Книга Когда цветет пустыня - Маргарет Уэй

— Да, это так, папа. Но теперь я выросла. Я больше не хочу ссориться с тобой, хочу только помочь тебе. — Она взяла руку отца в свои руки. — Я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, милая, — со слезами на глазах произнес отец.

Сторм впервые видела отца плачущим. Это было так страшно, что она порывисто обняла его и всхлипнула:

— Папочка, папа!

Отец потрепал ее по спине. Когда он заговорил, Сторм услышала в голосе облегчение. Облегчение?

— Пожалуйста, проследи, чтобы Люка пригласили на ужин, — попросил он. — Будет здорово поужинать втроем.

Ледяной душ.

Сторм понадобились все ее силы, чтобы ответить беззаботно:

— Конечно, папа. Я поеду кататься на лошади и приглашу его.

Вошла Нони с чаем, свежей выпечкой и миндальными пирожными. Сторм и Майор пригласили ее выпить чаю с ними, вконец растрогав домоправительницу.

Напряжение тут же спало. Нони всегда оказывала положительный эффект на людей. Сторм рассказала им о свадебной церемонии, о своих последних творениях, о клиентках — богатых и знаменитых женщинах — и пару сплетен об общих знакомых. Отец и Нони смеялись, но у Сторм на сердце было тяжело.

После чая отец пошел вздремнуть.

— Как ребенок, — посетовал он, — не могу без этого.

Сторм выбрала одну из своих любимых лошадей, Восходящую Звезду. Звезда обожала галоп. Быстрая езда — именно это нужно Сторм, чтобы развеяться. Она всегда любила лошадей и верховую езду и в седле чувствовала себя уверенно и свободно.

Дома хранились фотографии, на которых трехлетняя малышка Сторм уже сидит на лошади. На ней полосатая рубашка-поло, шляпа, жокейские брючки и блестящие ботиночки. Фотографии разных лет. И на всех Сторм в седле. Верховая езда была ее страстью многие годы. Потом страсть к созданию ювелирных украшений овладела ею, и Сторм перестала выезжать так часто, как прежде. Восходящая Звезда послушно реагировала на ее команды. Отъехав от дома, Сторм пустила кобылу галопом.

Через полчаса скачки, когда синее небо начало окрашиваться в пурпурно-красные тона, а пустыня — в сине-оранжево-коричневые, Сторм увидела наконец Люка. Он был верхом на лошади и направлялся в сторону лагеря скотоводов. Его умение держаться в седле вызвало у девушки восхищение. Люк был прирожденным наездником. Сторм не могла не признать, что Люк совершенен почти во всем. Почему она так отчаянно нуждалась в любви и внимании отца, что заставила себя возненавидеть Люка? Может, если бы ее мать была жива, все было бы по-другому.

Люк подъехал к ней и натянул поводья. Синеглазый, загорелый… Золотисто-рыжие волосы резко контрастировали с серебристо-серой шляпой. И ни одной веснушки.

— Наслаждаешься прогулкой? — спросил он, окидывая ее восхищенным взглядом. Роскошные волосы распущены, глаза сверкают.

— Да, — коротко ответила Сторм, стараясь не выдать радости при виде Люка.

— Как прошла встреча? — Он внезапно охрип.

— Хорошо. Он все время спрашивал, где ты.

Люк не отреагировал.

— Давай встанем в тень, — предложил он. — Тебе надо было надеть шляпу, — взглянул он на девушку. У Сторм была шляпа, но, как обычно, она болталась за спиной.

— Почему у тебя нет веснушек? — спросила она.

Люк улыбнулся.

— Ты всегда хотела это узнать. Но ответ прежний. Понятия не имею. Мне повезло больше, чем бедняге Сэнди, — он упомянул работника ранчо, который был весь усыпан мелкими веснушками. — Ты сказала отцу, где я?

Они направили лошадей по узкой тропинке к реке. Розовые и белые лилии плавали на поверхности воды. Они казались такими хрупкими, словно были сделаны из фарфора. Или эмали, подумала Сторм, черпая вдохновение.

— Я сказала, что у тебя много дел, — объяснила Сторм. Они спешились. — Он хочет, чтобы ты пришел на ужин.

Люк посмотрел на нее и отвернулся.

— Нет.

— Что? — Сторм ошеломленно уставилась на него. — Скажи отцу это сам.

— Скажу. — Люк нагнулся и подобрал горсть камешков. Ему нужно было чем-то занять руки, чтобы не поддаться искушению прикоснуться к ней. Люк бросил камешки в воду. — Это твой первый вечер дома.

— Боюсь, без тебя теперь не обходится ни один ужин, — сказала она спокойно, без гнева, просто констатируя факт.

Люк выпрямился. Он смотрел прямо перед собой, но ничего не видел.

— Я тут ни при чем. Твой отец всегда отчаянно хотел иметь сына. На моем месте мог бы быть любой.

— Ты прав, — согласилась Сторм. — Почему он так и не женился во второй раз?

Снова пауза.

— Тебе бы вряд ли это понравилось, Сторм.

Сторм напряглась.

— Ты хочешь сказать, что отец пожертвовал собственным счастьем ради меня?

— Вполне возможно. — Люк повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. — Ты всегда требовала к себе его исключительного внимания.

— А это противозаконно? — с вызовом спросила Сторм, смело встречая его взгляд.

— Нет, для такой маленькой и одинокой девочки, как ты. Каждой маленькой девочке нужна мать.

— Ты прав. — Она сдержала слезы. — Я мечтала избавиться от тебя, Люк, — призналась она тихо.

— Я знаю, — прошептал Люк. — И заплатил высокую цену за любовь твоего отца.

— Что ты имеешь в виду? — Сторм резко повернулась и увидела, что Люк стоит почти рядом.

— Тебя, Сторм, — тихо сказал он. — Я потерял шанс завоевать твою любовь.

— Разве для тебя имели значение мои чувства к тебе? — Сторм сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

Люк остался на месте.

— Я был очарован тобой с первого взгляда, — улыбнулся он. — Ты тогда лежала в колыбельке.

— Я тоже восхищалась тобой, — призналась Сторм.

— Теперь все изменилось.

Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить боль в сердце.

— Папа манипулировал нашими жизнями, — пробормотала она. — Это он настроил нас друг против друга.

Люк покачал головой.

— Если и так, он сделал это не нарочно.

Это взбесило ее.

— Знаешь, почему я никогда не верю тебе, Люк? — вырвалось у нее. — Потому что ты всегда на стороне отца.

— Не надо так, Сторм, — попросил он. — Я хочу заслужить твое доверие. Но ты не видишь этого, потому что никогда не была на моей стороне. Пожалуйста, давай попробуем начать все сначала.

Он сделал шаг навстречу Сторм. Очень медленно.

Она была так взвинчена, что его шепот только вызвал очередной приступ ярости.

— Какое самомнение! — воскликнула она. — Я ничего не собираюсь начинать.