площади. Он всегда ныряет на улицу Камбон, чтобы войти через служебный вход. Здесь Клод должен убедиться, что все уже доставлено: свежие овощи, цветы с рынка, чистое постельное белье, рыба и мясо.

Потом Клод удаляется в свой маленький кабинет напротив гостевого лифта, где пьет кофе с круассаном, всегда свежим и маслянистым, и просматривает расписание на день. В «Ритце» все время устраивают торжественные обеды и банкеты – как для гостей, так и для парижан, которые понимают, что в городе нет места роскошнее. Теперь, когда Великая война разрушила так много хрупких империй, европейские королевские семьи бродят по земле, как динозавры. И многие из них неуклюже вламываются в «Ритц».

Каждый день недавно обнищавший герцог или герцогиня, барон или баронесса властно звонили в колокольчик у конторки, желая заселиться в апартаменты, которые занимали во времена своей славы. Работа Клода состояла в том, чтобы мягко уговорить их остановиться на чем-то более разумном – на чем-то, за что они могли спокойно расплатиться, вместо того чтобы сбегать из отеля рано утром, не оплатив счет. При этом он не переставал кланяться, льстить и поддерживать уверенность гостей в их величии.

Кроме того, в «Ритц» каждый день приезжали красивые американские девушки, дочери нуворишей, в погоне за титулами. Ведь здесь было много холостых герцогов и баронов.

А еще были мамы и папы этих красоток, владельцы универмагов и золотых приисков, впервые приехавшие во Францию и остановившиеся в отеле «Ритц», потому что «все говорят, что это самое подходящее место для отдыха в Париже. Кстати, меня зовут Джордж. А тебя?». Клод поджимал губы, прежде чем согласиться, что это подходящее место для отдыха, и просил кого-нибудь показать американским гостям апартаменты, которые раньше занимали герцоги и герцогини. Естественно, молодой управляющий был в восторге от того, что у этих американцев куча денег, которыми они сорят в баре и ресторане, да еще раздают чаевые, от которых у посыльных лезут глаза на лоб. И все же он не мог подавить легкую грусть от того, что не застал «Ритц» в дни его славы. В те времена, когда Сезар Ритц был еще жив – каждый день Клод безмолвно молился его огромному портрету, висевшему в главном зале, – в те времена, когда здесь жили король Эдуард VII, Романовы и Габсбурги. Тогда все они еще царствовали, и забитый медалями, диадемами и золотыми военными галунами «Ритц», должно быть, напоминал посольство.

Но не стоит слишком тосковать по прошлому, особенно если оно не ваше. Клоду очень нравился «Ритц», в управлении которым он проявлял все большую самостоятельность. Он работал всегда. Даже ночью.

– Ты понимаешь, что большинство этих полуночных призывов исходит от баб? – спросила Бланш как-то вечером, когда зазвонил телефон и в трубке послышался низкий голос герцогини де Талейран-Перигор. Она хотела поговорить с «месье Клодом из „Ритца“».

Герцогиня остановилась в очень дорогом люксе, пока подыскивала себе дом в Париже.

– Клод, – задыхаясь, призналась она ему однажды, вернувшись в «Ритц» после прогулки с пуделем по Вандомской площади, – у меня предчувствие. – Она хлопала ресницами и тяжело дышала, как будто за ней гнался призрак; грудь ее соблазнительно вздымалась.

– Какое, мадам?

– Я всегда это знала. Я всегда знала, что меня убьют в отеле! – Она вздрогнула, и ее грудь всколыхнулась.

– О, мадам, нет! Вы, конечно, ошибаетесь!

– Нет, Клод! А если не ошибаюсь?

С этого момента она развеивала свои опасения, регулярно вызывая Клода в номер, чтобы проверить, нет ли там незваных гостей, а теперь еще и названивая ему домой: «Клод, вы должны немедленно приехать. Вы должны спасти меня – я так боюсь!» Естественно, Клод собрался ехать в «Ритц», хотя было уже за полночь.

– Я должен. Это один из наших самых важных гостей. Моя работа – следить за тем, чтобы она была довольна, – объяснил он, завязывая шнурки. До этого он умылся, почистил зубы и побрызгал одеколоном на свежий носовой платок.

– Конечно, – ответила Бланш с пугающим спокойствием.

Спеша в «Ритц» по ночным улицам, Клод испытывал смутное беспокойство. Почему Бланш не швырялась в него вазами и туфлями, когда он уходил?